Читатели Псковской историко-краеведческой библиотеки имени И. И. Василёва прослушали лекцию о небылицах, которые разнообразные псковские путеводители, детские, просветительские, а также серьёзные научные издания и, конечно, недобросовестные экскурсоводы нередко преподносят как исторические факты. С историческими разоблачениями перед собравшимися выступил краевед, экскурсовод, автор и режиссёр краеведческих фильмов Валерий Пилявец, сообщили Псковскому агентству информации в пресс-службе библиотеки.
Прежде всего, краевед объяснил, почему неправильно называть княгиню Ольгу основательницей Пскова, как это делают некоторые популярные издания, и напомнил, что даже Нестор-летописец утверждал: во время женитьбы князя Игоря на Ольге Псков уже существовал.
Кроме того, Валерий Пилявец рассказал, что на самом деле означает название «Псков». Опираясь на заявления профессора Российской академии живописи, ваяния и зодчества Геннадия Мокеева, псковский краевед считает, что слово «Плесков» происходит от слова «плещевание», которое означало ритуальные пляски язычников. В древнем Плескове, по утверждению докладчика, наверняка находилось капище славянского бога Триглава, на месте которого происходили эти «плещевания», а впоследствии возник первый на Руси храм Святой Троицы.
Валерий Пилявец также опроверг принадлежность меча, на котором выгравировано «Чести моей не отдам никому», псковскому князю Всеволоду-Гавриилу. По словам краеведа, это невозможно, так как Всеволод-Гавриил жил в XII веке, а меч, который ему приписывают, изготовлен в XV. Судя по девизу, это холодное оружие принадлежало немецкому рыцарю из рода Витгенштейнов, который участвовал в походе на Псков. По иронии судьбы, это были предки того самого генерала Витгенштейна, под командованием которого русские войска в 1812 году дали мощный отпор Наполеону. Согласно преданию, он побывал в Пскове и с удивлением узнал меч своих пращуров возле раки с мощами древнего князя.
Что же касается меча Довмонта-Тимофея, то этот клинок, напомнил Валерий Пилявец, достался псковскому князю от убитого им князя Миндовга, который отнял у него жену. Валерий Пилявец утверждает, что самому Миндовгу названный меч подарили рыцари-госпитальеры, когда принимали того в католичество.
Более подробно Валерий Пилявец остановился на загадке Довмонтова города. Он считает. что многие псковские историки и экскурсоводы неправильно объясняют возникновение такого скопления православных храмов возле стен Псковского крома якобы стремлением древних псковичей обезопасить их перед военной угрозой.
Валерий Пилявец, как и профессор Мокеев, убеждён, что древний псковский зодчий Кирилл строил эти храмы по «Откровению» Иоанна Богослова, чтобы создать вокруг храма Святой Троицы 24 описанных там престола. Построенный псковичами на два столетия позже храм Василия Блаженного, утверждает Валерий Пилявец, изначально воплощал тот же замысел.
Отдельно Валерий Пилявец обрушился на тех историков и краеведов, которые называют Довмонтов город «псковскими Помпеями». Он уточнил, что настоящие Помпеи – это «город красных фонарей» типа современного Лас-Вегаса, и возможно, именно Помпеи послужили прототипом библейских Содома и Гоморры. «Ни в коем случае нельзя сравнивать псковский центр духовной защиты с этим центром разврата», - считает краевед.
Разоблачение легенд о Гремячей башне докладчик начал с того, что опроверг само её название. Ведь настоящая Гремячая башня не сохранилась, а та, которую мы так называем, когда-то звалась Космодемьянской.
Больше всего краеведа забавляет легенда, согласно которой спящая в подземелье под Гремячей башней принцесса на самом деле является дочкой индийского раджи, которая была перенесена на Псковскую землю в результате сеанса чёрной магии.
Объясняя, откуда взялась легенда про то, как настоятель Псково-Печерского монастыря Корнилий нёс в руках собственную, отрубленную Иваном Грозным голову, Валерий Пилявец рассказал про писателя-этнографа Павла Якушкина, который путешествовал по Псковской земле во второй половине XIX века и собирал тут всякие побасенки, а потом издал об этом книгу.
Евгений Пилявец подчеркнул, что псковские полицейские в своё время приняли этого этнографа за разбойника и на две недели упрятали в кутузку. Вот, мол, что бывает с такими неразборчивыми краеведами, подытожил докладчик.