Заметки молодого специалиста
Не зря существует поговорка: «как вы яхту назовете, так она и поплывет». Ну почему древним грекам нужно было назвать педагогами именно рабов а не, скажем, патрициев? Возлежали бы мы сейчас на роскошных ложах, кушали виноград, попивали вино, а ученики с почтением приносили бы нам на проверку аккуратно выполненные домашние работы… управление образования вежливо интересовалось бы, не хотим ли мы случаем в санаторий, а родители учеников вместо жалоб писали нам дифирамбы. Но не дрогнула десница судьбы, не грянул гром с неба – пришлось остаться рабами. С каждым днем все сильнее накатывает страха и недоумения – неужели так можно поступать с людьми, от которых зависит (зависит, зависит!) будущее страны? Гиппократ говорил что-то в свое время о коленях – у человека их два, чтобы преклонять одно перед врачом, другое перед учителем. Однако же, на своей шкуре я все время чувствую, как колени преклонить пытаются заставить именно меня… Школа – единый живой организм, попав сюда начинаешь жить этой особенной дистанцированной жизнью, где безликие поначалу пятна лиц детей приобретают имена, характеры и поистине неповторимую индивидуальность. Тому, кто не любит детей, не может адекватно реагировать на все их недостатки, нечего делать в школе. Ученики сразу же и безошибочно угадывают, какой он, новый учитель, его отношение. Да будет позволено мне привести распространенное сравнение со зверями и с клеткой – почувствовав страх, они набрасываются… Единственная защита – любовь к детям. Однако, любить их становится все труднее. На каждый День учителя начинаются песни со всех сторон – учитель это такой тяжелый труд, да как же мы вам благодарны, золотые вы наши. Каждое поздравление напоминает некролог, так сочувствуют учителям, жалеют их и восхищаются ими. Так почему обязательно нужно унижать столь замечательных (судя по официальным поздравлениям) людей?Доверяй, но проверяй
Мониторинг. Слово, отдающееся погребальным звоном в ушах преподавателей. Государство желает знать, что делают на уроках учителя, таков ли уровень знаний у учащихся. Разумеется, задания не должны быть известны заранее. Но даже примерные их варианты появляются в лучшем случае за две недели до данного мероприятия. Горько и обидно было учителям, которых выгнали из кабинетов, чтобы они ненароком не подсказали питомцам. Боже, ну а зачем тогда видеокамеры? Горько и обидно было людям, проработавшим по двадцать лет в школе, когда их «понизили» в разряде по результатам мониторинга. Горько и обидно услышать, как мама утешает свое чадо «не убивайся ты так, это же они учителей проверяют». Срез знаний необходим, но зачем же проводить его в условиях, унизительных для учителя?
Я подам на вас в суд
Новое постановление в сфере образования гласит, что ученика нельзя выгонять с урока, потому что в противном случае родители вправе подать жалобу, и учителя могут оштрафовать на сумму, несоразмерную с его зарплатой. Хорошо, а где я могу подать в суд на родителей, которые допускают, что их чадо ругается матом, не выполняет требования учителя и в открытую мешает вести урок? «Не смогли найти подход, не заинтересовали детей, не удалось организовать учебный процесс так, чтобы ученик чувствовал себя комфортно», раздается в ответ на робкие жалобы педагога. «Школа не может воспитать моего ребенка» цедит сквозь зубы раздраженная мама. Открою вам тайну, уважаемые родители – процесс воспитания человека начинается с момента его рождения, и к 5-6 годам мы получаем практически сформировавшийся характер, который можно только корректировать. А учить четырнадцатилетнего подростка извиняться за опоздание, не ругаться и не курить на крыльце школы мне представляется несколько поздноватым. В Древней Греции хозяева могли приказать избить раба-педагога за малейшую провинность, да и сейчас после всех моральных и материальных унижений учителям только и остается, как лечь под палки.
Зарплата или Обманули дурачка на четыре кулачка
Ее увеличили. В школе N при всеобщем подсчете будущих зарплат использовался Иванов Иван Иваныч. Что забавно – получилось у него около 10000 рублей в месяц. В отличие от везучего господина Иванова слезы пришлось утирать преподавателям иностранных языков, физкультуры, труда и прочих предметов, специфика которых подразумевает деление класса на две группы. Что уж там, давно точили зуб на удачливых предметников, которые, возясь с половиной класса, получали наравне со всеми. «Подушевая так подушевая!», воскликнули чиновники, отложив потрепанный томик Гоголя, и чикнули ножницами. Вот только одна незадача – не учли тот факт, что деление на группы обусловлено сложностью обучения. Попробуйте научить 25 и более второклашек правильно произносить по-английски хотя бы «Как дела?» и, когда голос сойдет на нет, язык распухнет, а ноги онемеют от постоянного скакания от Васи к Пете («Повтори еще раз! Нет, не так…Еще…» - и так десять, двадцать, тридцать раз!), поймете вы что легкий хлеб учителя изрядно горек. Однако этого показалось мало. Откуда-то ведь нужно отщипывать средства, чтобы выполнять обещанные повышения. Новый подарок под Рождество: вторые, третьи и четвертые классы, в которых все дети изучают английский язык, не делятся на группы, и таким образом один учитель ведет уроки у всего класса. Маститые чиновники, принимающие законы, сослались на простоту изучаемого материала, дескать, там несложно, песенки да игры, и один управится. Беда в том, что в Законе об образовании и в самом деле отмечен факт деления на группы начиная только с пятого класса, просто до недавнего времени никому и в голову не приходила такая интересная идея – научить 25 существ, не умеющих еще толком читать по-русски английскому. Честно говоря, в такой ситуации их можно и дальше не делить – пусть себе учатся…чему-то. В качестве альтернативы школам предложено оставить все как есть, но оплачивать труд второго учителя уже из надтарифного фонда, то есть фактически за счет школы. А о речевом аппарате деток кто-нибудь вообще подумал? Песни петь? До пятого класса? А потом рраз – и грамматика! Забавно читать иногда раздраженные отзывы людей, далеких от педагогики о том, что «сколько этим учителям не плати, им все мало». Или о том, что мы вообще обнаглели, детей не учим. Может быть те, кто принимают такие законы, в детстве были мучимы злобными училками, и сейчас радостно отыгрываются? Мне страшно за Россию каждый день. Я смотрю, как она с невероятной злостью мутузит друг друга, нагло курит на крыльце школы, ругается матом и с полной апатией воспринимает позывы к новому и интересному. Я смотрю в ее слишком рано повзрослевшие глаза и пытаюсь убедить себя, что это не страшно, и что Базаров тоже был неуважителен к Кирсанову (см. Тургенев «Отцы и дети»). Это не жалоба. Это просто нежелание спокойно реагировать на искажение системы образования, на попытки заставить учителя ставить нужные оценки, на наплевательское отношение к детям. Искренне ваша, Снежанна Денисовна
