Аты-баты
Гляжу я на псковского бронзового солдата (Первой мировой) и задаюсь вопросом, почему это у меня в глазах двоится монументальное искусство насаждается у нас в стране с таким избыточным рвением, что Псков перед каждым юбилеем пучит от памятников. А главное: такое ли уж это искусство?
Моя проблема в том, что ни тот, ни другой бронзовые солдаты – хоть они застрелись! – мне как рядовому потребителю этого "разумного, доброго, вечного" не нравятся, и даже 100-летие Первой мировой войны нисколько не кажется мне такой уж уважительной причиной "экскавачить", как выразился архитектор Владимир Шуляковский, подобными произведениями псковские перекрёстки, а уж тем более, скверы.
Жилин и Костылин
Справедливости ради, должна признать, что бронзовый солдат Пальмина вызывает у меня минимум отторжения. Всё-таки псковские музейщики хотели как лучше, сами, без чьей-либо подсказки или высочайшего повеления ещё несколько лет назад задумали вернуть в обращение незаслуженно забытых героев Первой мировой войны. И по зрелым размышлениям заказали памятник не у кого-нибудь, а у маститого скульптора – ректора "Мухи", который по праву считается одним из лучших художников России.
Александр Пальмин, судя по всему, расстарался. Скульптура у него получилась красивая – такая… академически красивая. Одна беда: уважаемому скульптору позировал мужчинка, хоть и не лишённый изящества – высокий, видный, но наевший на пирожных и належавший на диване весьма заметные бочка. Я специально спросила у своего приятеля, отставного военного с горячими точками в анамнезе, признаёт ли он в этом изнеженном персонаже брата по оружию. Ответ был таким: "Из военного у него тока усы, винтовка и патронтаж. А так он на какого-то престарелого балеруна смахивает…"
К тому же невооружённым взглядом видно, что у этого ряженого служивого нелады с тестостероном, который, между прочим, так и называют - "гормоном победителей". Отсюда столько женственности в позе, эдакая приятная округлость во всех членах. Догадываюсь, что художник стремился отойти от традиционного образа бронзового солдата (Второй мировой), нарочито придав своему герою дореволюционную, почти вандейковскую, позу. Но, как мне кажется, переусердствовал. Его "бравый вояка" явно из тех, кто "робко прячет тело жирное в утёсах".
Но этот бронзовый солдат, по крайней мере, живой, всамделишный, к тому же никто его псковичам не насаждает. Директор Псковского музея-заповедника Юрий Киселёв говорит так: купим эту скульптуру у Александра Пальмина, как и обещали, да хоть бы и за собственные музейные средства, а там пускай местное гражданское сообщество решает – куда её приткнуть. В крайнем случае, останется в фондах – украсит экспозицию Поганкиных палат или будущий Музейный квартал. Потому что это выдающееся произведение искусства.
У бронзового солдата работы Салавата Щербакова с тестостероном всё в порядке. Он вполне мужествен, архетипичен и суров.
Ну как "мужествен". Смотрю я на эту "девушку с веслом" и сразу вспоминаю фильм "Приходите завтра". Помните, там у Фроси Бурлаковой был дальний столичный родственник, которого сыграл Анатолий Папанов. Тоже талантливый скульптор, но прохалтурившийся на госзаказах. Когда неуклюжая деревенская Фрося забралась в эту его посудную лавку и кой-чего разгрохала, домработница утешала её такими словами: "И сколько я их переколотила… Расставлю пошире - и ничего. ".
Имя им - легион
У Салавата Щербакова, как я поняла, в работе тоже не один, а сразу несколько бронзовых солдат – знай расставляй пошире (по регионам РФ). Ведь Российское военно-историческое общество вздумало дарить их одного за другим разным городам России (Пскову, Калининграду, Гусеву, далее везде).
Несмотря на то, что до установки памятника остаётся всего две недели, раздобыть у первоисточника его изображение мне так и не удалось (пришлось идти обходными путями).
В офисе Народного художника Салавата Щербакова мне с раздражением объяснили, что они своего бронзового солдата всё ещё "лепят" ("понимаете, мы ещё лепим!") и что специалисты до сих пор подносят автору патроны атрибуты эпохи, которые он мог бы использовать, дабы придать монументу историческую достоверность. Поэтому представить редакции фотографию макета или компьютерную модель памятника там наотрез отказались, оправдываясь ещё и тем, что деньги за этот проект пока не заплачены.
Куда это они все так торопятся и почему псковский памятник солдату Первой мировой надо по велению министра культуры "отлить" и установить непременно к безотносительному 1 февраля, а не к подлинному столетию начала Первой мировой войны 1 августа, никто мне так толком и не смог объяснить. Все что-то "лепят"… как и скульптор Щербаков, про то, что Пскову "заслуженно повезло" стать первым российским городом, где с послереволюционных времён появится памятник солдатам Первой мировой.
При этом до боли знакомая стела с двуглавым орлом (как у монумента "Город воинской славы") поневоле наводит на подозрение, что памятник псковичам достался типовой, и что его всего лишь в спешном порядке подгоняют под местные реалии, ваяя на знамени символику Псковского пехотного полка. Скульптор же, хоть и трудится над этим произведением, по его словам, уже несколько месяцев подряд, всё ещё почему-то смутно представляет себе первоначальный замысел.
И даже после этого я не Ипполит!
Когда я рассказала Салавату Щербакову, что псковичи, например, переживают, будет на груди у псковского бронзового солдата Георгиевский крест или не будет, тот охотно согласился добавить и крест. И вообще предложил местным "знающим" людям, пока ещё не поздно, активнее высказывать свои пожелания, чтоб по возможности их все учесть.
Похоже, ему и самому очень не хочется, чтоб его монумент выглядел безликой болванкой. Щербаков уверял меня, что с самого начала работал не над каким-то там памятником абстрактному солдату Первой мировой, а именно солдату Псковского пехотного полка. (…Чего бы там ещё такого к стеле присобачить, чтоб так оно и выглядело…)
Многие спросят: ну и что в этом плохого? В принципе ничего: какой-нибудь перебравший в Гельдтовой бане интеллигент по фамилии, допустим, Лукашин уже накануне Нового, 2015-го года, вполне может заснуть под псковским бронзовым солдатом, а проснуться – под калининградским. И не почувствовать разницы.
Глядишь – привлечёт к нам в регион дефицитные педагогические, а то и медицинские кадры (если его грамотно профсориентировать).
А впрочем, раздача таких слонов стел только на первый взгляд кажется безобидным развлечением сильных мира сего. Например, к стеле "Город воинской славы", как потом выяснилось, прилагается ежегодный обязательный военный парад на 23 февраля. Мне, как выражается Салават Щербаков, "заслуженно повезло" присутствовать на первом таком параде. Столбик термометра в тот незабываемый день опустился, если мне память не изменяет, тоже ровно на 23 градуса ниже нуля. Пока отцы города произносили речи, солдатики на площади Победы вынуждены были стоять неподвижно, будто бронзовые. Жалею, что не догадалась сделать вот так:
А не замахнуться ли нам на Микеланджело нашего Буонаротти
Ну а если о возвышенном, то не понимаю я современных правителей. Правители прежних времён уж на что были деспотами или, наоборот, жалкими посредственностями, но старались оставить по себе нетиповую память. Да и художники-монументалисты умели сопротивляться конъюнктуре, дожидаясь от заказчика обещанного гонорара иногда даже не месяцами, а десятилетиями.
Допустим, Микеланджело мучительно работал над своей всего лишь 235-сантиметровой статуей Моисея для папской гробницы три года. Уже и папа успел отбыть в мир иной, его потомки плюнули на первоначальный проект усыпальницы, стремясь оптимизировать свои расходы, а Микеланджело всё упирался моисеевым рогом, доводя задуманное до конца. И теперь попробуй – расставь его статуи пошире, будешь прятаться где-нибудь в Камбодже на пару с горе-бизнесменом Полонским.
Подумать только, придворным художником испанских Карла III-го и IV-го мог стать кто угодно из тогдашних никасов сафроновых (в них же никогда не бывает недостатка), но ведь не стал. Короли упорно отдавали предпочтение Франсиско Гойе – такому негламурному, что я не знаю, как эти Карлы его только терпели.
А теперь мы всю их неотфотошопленную порфироносную семейку только благодаря Гойе и знаем в лицо.
Скверный анекдот
Но с никасами сафроновыми и с их негромоздкой живописью как-то проще. Не хочешь – не ходи в Псковский музей-заповедник и не смотри на этот псевдохудожественный глянец, 300 рублей целее будут (хотя группой, как мне на днях объяснили, можно посетить псковскую выставку Никаса Сафронова и за 200 рэ с носа).
А попробуй - развидь памятник. Вот этот, который почти семиметровый, он же рядом с моим домом теперь будет врыт – на той неприметной горке, которую мы с соседями каждую зиму заливали для своих детей, радуясь, что у нас под боком имелся такой дикий, но симпатишный, потому что ухоженный коммунальщиками, островок городской природы.
Теперь его с утра до вечера "экскавачат" 33 человека. И ещё один, самый толстый, вроде мурзы, сидит на специально установленной для него временной скамейке, присматривая за остальными гастарбайтерами.
А я хожу мимо и вспоминаю рязанский памятник советско-польскому братству по оружию, тоже с бронзовыми солдатами, тоже подаренный (только поляками) и тоже установленный в годовщину – на 40-летие формирования под Рязанью Войска Польского. Именно тогда я его и увидела, приехав на родину Есенина в качестве делегата Всероссийской олимпиады школьников по литературе.
Этот совершенно невероятный по тем временам монумент произвёл на меня сокрушительное впечатление.
Я потом не раз жалела, что в Пскову никто таких пронзительно талантливых произведений монументального искусства не дарит – и когда у нас памятник Шестой роте в виде лампочки Ильича устанавливали, и когда стелу эту штампованную "Воинской славы" (всероссийский триумф некоего уж совсем незадачливого, но явно приближенного к власти архитектора) на площади моего детства забабахали, и когда возле гостиницы "Рижская" появилась церетелевская Ольга, в сравнении с которой полученная моей младшей дочерью от Деда Мороза кукла "Монстер хай" кажется чуть ли не Матроной Московской.
Да что уж там говорить, мне милей аккуратно подкрашенные белой или бронзовой краской наивные скульптуры или обелиски на деревенских могилках Неизвестному солдату. И я с каждым годом всё больше и больше восторгаюсь "Скорбящей" порховской "псковитянкой", которой никто бы не дерзнул привесить, даже по многочисленным просьбам трудящихся, медаль матери-героини.
Кстати, директор Псковского музея-заповедника Юрий Киселёв убедил меня, что двоящиеся псковские памятники – это ещё не предел. Оказывается, в 2003 году псковичи еле-еле отмахались от третьей Ольги - в виде предназначавшегося для Храма Христа Спасителя, но не прошедшего по конкурсу барельефа. Жалко, что на этот раз псковичи так бесславно уступили внезапному нашествию бронзовых солдат.
Теперь некоторые из моих сетевых френдов тихо радуются, что памятник солдату Первой мировой встанет именно в сквере у Золотой набережной, где за высокими деревьями будет не таким уж и заметным.
А я, погрустнев, прикидываю, какие у нас там на очереди юбилеи и сколько ещё в старом Пскове уютных скверов и пустующих перекрёстков, откуда пока не прорезалась увенчанная двухглавым орлом вертикаль власти.
Ольга МИРОНОВИЧ.
