Часть 7. Игорь Смолькин.

Вера состоит в том, что мы верим тому, чего не видим; а наградой за веру является возможность увидеть то, во что мы верим.

Августин Блаженный.

Дети верят книжкам, написанным взрослыми. В них даже не возникает сомнения, что Винни Пух или Питер Пен, Буратино или Белоснежка - персонажи вымышленные. Чем старше мы становимся, тем сильнее в нас уверенность, что книги – есть мир вымысла, мир надежд и разочарований конкретного человека. Мы убеждаем и себя, и других, что прочтение книги, это скорее повод дать оценку образу автора и игре его воображения, нежели возможность почерпнуть что-то для себя. С возрастом приходит желание сесть за перо, но большинство отказывается от этой мысли – так много было прочитано, еще больше было другими написано, и ни в чем не нашлось то сокровенное, к чему ты шёл всю жизнь. Но выразить это словами не хватает сил и времени…

Что такое современная литература? Насколько велика разница между литературой столичной и региональной? Какие цели ставят перед собой современные авторы и чему учат в своих произведения? Ответы на все эти вопросы ищите в беседе с псковским писателем Игорем Смолькиным (творческий псевдоним – Игорь Изборцев), председателем Псковского регионального отделения Союза писателей России.

Первое, на что обращаешь внимание, знакомясь с вашим творчеством, произведения пропитаны религией. С чем это связано?

С тем, что я - человек православный, и это определяет моё мировоззрение и как гражданина, члена общества, и как писателя. Начинал свой творческий путь как редактор журнала "Благодатные лучи". Это вестник Псковской епархии. Он возник в 1993 году и существует по Сю пору. Я был первым его ответственным редактором. Нарабатывал опыт, писал какие-то очерки, связанные с православием, с христианской жизнью. Постепенно появились контакты с издательствами, и я начал работать как составитель книг на духовно-нравственные темы.

Откуда пришло желание обратиться к таким темам?

Это внутренняя потребность, по крайней мере, на протяжении последних пятнадцати лет. Все мы родом из детства. До 30 лет я жил обычной жизнью. Светской жизнью. Занимался разными видами деятельности, был корреспондентом газеты "Ленинская искра" в Псковском районе, потом - предпринимателем, но обстоятельства сложились так, что однажды в нашей жизни многое изменилось. Воистину, чтобы понять и вместить простую народную истину о том, что без Бога не до порога, порой необходимо претерпеть кое-какие скорби и беды... В общем, как бы то ни было, мы пришли в церковь, к православию. Всей семьей.

То есть родителями это не воспитывалось?

Нет. Конечно, родители были православными, но так называемыми стихийными православными, которые вроде бы и крещёные, могут перекреститься на икону, но последовательной жизни православного христианина не ведут, т.е. не посещают, как это положено, регулярно храм, не исповедуются, не причащаются и т.д. То есть нам не преподавали никаких основ веры, духовной жизни. Мы к этому пришли сами. Ну, с Божьей помощью, конечно. Ибо сам человек, как показывает практика, без помощи свыше не способен к духовным постижениям и открытиям.

Вы делите свою жизнь на то, что было до прихода к вере и то, что последовало за ним? Есть такая граница?

Конечно, такая граница есть, но она уже настолько отдалилась, что я перестал об этом вспоминать. В Писании сказано: "задняя забывай", т.е. не обременяй свою душу ненужными воспоминаниями. Необходимо сосредотачиваться на дне сегодняшнем. Христианином быть достаточно трудно. Путь христианина – путь борьбы. Прежде всего, с собой, со своими немощами, страстями. Планка действительно высока. Дотянуться, достичь ее – непросто. Мы же мирские люди, живём в миру. Тем не менее, необходимо жить с таковым намерением в сердце и сохранять в себе то, что уже приобрел.

За эти 15 лет что вы смогли в себе самостоятельно вырастить, к чему придти? Приобрели ли какую-то свою житейскую мудрость?

Я не знаю… Что говорить о мудрости? Мудрость – это понятие настолько абстрактное. Мудрость духовная совершенно не связана с мудростью житейской, обыденной. Я видел много старцев, людей духовно опытных, но в жизни они зачастую оказывались людьми совершенно неприспособленными, что называется - не практичными. Поскольку погруженность в мир сверхбытия отвлекала их от эмпирий житейских, мирских. Применительно к себе говорить о мудрости вообще не считаю возможным. Совершенно. Конечно, отношение к жизни изменилось. Что когда-то было главным, важным, теперь перестало быть таковым.

Знаю, что вы повенчались с супругой после десяти лет брака.

Да, мы вступили в брак в 1981 году. Имеем троих детей, старшему сыну – 25 лет, младшей дочери – 9 лет. Сейчас у нас растут уже три внучки.

Помимо темы православия, к чему как человек творческий вы еще обращаетесь?

Прежде всего хочу отметить: для христианина существует лишь одно целеполагание в любых проявлениях, ипостасях жизни – к главному Идеалу, главному Смыслу, главной Идее – ко Христу. Помните слова Достоевского? Замечательные слова: "Если бы кто мне доказал что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы остаться со Христом, нежели с истиной". Поэтому и в семье, и в обществе, и в творчестве – главное оставаться верным Христу, сохранять Его в своём сердце, не "убить в себе Бога". Что же касается творческой работы, литературы вообще, то всё это, по моему глубокому убеждению, должно способствовать (напоминать, предостерегать, учить – как угодно!) читателю или, как сегодня говорят, потребителю литературного продукта становиться человеком в высшем смысле этого слова, способным отличать зерна от плевел, добро от зла, умеющим верить, любить (жертвенно, самозабвенно) и прощать, уподобляясь в этом нашему Спасителю, Иисусу Христу.

Но что же происходит сегодня с литературой, с творчеством?

Их безжалостно ввергли в стихию рынка. Пусть, дескать, выживает сильнейший. Он же и будет признан лучшим. И что же становится "лучшим"? Бульварщина, дешевые детективы, отвергающий абсолютно все идеалы, запутавшийся в собственных причинах и следствиях постмодернизм… Увы! Но ведь наряду со всем этим литература продолжает являться частью образовательного процесса. Литературу ещё преподают в школе… Вот такая выходит антиномия – с одной стороны литература высокая, подлежащая безусловному усвоению воспитательная наука, а с другой – предмет базарной торговли, где покупатель сам определяет "вкусовые" и "ценностные" качества приобретаемого. "Вот это, - говорит, - по мне: с перчинкой, с кровью и без ненужных нравоучений". Естественно, что желающий заработать продавец будет выкладывать на прилавок только это самое – "с перчинкой". Что ж, следует, наверное, перенести такую практику и на образовательный процесс: пусть учащийся, как потребитель образования, сам выбирает себе нужное. Математику или дискотеку, Пушкина или какой-нибудь таблоид "Наш день". Уверен, что тогда все подвизающиеся на ниве образования специалисты, авторы и составители учебных пособий (академики и доктора) окажутся не нужными… Но шутки в сторону. Убеждён, что литература должна находиться на высоком духовно-нравственном уровне. Так, чтобы соответствовать своим воспитательным задачам. Писатель не вправе опускаться до уровня толпы, он должен подтягивать аудиторию к тем высоким идеалам, смыслам, которые исповедует. Так должно быть и так было, например, в девятнадцатом веке, который соответственно и назван "золотым". Не развлекать, а свидетельствовать об истине, взывать к совести, обличать ложь, неправду и, конечно же, учить всему доброму и светлому. Увы, сегодня литература от этой высококультурной, классической традиции отошла. И если далее будет двигаться в сторону удовлетворения самых низких вкусов, т.е. "жить" на потребу толпы, то это её неизбежно уничтожит.

Но что же делать с "низким" вкусом читателя?

Воспитывать и ещё раз воспитывать, что бы он, читатель, стал способным востребовать настоящую литературу.

А кто, на ваш взгляд, должен воспитывать вкус читателя? На чьи плечи должна лечь такая обязанность?

Это процесс непрерывный. Начинаться он, естественно, должен в семье. С чтения книжек Пушкина, например. Высокое классическое наследие вообще неисчерпаемо! Но и этим не ограничиваться, знакомить детей с биографиями людей, прославившихся чистотой и святостью жизни. Существует множество адоптированных для детей житийных текстов. Если высокие идеалы, высокие смыслы закладываются в душу ребёнка с самого раннего возраста, то голос совести будет слышим им во вся лета жизни, этот голос и будет побуждать к верному выбору, к человеческим (в высшем смысле) поступкам. И школа, как думается, должна ориентироваться на вышесказанное, а не воспитывать человека-потребителя, своеобразное "экономическое животное", пребывающее в рабстве своих материальных потребностей. Соответствующая задача стоит и перед обществом, и пред государством. Хотя сегодня государство от культуры как таковой отказалось.

А почему это произошло? Почему потребности аудитории гораздо ниже, чем возможности современных авторов? Почему востребована литература более низкого качества?

Долгое время наше общество жило в условиях устойчивой христианской традиции. Тяга к высокому проявлялась на каждом уровне бытия, в том числе - быта, общения, труда и т.д. Это христианское мировосприятие, миросозерцание было в значительной степени нами утрачено. Нам попытались навязать новую, советскую традицию.

То есть это снижение культуры вы связываете с тем, что произошло в 1917 году, с отказом от религии, от веры?

Естественно. Потому что новая традиция – советская – не могла прижиться на русской почве. Какое-то время она существовала, и даже имела немало достижений, но только благодаря тому, что в ключевых моментах повторяла традицию христианскую. Собственно ничего нового в советское время придумано не было. Взяли все хорошее старое и переиначили, переделали на новый советский лад. Здесь и культ новых советских "святых", с новыми житиями, "иконами"-портретами и скульптурами. Новые "высшие смыслы", новое "евангелие" - учение Маркса-Ленина, новый "катехизис" - кодекс строителя коммунизма с новыми нормами нравственности и морали и т.д. Но все это не имело корней, было выстроено на песке и с неизбежностью рухнуло. А сегодня мы оказались вообще без каких бы то ни было высших смыслов и идей. Нравственность и мораль ограничиваются гедонизмом и потребительством. Ничего святого нет. Всё дозволено, что не запрещено законом. Отсюда и низкий уровень культуры, и низкое духовно-нравственное состояние - разруха в душах. Человек с разрушенной душой потенциально готов на любой безнравственный поступок и даже на преступление – если будет уверен, что его не схватят за руку. Поэтому бесполезно бороться с негативными явлениями в обществе – коррупцией, организованной преступностью, наркоманией и т. д. - карательными методами. Всех, как говорится, не пересажаешь. Выход один - вернуться к духовно-нравственному строительству человека. И литература, художественное творчество, думается, в этом процессе может и должна занять одно из важнейших мест.

Если попытаться сделать прогноз, что может произойти в ближайшее время? Если ситуация останется такой же, если ничего не сдвинется с мертвой точки. Что будет дальше?

В постмодернизме есть такое понятие – симулякр. Это - образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишённое подлинника, нечто такое, за чем не стоит какая-либо реальность. В сегодняшней действительности создание симулякров приобрело небывалые масштабы. Они создаются и в политике, и в экономике, в общественной, социальной жизни. Причём, для внешних и внутренних потребителей. Возникает множество псевдореальностей, в которых наблюдается рост благосостояния граждан, торжествует закон и порядок, побеждается демографический кризис, укрепляется обороноспособность страны, повышается уровень образования и т. д. Создатели этого не существующего бытия – политики и политтехнологи, режиссёры и сценаристы, журналисты и писатели. Увы, и они тоже! Но до каких пор можно тешить нас иллюзиями, что мы сыты, здоровы, счастливы и богаты? В конце концов, каждый из нас способен заглянуть в собственный кошелёк и посчитать, насколько он способен обеспечить благополучие себя и своих близких. Не многие могут похвастаться таковой способностью. Вот это уже реальность жизни! И её не опровергнуть ни таблоидам, ни телевидению, ни Интернету. Но самое смешное, что человек-потребитель, даже не имея возможности удовлетворить самый минимум своих потребительских желаний, всё равно остаётся потребителем, пусть в мечтах, грёзах, вожделениях… А обороноспособность? "В такой-то военный округ передали десять самолётов и десять танков", - с торжеством рапортует руководитель военного ведомства. Теперь, дескать, мы непобедимы! Если бы еще и внешний враг в это поверил. Но ужас ситуации, думается, даже не в этом. Кто сегодняшний защитник Отечества? По большей мере, всё тот же человек-потребитель, экономический человек, с разрушенной морально-нравственной вертикалью. Есть ли в его душе место бескорыстному служению Родине, подвигу, самопожертвованию, мужеству, наконец? Хочется надеяться, что пока ещё есть. Только надолго ли?

А что должно произойти, чтобы это изменить?

Вспомним смутное время. Казалось, что Россия погибла, её оккупировала западная цивилизация. Захватчики уже сидят в Кремле, высшая знать изменила народу и России. И вдруг всё меняется… Возвышает свой голос Патриарх Гермоген, призывая народ к защите Отечества. Да, за это он умучен поляками, - но это пример истинного подвига, истинного крестоношения на многие века – и для нас, живущих сегодня. Голос его услышан. Зарайский воевода князь Пожарский и нижегородский земской староста Кузьма Минин ведут русские народные рати для спасения Москвы и всей Руси. Далее - Победа! Освобождение! Торжество Святой Руси! Какие высшие смыслы двигали героями-освободителями? Подвиг христианского служения, самопожертвования, любви! Тогда Церковь вывела Россию из смуты. И не есть ли это показатель силы, глубины православия, его убедительности? Но предшествовали духовному пробуждению народа боль, страдания, слёзы. Наверное, и сейчас только через боль, горе, утраты мы сможем очиститься и возродиться. Возможно, нам необходимо достичь в этом самых глубин страдания. Иначе, тихо-тихо мы сползём вниз, где и сгинем окончательно. Замечательные слова об очистительной силе страданий сказал некогда архиепископ Иоанн Шаховской: "Страдание есть тайна, открытая всем, но понятая и принятая немногими". Эта тема интересна и для меня, и я стараюсь её исследовать в своих книгах.

Вернёмся к книгам, к авторам. Что на сегодняшний день представляет собой литературное сообщество Псковской области?

Увы, ситуация самая печальная. Большая часть литераторов пишет в стол, т. к. их произведения не востребованы. Ну не хотят (а быть может и не умеют) они писать "шедевры" от массовой культуры. И рынок не допускает их до своих прилавков. Хотя, с другой стороны, напишет даже провинциальный писатель "добротный" бульварный роман, но сумеет ли пробиться к крупному издателю? Заинтересовать, заставить прочитать и оценить? Очень сомнительно. Это уже из разряда чудес. Итак, провинциальный писатель пишет в стол и постепенно теряет представление о себе, как о писателе. Ему начинает казаться, что он никому не нужен. На этой почве можно вообще забросить творчество. В такой ситуации, как мне думается, очень важна роль организации, взаимной поддержки, чувство товарищеского плеча. Это вообще очень естественно для русского человека – действовать сообща, быть вместе. Слава Богу, нам и по сию пору удается сохранить (единую теперь) писательскую организацию. Вопреки всем внешним обстоятельствам. Добиваться помощи от местных властей сегодня бессмысленно и бесполезно, поскольку отсутствуют соответствующие законы. Справляемся сами, с помощью спонсоров, которые помогают нам хотя бы помещение оплатить. Большое им за это спасибо!

Кто он – современный псковский писатель?

Все мы, конечно же, разные, со своими собственными взглядами на жизнь и способностями эту жизнь проживать. Но в любом случае, - говорю это не в похвалу и не в повод для гордости, - каждый писатель – это человек отмеченный Богом. Писателю дарована способность постижения смыслов и вещей, остающихся недоступными для многих других, для которых открыты иные горизонты бытия. Никто не обижен и не обделен. Так уж Творец устроил нашу жизнь, даровав каждому свой талант. Главное не потерять его в суете жизни.

О чём сегодня в основном пишут псковские писатели?

О жизни, конечно. О чём же ещё писать? О боли, трагедии, беде, но и о счастье, радости и красоте. Всё это соседствует друг с другом и имеет свой непреходящий смысл: как урок, как назидание, как предупреждение, но и как утешение. Обо всём этом и пишут псковские писатели и, уверяю вас, пишут талантливо и искренне. Нельзя обманывать читателя.

Отличается чем-то псковский автор от писателя тверского, новгородского?

Есть, безусловно, какие-то особенности в каждой русской провинции, которые накладывают отпечаток на творчество писателей. Но я бы скорее поставил границу между столицей и провинцией. Недаром говорят в народе, что рыба гниёт с головы. Трудно столичному писателю выдержать искушение деньгами, славой, престижными наградами. За что же всё это предлагается современному художнику слова? Всё очень просто – возненавидь родную почву, похули отеческую святыню, низведи до уровня грязи всё, что было для твоих пращуров высоко и свято. Если сделаешь это незаурядно, "талантливо", то и получишь свои сребреники. Нет, конечно же не все писатели в столицах идут таким путём, но если остаешься верен родным идеалам, если будешь продолжать их отстаивать, готовься к безвестности, скудости бытия, а быть может и к гонениям, обструкции. В провинции все проще, и искушений значительно меньше. Писателю легче оставаться самим собой, быть откровенным и искренним с читателем, жить по совести.

Писательская организация области сегодня существует за счёт спонсоров. А как находит решение вопрос об издании книг?

Увы, здесь каждому приходится рассчитывать на собственные возможности и силы. Если найдется у писателя спонсор, доброхот, меценат, то рождается долгожданная книга. Тираж, конечно же, у такой книги небольшой, но как велика радость автора! И, без сомнения, читателя. Ведь кто бы, что ни говорил, но у каждого писателя есть свой читатель. И если бы почаще выходили эти книги, побольше были бы их тиражи и средства массовой информации благожелательно и заинтересованно рассказывали бы об этих книгах, то читательская аудитория, безусловно, колоссально бы возросла.

А какое оно – молодое поколение псковских писателей?

Молодыми у нас сегодня почитаются авторы, которым перевалило далеко за тридцать. И это большая проблема: нет преемственности, нет смены.

Почему? Нет одарённых, наделённых творческим даром молодых людей?

Да есть, конечно же. Но престиж профессии литератора, увы, сегодня невысок. А как же иначе? Часто нынче можно услышать, что современная литература, современные авторы вообще не нужны. "Раз вы не востребованы рынком, значит вы бездарны, ни к чему не годны", - говорят нам. Будет ли после всего этого молодой человек стремиться связать свою жизнь с профессией писателя? Едва ли… К нам в организацию стучатся люди зрелого и даже пожилого возраста. Так, например, в минувшем 2007 году мы приняли в Союз писателей Артёма Тасалова, которому исполнилось пятьдесят лет и Михаила Фёдоровича Иванова, перешагнувшего восьмидесятилетний рубеж.

А авторы моложе 20 лет обращаются?

Нет. Хотя работой с молодежью у нас занимается многие писатели: в школах, библиотеках, литературных студиях. Александр Бологов, Ирена Панченко, Станислав Золотцев и другие. Бологов, например, ведёт литературную студию в педагогическом университете. Отмечает, что есть способные, перспективные молодые люди. Но, увы, большинство из них уйдут в бизнес, политику, юриспруденцию – куда угодно, где можно заработать на хлеб насущный – и уйдут для литературы безвозвратно, зарыв этот талант, этот Божий дар в землю. Хотя, быть может, кто-то из них однажды встрепенётся, стряхнёт с себя суету мирских попечений и, переполненный невысказанным словом, исполнит вдруг своё предназначение - напишет книгу, которая потрясёт весь мир (в хорошем, конечно, смысле). Дай Бог, что бы так и случилось. Есть художественное произведение. Обдуманный, выстраданный материал.

Как вы относитесь к экранизациям произведений, к театральным постановкам?

Похвально, что наш кинематограф ещё обращается к классическому наследию, к великим именам, но удачные воплощения, к сожалению, появляются весьма редко. Посмотрел недавно телеверсию романа Достоевского "Бесы". Признаюсь, были большие ожидания, ведь это одно из моих любимых произведений. Ждал потрясения, ведь какова глубина темы и насколько сегодня актуальна! Но кроме грусти ничего не испытал. Выхолощенный Достоевский не по мне. Где богоискательство, богостроительство, где подлинный ужас перед словами: "Бога во мне убили!" Ничего этого нет.

А как вы относитесь к фильмам и спектаклям о жизни писателей? Последний пример – фильм Натальи Бондарчук "Пушкин. Последняя дуэль"?

Не смотрел. Наверное, к счастью. Столько в жизни разочарований, что не хочется подпадать под ещё большие. Очень обидно, что многие писатели, наделённые творческим даром, словно соревнуются друг с другом: кто кого превзойдет в мерзости, безнравственности. Пелевин, например. Купил недавно его роман "Числа". Невозможно читать. Попробовал, но словно в грязи извалялся. Каково же его читателям? Они же приемлют всю эту мерзость и запустение в свои души, сердца. Неужели надо всё изгадить, не оставив ни единого чистого места? Самому же ступить будет некуда. Нет, я всё-таки уверен, что время пелевиных-сорокиных скоро пройдет, и читатель сам с презрением и отвращением отвергнет их творчество. Надеюсь, что так и будет. Как относиться и как оценивать позицию огромного количества людей, которые называют себя литературоведами и копаются в грязном белье писателей после из смерти? Копаться в грязном белье среди нормальных людей всегда почиталось неприличным. Но таковы законы рынка, не признающего ни чести, ни достоинства, ни морали, ни нравственности. Подавай на прилавок самое перчёное и кручёное. Есть на это спрос, есть и предложение. Хотя на самом деле, эти мерзкие предложения и формируют спрос к самому низкому и безыскусному. Процесс разрушения человеческих душ продолжается… Но об этом мы уже говорили…

Беседовала Ирина Потапова,

Псковское агентство информации.