Как в Пскове уфимского режиссёра "выпускали"
На малой сцене Псковского академического театра драмы имени А. С. Пушкина со вкусом расставленное советское безвкусие — масса однообразных, однотипных, но очень милых вещей, которые порой прозорливые модники находят в бабушкиных сундуках. Такова атмосфера, в которой псковскому зрителю предстоит смотреть спектакль-бенефис для двух актёров в возрасте "Уходил старик от старухи" по произведению Семёна Злотникова в постановке выпускницы Уфимской Академии искусств Евгении Лебедевой. Эта работа является итогом её учёбы. Оценивать её будут не только псковские театралы, но и дипломная комиссия вуза.
Все вещи, предметы на сцене — живые, не бутафорские: книжная полка, тяжёлый деревянный стол, книги, кресло-качалка, накрытое старым покрывалом, настоящие ходики, которые показывают ровно 6:00 - начало спектакля. Только непонятно: утро или вечер. Кто разберёт этих пожилых сумасбродов — в какое время суток им приспичило расходиться? Зритель, надо признаться, тоже специфичен: пожилые пары, бабушки с внуками и лишь временами молодые парочки, которые коротают таким образом время, выделенное для свидания.
Главный герой пьесы Порогин (Юрий Аранович) ищет носки, но неожиданно для себя да и для жены Верочки (Мирра Горская) находит пожелтевшее от времени, забытое письмо от поклонника, где режущие сердце слова: "Люблю, люблю, люблю..." Воспоминания, чувства, разочарование и боль меняют актёра в лице.
Со словами "Жизнь прошла..." появляется супруга — суетная, вечно причитающая, неугомонная женщина. Она не знает, не понимает переживаний мужа, поэтому "долбит" его земными проблемами. "Пошлость нас не миновала", - обращается Порогин к ней. Крики ссоры, стоны боли от многолетних физических и душевных травм — сцены "разборки" двух полувековых супругов. Всё настолько живо, эмоционально несмотря на преклонный возраст как героев, так и самих актёров. Она рассказывает ему об увлечении молодости, а он признаётся, что всегда любил другую. И это происходит именно в тот момент, когда ко мне приходит полное осознание: несмотря ни на что, 85-летние старички любят друг друга. А он повторяет: "Не люблю!!!". Мне хочется кричать как Станиславский: "Не верю!"
У актёра Юрия Арановича бесспорный плюс: его герой - литературовед, толстовец, поэтому уличить его в переигрывании просто невозможно — натура творческая, может и перегнуть немного с эмоциями. К тому же режиссёр показывает его сущим престарелым дитятей, за которым ухаживает его супруга-мать: и чемодан собрала, и с ложечки яичком покормила, и таблеточку дала, и пледом укрыла. Даже смешные, истеричные сцены в его исполнении кажутся вполне правдоподобными.
Но есть моменты, когда просветление меняет его, делает решительнее и жёстче. Он рассказывает о счастье любви, которое пришло к нему внезапно и больше, по его словам, не повторилось. С ней, практичной и прагматичной Верой, всё было слишком прозаично... И вся эта сцена "разбора полётов" в общем-то достаточно мила. Но идиллия разрушается. Многолетняя трагедия, которая становится откровением для всех зрителей, подточила их семейную жизнь. Во время войны Вера не уберегла единственного сына. Вместе с матерью плачет и добрая половина зала.
Он мечется, терзается сомнениями, бросает ей обидное: "Всё, что было с тобой, было зря...." и, наконец, просит на коленях (а в такое положение, по его словам, жена ставит его постоянно) отпустить, дать возможность закончить книгу всей жизни. Уходит, но возвращается в надежде уберечь её от самоубийства. После эмоционального напряжения оба на коленях взахлёб благодарят друг друга за жизнь, за счастье, за ревность, за ссоры, за любовь...А потом вновь дрязги, скандалы, непонимание. Заботясь и оберегая мужчину, которому она посвятила всю жизнь, Вера умирает, прижимаясь ближе к единственному, которого не слушала и не слышала, но всё же любила...
Гаснет свет, зал замер от впечатлений, глаза полны слёз, сквозь тишину громкое, сотрясающее вековые стены театра "Режиссёра, режиссёра!" На сцену выходит раскрасневшаяся юная девушка, совсем девочка, по сравнению с актёрами, которыми ей пришлось руководить. И трудно представить, но эта троица – два пожилых, но безумно талантливых актёра, а также молодой, но очень чуткий, очень проницательный режиссёр - смогли подарить псковичам настоящие эмоции, настоящие чувства, настоящие переживания. Возможно, первые за весь театральный сезон.
Мне не даёт покоя мысль, что так задело в этом спектакле, почему постановка оказалась такой чувственной? Юрий Аранович, смывая грим, после спектакля интересуется: "Не скучно было, молодым-то не скучно?". Отвечаю: "Нет, весь зал на одном дыхании смотрел". А потом в гардеробе наблюдаю за парой таких же "молодожёнов". Он помогает ей надеть пальто, она бережно застёгивает пуговицы его куртки. Всё о нас, всё про нас, всё жизненно, всё живо. Многие театральные деятели опасались, что спектакль окажется интересным только пожилым. Утверждаю, он интересен и полезен всем, кто хочет не казаться, а быть лучше, кто хочет любить и быть любимым, понимать и быть понятым, слушать и слышать...
Светлана Петрова, Псковское агентство информации
