«Ценности, которые нас объединяют» #5: «Труд»
ТРУД
«По молодости бывало так, что надо всё на 180 градусов повернуть»
Вы сказали, что начали работать с 16 лет, ещё когда в школу ходили. Острой необходимости зарабатывать, наверно, не было, не хотелось сидеть на шее у родителей?
Скорее, было глубокое убеждение, что взрослый мужчина (а я достаточно рано почувствовал себя взрослым, нас в семье так воспитывали) должен работать, приносить пользу обществу, должен сам обеспечивать себя и тех, кто рядом. Вот говорят, труд избавляет от трех главных зол — скуки, пороков и нужды, так и есть. Любая работа важна и достойна уважения.
После окончания института вы пришли на «Ленинец»?
Да. С 1996 года работал там на разных должностях.
1990-е принято называть «лихими»...
Понимаю, что вы имеете в виду. На «Ленинец» никто не приходил, никто ничего не вымогал, никому мы никогда не платили. Но тут надо учитывать специфику предприятия: мы разрабатывали и производили радиолокационные станции и пилотно-навигационные комплексы в интересах Министерства обороны.
А не было желания попробовать себя в самостоятельном бизнесе — не в рамках, условно говоря, семейного предприятия?
Это было, причем в течение почти трех лет, в начале нулевых. Я ушел из компании наемным работником в крупный многопрофильный холдинг, который и сельским хозяйством занимался, и производством автокомпонентов, там и оконная мануфактура была, и птицефабрика, и свинокомплекс. Часть активов находилась в Питере и Ленинградской области, а часть в Мурманске. Вы не поверите, но я руководил птицефабрикой. В Мурманске я прожил год, в 2003 году. Работал там директором птицефабрики. От звонка до звонка, полярную ночь и полярный день, то есть два сезона.
А с чем это было связано — хотели просто попробовать свои силы?
Наверное, да. Но вообще у меня по молодости бывало так, что надо всё на 180 градусов повернуть.
«Политикой не интересовался, Грызлова не знал, про «Единую Россию» просто слышал»
С хождением из реального сектора экономики в политику тоже так было?
Нет, там другая история. В 2004 году меня в Петербурге удостоили ежегодной молодежной премии за реализацию проекта по реорганизации холдинга «Ленинец». Там номинации были по отраслевому принципу: молодой экономист, молодой юрист и другие. Получил и получил, скоро забыл об этом. Но где-то через месяц раздается звонок от совершенно незнакомого мне человека: дескать, это же вы получили почетную премию — с вами хотели бы встретиться.
Спрашиваю, а в чем предмет разговора? Говорят, давайте при встрече. Оказалось, это помощник Бориса Вячеславовича Грызлова, на тот момент председателя Государственной Думы и Высшего совета «Единой России». А я до этого политикой сильно не интересовался, Грызлова лично не знал и про «Единую Россию» просто слышал, как все — не более того. Ну, может быть, чуть больше знал, поскольку еще в детстве и юности наблюдал за участием отца в политической жизни Ленинграда, а потом и Петербурга. Он неоднократно в выборах участвовал, избирался в Ленсовет, я уже вам рассказывал, что тогда его оппоненты использовали в его отношении то, что потом стали называть «черным пиаром». И советником губернатора он был, вместе с Путиным в избирательном штабе Анатолия Собчака работал.
Возвращаясь к разговору с помощником Грызлова — что за дело-то было?
Мне предложили отправиться в Москву и на федеральном уровне заниматься молодежной политикой. Для меня это был, конечно, вызов и очень непростое решение. Ведь я ничем подобным никогда не занимался, а о молодежной политике знал столько, сколько знает любой молодой человек. Я взял время на размышления, с семьей долго обсуждал, с отцом посоветовался и принял положительное решение.
Но, правда, не все так просто было. Поехал на собеседование, много встречался с разными людьми. Одна из ключевых встреч с одним из лидеров партии Сергеем Кужугетовичем Шойгу, тогда еще главой МЧС. Встретились, поговорили, потом на бюро мою кандидатуру рассматривали. Помню, пришел на бюро, там сидят дядьки такие солидные, умудренные опытом: Лужков, Шаймиев, а мне и 30 лет не было. В результате утвердили — и я приступил к работе в Москве.
Жил в Химках, в отцовской квартире-двушке – я никогда нигде ничего не брал: ни в партии, ни в Совете Федерации. Чтобы мне потом никто по бытовым вопросам не сказал: «Так, дружище, хлеб ел? По телефону звонил? На казенных машинах ездил?» У нас это семейное. Жена ко мне приезжала. Это был первый опыт, когда мы с семьей жили в режиме пятидневки, то есть домой я возвращался только на выходные.
Работа в Москве успешно складывалась?
В целом да. Я вначале был назначен координатором молодёжной политики партии, вошел в руководство «Молодой гвардии». Работал плечом к плечу с Иваном Демидовым — думаю, его многие помнят как ведущего телевизионной программы «МузОбоз». Он занимался публичной деятельностью, а я больше как организатор процесса — это очень интересно.
«Мне не стыдно, я любому могу посмотреть в глаза»
Вас публичность, как я понимаю, и тогда не особо привлекала?
Всегда мне претила, да. И претит до сих пор. Это для меня достаточно сложный момент. С одной стороны, я большого удовольствия от этого не получал, но и «кабинетной крысой» не был. Мне всегда нравилось общаться с людьми. Вот и сейчас, когда встречи в районах провожу, я реально заряжаюсь, даже если там какой-то негатив звучит — даже становится интересно, как этот негатив перевести в что-то конструктивное.
Какие-то классические приемчики завоевания аудитории, напускного гнева используете? Или, наоборот — вкрадчивый голос, внимательные глаза?
Я не владею этим. Не учился этому нигде и никогда, ни разу в жизни не работал с тренером по таким приемам. Стараюсь не играть. Уж тем более я не понимаю, когда взрослые люди пытаются заигрывать с публикой. Недавно был вместе коллегами на молодежном форуме, так один из губернаторов лет пятидесяти брейк на сцене пытался танцевать. Ну это выглядит ужасно. Другой вышел, с криками «ура» начал делать селфи. Он меня спрашивает: «А ты чего не вышел?» Я говорю: «Ну я же не артист и не клоун». Ну, может, есть люди, которые от этого заряжаются, получают удовольствие. Я никого не осуждаю, просто этого не понимаю.
То есть если вы гневаетесь, то это реальный гнев, если сострадаете, то это сострадание, которое идет от сердца?
Я стараюсь всегда искренне разговаривать. Ну и сам чувствую обратную реакцию зала.
Были ситуации, когда вы приходили и чувствовали, что аудитория негативно настроена?
Нечасто, но было и такое. На самом деле на подобных встречах всегда есть «закоперщики», заводилы, чаще всего — из числа политических оппонентов. И твоя задача — максимально быстро их установить и нейтрализовать силой слова.
У вас это получалось?
Мне кажется, да. Случались встречи, когда я по окончании разговора выходил из зала, а под пиджаком рубашка — насквозь мокрая. Но главное — я уходил с результатом. И нужно заставлять себя на такие встречи ходить. Тяжело первые 5, 10, может, 15 минут, а потом все меняется. Твоя задача – чтобы начался диалог, хоть на положительных, хоть на отрицательных эмоциях, но диалог.
А насколько вам как руководителю важна народная любовь?
Конечно, важна. Она заряжает и дает силы. Тот, кто скажет, что народная любовь не важна, слукавит.
Не стесняетесь, когда хвалят вас?
Не люблю, честно. Чувствую себя в этой ситуации немного некомфортно, даже когда это заслуженно, пусть и приятно где-то, но некомфортно. Лучше – когда ругают, только не на анонимных форумах в интернете, а при встрече. Мне не стыдно, я любому могу посмотреть в глаза.
«Все иллюзии прошли в первый год работы»
Вернемся в то время, когда вы приступили в Москве к партийной работе...
Я достаточно быстро стал заместителем секретаря президиума Генерального совета «Единой России» по вопросам молодежной политики, развития физкультуры и спорта. Занимался тем, что мне на тот момент было близко и в чем, полагаю, неплохо разбираюсь. К тому же в 2007 году я был избран вначале в Псковское областное Собрание депутатов, а потом коллеги делегировали меня в Совет Федерации. В этот период приобрел опыт и связи, которые здорово помогли в последние пять лет при решении проблем Псковской области.
В начале 2009-го президент России назначил вас исполняющим обязанности губернатора Псковской области. Каким вы регион тогда увидели, можете описать — патриархальным, консервативным, провинциальным?
На самом деле к этому моменту у меня уже было сформировано представление о Псковской области, потому что я все видел изнутри на протяжении последних лет, даже до появления здесь сенатором — с 2000 года уж точно. Приезжал сюда регулярно, но не всегда доезжал до Пскова, а останавливался в Стругах, Плюссе, Лядах — в этом треугольнике мне все было понятно: и масштаб алкогольной проблемы, и то, как идет освоение лесов, и многое другое. Все это было на моих глазах. Я, может быть, не очень вникал тогда в какие-то политические вопросы, но в целом эта «поляна» была мне более или менее понятна.
Совпало ли ваше представление о регионе с реальностью?
Ценностное представление о регионе в целом не изменилось.
А о своей работе?
О работе — конечно.
Всё по-другому виделось?
Что-то виделось по-другому. Казалось, некоторые процессы здесь будут проходить намного легче, быстрее. В этой части какая-то переоценка за эти годы произошла, причём, не в середине пути. Первое переосмысление случилось уже после первого года работы.
Вот вы человек, который, судя по вашей биографии, по вашему рассказу, постоянно трудился, ну и понятно, что сейчас у вас как у губернатора серьезная нагрузка, нелегкий труд. Вы много общаетесь с людьми. Как, на ваш взгляд, они относятся к труду, в том числе в нашей области? Не кажется ли вам, что здесь серьезная проблема в том, что люди просто не хотят работать, что выросло целое поколение людей с иждивенческим отношением к жизни?
Мне кажется, нельзя всех подводить под одну гребенку. Люди разные, а ценности у них одни. Труд — это ценность. Люди это понимают, и большинство нашего населения очень заинтересовано в труде. Тот, кто хочет работать, всегда работу найдет. Пусть не совсем по профилю, пусть не совсем устраивающую по уровню заработной платы, но работа есть объективно.
Вот на острове Белова люди не живут воспоминаниями, а живут сегодняшним днем, они работают. Практически все, кто там остался, трудятся. У кого-то огород, у кого-то даже скотина есть. А то, о чём вы говорите — да, это явление есть, но, я думаю, это все-таки не проблема самих людей, а проблема этого периода, постсоветским его назовем, последствия той эпохи, которую мы пережили. Особенно на Псковщине. Вспомните сами: заводы встали, колхозы развалились, все бросились в торговлю, первоначальное накопление капитала, рэкет, коррупция, полное отсутствие власти. Люди работали, а зарплату не платили месяцами. Семьи разваливались, люди спивались, теряли человеческий облик. Социальная апатия. А как молодое поколение воспитывалось? Какое отношение к труду у него могло сформироваться? Такие вещи не проходят бесследно. Этот провал нам еще предстоит преодолевать многие годы.
Как вы думаете, вы в начале «псковского периода» себя переоценивали как губернатора?
Я никогда себя не переоценивал, потому что лучше, чем я сам, меня никто не знает. Можно допустить, что я недооценивал масштаб той или иной задачи или проблемы. Я был удивлен, что с кадрами такая ситуация. Не в верхнем эшелоне, а в принципе с кадрами — в любом секторе, начиная с бюджетных направлений и заканчивая промышленностью, агрокомплексом. Все иллюзии прошли в первый год работы.
Продолжение следует...
Заказчик - кандидат на должность губернатора Псковской области А.А. Турчак. Оплачено из средств избирательного фонда кандидата на должность губернатора Псковской области А.А. Турчака.
