Обзор прессы с 17 по 21 апреля: Не стоит село без ?..
На этой неделе на форуме ПАИ появилась ябедническая ссылка: мол, кто хочет почитать, как “Псковская губерния” ненавидит крестьянство – сюда. Подумалось, не иначе как “ПГ” опять опубликовала обидную для власти аналитику – на этот раз по поводу сельскохозяйственных успехов-2005. Оказалось не то…
Материал “Царь в голове” с подзаголовком “Русскую деревню даже “убивать” уже не надо” вызван к жизни письмом в редакцию из Куньинского района – от некоего Ивана Крестьянина (псевдоним - предполагают в “ПГ”). Любой пример заразителен, а поскольку редактор издания Лев Шлосберг написал губернатору Псковской области уже несколько писем, то, по всей видимости, за ним потянулись и читатели “ПГ”. Причем, еще раз подчеркну, из Куньи! Той самой, с которой последнее время принято, предварительно извинившись, сравнивать Псков и Великие Луки, которые далеко “не Кунья”. Письмо странное и страшное, со стихами, которые цитировать не будем, и с примерами, которые не процитировать не можем.
Во-первых строках собственно письма Иван К. и поминает Михаила Варфоломеевича: “Молодой псковский губернатор со всей рьяностью проводит их в жизнь на Псковщине, не задумываясь о том, что останется после его реформ. Следуя своему и только своему принципу: что неэкономично, то должно умереть. А должно или должны умереть многие: сельские школы, фельдшерско-акушерские пункты, старики, оставшиеся без помощи, а следом и многие деревни. Ведь существует непреложная истина – где нет школы и медпункта, там умирает жизнь”. А далее примеры далеко не идиллической жизни селян: об недавно умершей от голода пенсионерке, у которой сын пропивал всю пенсию, о детях, которых кормили комбикормом, и что такое хлеб, они лишь в приюте узнали… О старушке, которую сын забыл похоронить, пропивая "гробовые”… “Ну почему у нашего Правительства есть деньги, чтобы помочь далеким палестинцам, почему мы прощаем 9-миллиардный долг нефтеносному Ираку, почему мы опять строим в Иране атомную станцию, которую возможно разбомбят американцы вместе с нашими вложенными деньгами, почему для всех есть деньги, кроме своего народа?!
Так много вопросов… Поэтому не спрашивайте, Михаил Варфоломеевич, по ком звонит колокол, он звонит не только по закрытым школам и медпунктам, он звонит по неродившимся детям, по недоучившимся ученикам, по брошенным в деревнях старикам, по нашим надеждам, по нашей вере в будущее”.
Я думаю, что у любого прочитавшего сразу созревает мысль, намекнуть автору: ко многому описанному губернатор имеет меньшее отношение, чем хочется Крестьянину… Реакция же обозревателя “ПГ” Светланы Прокопьевой оказалась гораздо жестче: “Если бы отвечать жителю Куньи пришлось областной пресс-службе, для нее самым простым выходом, пожалуй, было бы пожать плечами: “А при чем тут Кузнецов (Иванов, Петров, Путин)?”. Я не буду задавать этот вопрос. Я понимаю логику автора: задумываться о судьбах Родины – наша национальная идея, так что ментально каждый русский в ответе за всю Россию.
А значит, я вполне могу переадресовать это письмо себе.
И уже как человек, “обвиненный” в вымирании псковской деревни, я спрашиваю автора: о чем Вы??? Перечитайте свое письмо, про что Вы пишете? Те дикие примеры, которые Вы приводите, о чем они, по Вашему мнению, говорят – об убийственной внутренней политике федеральных властей? О безответственности власти региональной? Нет! – в первую очередь Ваше письмо рассказывает о невероятном, ужасающем, катастрофическом социальном уродстве деревни”. Автор ответа – историк, и знает, что пока живо было в России крестьянство, потребны ему были не школы и медпункты, без которых ныне жизни на селе нет, а только земля. Даже не воля! Земля была источником существования, источником богатства; земля (не нефть!) создавала продукты для экспорта, которые превращались потом в деньги и через них – во все остальное. Землей мерялось благосостояние и могущество, но только той землей, на которой было кому работать. Весь смысл крепостного права состоял в том, чтобы удержать крестьян на помещичьей земле и заставить ее обрабатывать. Если мы посмотрим, ради чего поднимались все крестьянские волнения, мы увидим, что требование было практически одно – право владеть землей. Крестьяне просили даже не личной свободы, они просили земли.
Когда-то вся Северо-Восточная Русь была освоена людьми, двигавшимися в поисках свободных земель. Они вырубали лес, выжигали пустоши, отстраивались на голом месте – так потом возникли Владимир, Суздаль, Ростов Великий и пр. Ни школ, ни больниц, заметьте, там не было! А жизнь – была”.
И далее: “И что же теперь? Вот она, земля, раскинулась перед нами, лежит, никому не нужная. Теперь “на селе нет работы”. Но какая в деревне может быть работа, если не на земле? Как так вышло, что под “работой” в сельской местности понимаются только места в школах и больницах или должности в органах местного самоуправления? Все перечисленное создавалось уже после того, как строились деревни, а деревни строили люди, которые занимались сельским хозяйством. Вспомните об этом, пожалуйста.
“Закроют школу – умрет деревня”, а если не закроют, что, не умрет? Действительно думаете, что не умрет?”…
Для меня (подчеркиваю для меня, поскольку все журналисты сталкивались с ситуацией, когда их либо недопоняли, либо поняли с точностью до наоборот) смысл “губернского” ответа свелся к прямолинейному: на земле работать надо, независимо от того, позаботилось ли государство о возможности получить на той же земле образование или медицинскую помощь. Не хотите работать на земле – уезжайте (процесс урбанизации автором признан совершенно нормальным и естественным) или спивайтесь – выбор за вами… Но почему мне в контексте уже начавшейся дискуссии вдруг вспоминается давний разговор с одной приятельницей, которая тоже меня спрашивала: “Какой негодяй баб в университеты пустил? Кто их вообще додумался грамоте учить? Выучили на свою голову – детей рожать некому, некогда и не очень-то хочется. Выбор у баб появился, не было бы выбора – рожали бы и воспитывали, крепили семьи и улучшали демографические показатели”?.. Крестьянство тоже, выходит, “в университеты” пустили? И лучшие его представители пошли туда, не представляя, как можно работать на земле, не уча своих детей в приемлемых условиях и не опасаясь, что помрут они от какой-нибудь скарлатины. А худшие остались – продолжать начатое, то есть спиваться…
Ответ “ПГ” зацепил больше, чем письмо Крестьянина. Зацепил и не отпускает. Сколько угодно можно обвинять обозревателя прессы в пристрастности, но что еще в псковских газетах на этой неделе заставило вас задуматься, ужаснуться, поспорить с высказанной точкой зрения? Вот отобрали у того же “МК” эксклюзив на ожесточенную травлю неугодных (хоть мэров, хоть еще какой фигуры, не вписывающейся в новую парадигму), который с нехорошим любопытством, но читают все (в отсутствие в Псковской области других “поп-звезд”, кроме политических) и что осталось? “Разговор по душам” Михаила Варфоломеевича Кузнецова с “Первым рубежом”? На этой неделе нет ни одной газеты, которая не выделила бы площади под поучения губернатора о важности службы в армии, о том, что не так страшна дедовщина, как ее в СМИ малюют. Читайте об этом хоть в "Комсомолке”: “Давайте откроем окно ветру перемен”, хоть в “Городской газете”: “Кузнецов на “рубеже”.
Хотя нет, вру. Есть в “МК” пара слов об “Утиной охоте” в постановке Вадима Радуна, премьера которой прошла в Пскове на прошлой неделе: “Публика – не жупел”. Мне удалось посмотреть лишь 40 минут спектакля, но и их достаточно, чтобы проникнуться доверием к оценке “МК” – “это – другой Радун”. И на спектакль пойду еще раз уже бескорыстно, без профессиональной обреченности “об этом же писать”… Ибо самовыражающийся Радун гораздо безопаснее и интереснее, чем Радун, “желающий понравиться”. Я хочу это видеть не только благодаря “МК”, но и “Городской газете”, которая выдала после премьеры отзыв посильнее, чем любая “драматическая мистификация": “Охотный ряд”. “Городская” разбавила впечатления от премьеры впечатлениями от “Охоты на пиранью” и информацией от охотнадзора… Таким образом, театральная публика могла раздражаться киношными параллелями, а охотники – и театральными и киношными. Респект: одной рецензией убить столько читателей...
“Время псковское” дало обещанный расклад по “отбитым” у области деньгам. В смысле – по той помощи, что область оказала городу: на 50 млн. рублей увеличился бюджет здравоохранения, на 35,5 млн. рублей – образования, на 7 млн. 400 тысяч рублей – культуры. Шесть лучших школ города. Вчисле которых гуманитарный лицей, ППК и другие, заявили об участии в национальном проекте… А огороду-то было нагорожено…
“АиФ-Псков” на этой неделе отписался о приезде Александра Чадаева – “крупного московского публициста, заведующего отделом политики сетевого издания “Русский журнал” и, между прочим, прямого потомка Чингисхана”, который в Пскове выиграл пари. 50 рублей поставил на то, что в Пскове ему зададут вопрос о преемнике Путина. Ответ у него был наготове: ““Вопрос на самом деле не стоит. Преемники Путина — мы все!”. И тут бы сразу вспомнить Светлану Прокопьеву и “ПГ”, взявшимся отвечать Крестьянину за Путина и Кузнецова, но лектор “дальше пояснил свою мысля: — После того как ушел Ельцин, Россия не осталась ельцинской, но Россия после Путина будет путинской Россией. А еще точнее, Путину наследует политсистема, оставляемая им”. Видимо, эта, хорошо сформулированная мысль и будет формировать в ближайшее мнение общественное мнение...
Елена Ширяева,
Псковское агентство информации
