Длинная и косноязычная похвала Валентину Курбатову

Валентин Курбатов номинирован от писательских организаций Псковской области на премию областной администрации за достижения в литературе и искусстве.  Номинируются книги известного русского литературного критика «Перед вечером, или Жизнь на полях» (2003 год, Псковская областная типография) и «Подорожник» (2004 год, Красноярск, «Издатель Сапронов»). Не думала много лет назад, когда знала Валентина Яковлевича по его журналистской работе в молодежной псковской газете «Молодой ленинец», что вот сегодня буду писать ему длинную похвалу, а, может, и маленькую оду. Но сделать это я должна и потому, что хочется сказать Курбатову слова благодарности, вполне им заслуженные и для того, чтобы здесь, в Интернете, где, на самом деле, не так много оригинальных современных литературных талантов, познакомить с писательскими работами Курбатова. Хотя строго писательскими их не назовешь. Его тексты  представляют жанр, сегодня особенно востребованный – жанр «внутренней» мемуаристики, жанр личных наблюдений и размышлений. Жанр тихий, мужественный, древний и предполагающий сугубо своего читателя.

Книга Валентина Курбатова «Перед вечером», изданная Псковской областной типографией к 1100–летнему юбилею Пскова, оказалась действительно подарком и читателям, и самому автору. Отпечатанная на темной, «старой», дешевой бумаге, толстая, уютная книга, имеет тираж 1000 экземпляров. Ощущение от ее чтения у меня осталось первым и единственным: Блестящая книга. В ней автор «оглядывается с любовью» на свою прожитую жизнь, на жизнь страны; здесь есть неожиданные и оригинальные оценки великих русских талантов: Пушкина, Толстого, Достоевского, пишет автор и о своих сердечных привязанностях: Шукшине, Астафьеве, Рубцове…Курбатов-критик не может не писать о литературе, но он пишет о ней как о живом писательстве, его мучительных озарениях.  Литературные реминисценции Курбатова представляют не традиционную точку зрения логического литературоведческого размышления о писательском таланте и литературных произведениях, свойственную советской эпохе. В этих реминисценциях - приближение к вечной истине православия, размышления о духовной борьбе, переживаемой писателем. Курбатова более всего интересует нравственный выбор автора, который совершается постоянно в глубинах его умствования, или сердечного дара. Он тонкий наблюдатель внутреннего писательского бытия, потому что понимает, чувствует слово которому, как он сам недавно признавался, только и служит. Вот и о Пушкине он скажет, что «другой судьбы, кроме жертвенной, у такого поэта быть не могло». Отмечает критик и такую особенность русского писательства, как  любовь к Отечеству и народу, которая была фундаментом русского таланта, вечной его болью и судьбой. Но книга Курбатова «Перед вечером» - это не литературный анализ чьего-то творчества, а «анахронизм» высокого полета, когда авторское размышление хранит традицию русского слова, многосмыслового и чувственного. Когда слово выворачивает наизнанку и душу писательского таланта, и душу автора. Но без надрыва, криков и истерик, а как вечерний свет заката, как греющая истина. Этот текст – путешествие, как и реальное, по апостольским малоазийским дорогам, верховьям Ефрата – ворот рая, где, как пишет Курбатов «Бог близок и прост», так и внутреннее - путешествие в себя.

Курбатов мне представляется защитником последнего бастиона русской литературной традиции путешествия, которую начинали в русской литературе еще Радищев и Карамзин, каждый по-разному. Защитник, не потерявший своей силы перед наступлением саблезубого постмодернизма, востребованного издателями и временем. Постмодернизма, предметом которого являются личные переживания таланта, обычно, мелкого, но широко образованного, таланта культурного, но недоброго, полно представленного на полках современных книжных магазинов – гастрономов. В постмодернизме, этом фантастическом соединение канализации с Кафкой, нет любви, но есть пустыня физиологии и умозрения. Умозрения, которое исследует не душевные пропасти, а задний проход. Ну и, если далее брюзжать, отвлекаясь, на современную демократическую традицию полной свободы слова, то, конечно, акт убийства Раскольниковым старухи – процентщицы и ее сестры – это не внутренняя проблема свободы, ее космоса: Кто я? Тварь дрожащая, или право имею? А, как сейчас бы написали, проблема прав человека. И в современном убийстве уже нет никакой философии и погибели души. Как и в сегодняшней литературе нет Слова, нет божественного глагола, который «жжет сердца людей». Да и сердца ледяные, не растопишь, и литература, вроде и изощренна и умна, а чувствуешь себя в ней, как в мраморном евротуалете. И Курбатов о том же в своей книге –путешествии: «Невнятность и неуверенность духовной жизни, обманчивость «освобожденного процветания» мучают пока только наиболее проницательных. Пустота отчетливо предощущается, как дыхание темноты и смущает более материальной нужды… и пустота эта заставляет человека бежать все быстрее, и потреблять блюда все острее, выжигает в человеке самую середину, самое естественное и здоровое, выжигает собственно представление, для чего живет человек». Писатель в своем тексте должен мучиться  за свой народ, за себя, мучиться любовью к ближнему, проливая за него, этого ближнего, свою писательскую кровь. Курбатов из таких.

Курбатовские тексты в книге «Перед вечером» и давние, и новые, про литературу и людей, о самом важном для человека, о том, что не проговаривается, а думается и переживается. Курбатов точен в слове, рассказывая об этом сложном и невыразимом. И для него такая книга, у которой есть и второе название «Жизнь на полях» – это какой-то итог, пусть предварительный, но необходимый, это публичное исповедание каждому своему читателю: «Сегодняшнее забвение проворнее вчерашнего. Не успеешь страницу перевернуть, а ее уже унесло ветром. Это неизбежная судьба критики. Она – дитя дня. Ее дело – настоящее состояние литературы, повседневные заботы вполне повседневной жизни. Она и умирает вместе с днем, как газетный лист. В молодые годы об этом не думаешь, но когда твой день клонится к вечеру и солнце садится с какой то символической предупреждающей красотой, сердце нет – нет и оглянется. Захочется удержать это солнце подольше, чтобы успеть что – то договорить, понять, зачем ты изводил бумагу и чем отблагодарил Бога за счастье быть человеком».

Последняя из публикаций критика, книжка – книжечка Валентина Курбатова, выпущенная известным красноярским издателем Геннадием Сапроновым «Подорожник» – на самом деле курбатовский Ежедневник, который превратился в факт книжного и литературного искусства. Предисловие к «Подорожнику» написано известным русским писателем Валентином Распутиным, а сам Курбатов, предваряя текст, пишет: «Многие записи в ней случайны, сорны, порой отговорочны, поверхностны. Но она была и целительна, как тот же подорожник. В отчаянные часы, на которые не скупится для нас наша матушка русская история, я заглядывал в нее, скликал друзей, воскрешал их голоса». Эти голоса явственно слышны здесь. Книга великолепно оформлена художником в виде  потертой записной книжки с потрескавшейся от времени «кожаной» обложкой. Ежедневник всегда брали в путь, поэтому книга так и назвалась «Подорожник. Встречи в пути, или Нечаянная история литературы в автографах попутчиков». В попутчиках оказалась советская культура, которую многие ныне мало и превратно себе представляют. Здесь она в прямой речи: пожелания, записки, автографы Валентину Курбатову, которые оставляли в его Ежедневнике писатели, художники, поэты и т.п. Цвет советской культуры. Здесь можно увидеть страницы  об Окуджаве, которые незаметно перетекают в прямую речь Юрия Нагибина, в разговоры об устройстве спектакля «Евгений Онегин» в Ла Скала Андроном Кончаловским, а где-то в середине «Подорожника» появляется удивительный красноярский художник Андрей Поздеев, который тогда и напишет, легко и свободно, портрет Курбатова, читающего Евангелие.  Это, в некотором роде, книга  удивительных судеб. «Подорожник»  - редкая книга, в ее записях, мимолетных наблюдениях, пустяках большой литературы - огромная эпоха Большого советского стиля, безвозвратно ушедшая.

Вот так и живет критик Курбатов в городе Пскове, где у него много друзей и поклонников, выступает на каких-то встречах и собраниях, говорит своим негромким, срывающимся от душевного волнения голосом о судьбах России, людских и писательских, часто убегая в далекие края. И его честный и скромный талант, с завидным упорством возвращающийся к сложностям русского духовного бытия, здесь окреп и вырос. И дело литературного критика стало  ныне уважаемым именем, сохранившим русскую литературную религиозную традицию и душевную боль за все.

Сейчас, когда, кажется, все уже написано и сказано, а писателей как собак нерезаных, нет никакого отстрела, книги, подобные книгам Валентина Яковлевича Курбатова, тиражами 1000 и 1500 экземпляров, остаются на обочине обывательского читательского спроса, когда тиражи в 100 тысяч и более экземпляров уже листовки, или желтая пресса, расхватываются мгновенно. И поэтому есть простая правда в том, что у нас, в скобарском Отечестве, литературные его труды были благодарно замечены, а их автор  определен номинантом на премию Администрации Псковской области. Надеюсь, власть у нас не дура, и Валентин Курбатов эту премию получит. А мы порадуемся за своего талантливого и порядочного земляка, подарившего нам книжное путешествие во все стороны света.

Вот такая скобарская правда. Наташа Богомолова.