Часть 4. Клара Дыкленко.
Для хороших актеров нет плохих ролей.
Фридрих Шиллер.
Впервые я услышала ее фамилию, будучи студенткой. В коридорах ГРТК "Псков" коллеги по радиоцеху замолчали при появлении женщины с кокетливым платочком на шее, проводили её фигуру взглядом и с некой таинственностью в голосе прошептали: "Дыкленко". Я приглашаю Вас на встречу с женщиной-загадкой, женщиной, которая несколько десятилетий приветливо улыбалась вам с экрана, произнося: "Здравствуйте, в эфире Псковское телевидение…"
Клара Александровна в телеэфире, 2003 г.
А помнишь, как всё начиналось? И вот уже где-то глубоко-глубоко заиграла "Машина времени", и понеслось яркое колесо калейдоскопа, выбрасывая осколки цветов радуги причудливыми узорами с ровными, геометрически верными линиями. Я иду к дому Клары Александровны, понимаю, что буду на месте несколько раньше намеченного. Тем не менее решаюсь позвонить в дверь. Сколько раз каждый из нас слышал эти сигналы вызова. И снова, и снова они вызывают томление, напряжение ожидания, какую-то внутреннюю неловкость от мелькающей мысли – а вдруг никто не откроет. Даже, когда звонишь в свою квартиру и ждёшь давно знакомый голос, приветливую интонацию. Это секундное ожидание у двери всякий раз воспринимается как маленькое испытание. Наконец, слышу мягкий голос с певучей интонацией, очень музыкальный и молодой. Позднее моя собеседница скажет: "Над чем время не властно, так это над голосом".
Ещё через минуту на пороге появляется хозяйка. Высокая, статная, с прямой спиной женщина. Цепкий взгляд останавливается на искрящихся глазах и приятной искренней улыбке. Хозяйка проводит меня на кухню. Мы садимся под часами. Стрелки медленно-медленно перебираются через деления на циферблате, отрываются от них, спрыгивают, отползают к следующему и вновь застревают. Вот уже варится кофе. За окном начинает темнеть. Через пару минут разговор набирает столь стремительный темп, что мы сами не замечаем, как переходим на какие-то очень личные темы. И Клара Александровна, ещё недавно нет-нет произносившая "не для печати", забывает об этой ремарке и продолжает, продолжает, продолжает.
Восемнадцать лет, с момента смерти мужа, Вы одна. Почему? Неужели у такой красивой женщины было мало поклонников?
Кокетка Клара уже звезда псковского телевидения.
К.Д.: В молодости у меня было очень много поклонников. Потому что я была высокая, с тонкой талией. А после смерти мужа оказалась вся погружена в процесс выращивания детей. Я из многодетной семьи, у папы с мамой нас было четверо. И мне хотелось, чтобы у меня было много детей. Вот я вышла замуж, родила троих. Поняла, что, чем больше в детей вкладываешь, тем больше тебе отдачи. Но материнского во мне так много, что, была бы я помоложе, непременно взяла бы ребёнка. Патронатное воспитание – это же замечательно. У меня есть подруга, она двоих патронатных детей взяла. Мы с ней долго всё это обсуждали, и я её поддержала. Когда у меня заболела средняя дочка, она лежала в палате с отказной девочкой Людой. До сих пор она у меня перед глазами – беленькая девочка. Она лежала целыми днями на спине и ничего не делала. Потому что некому было с нею заниматься. Я приходила каждый день и занималась с нею. Я ее приучила к горшку. Я ее приучила есть. Она у меня стала говорить слова, мы начали с ней читать стихи, мы начали с нею учить песни. И я предложила детям – а давайте её себе возьмём. Они мне: давай мама. Я уже была готова, но не было заявления от мамы Люды, что она отказывается от ребёнка. Мы так все плакали, когда её в Печорский детский дом проводили. Такой кузов одежды я собрала. Мне говорили: куда вы это, там всё государственное. Не важно, пусть. Вот до сих пор у меня эта Людочка перед глазами. Но тогда не было патронатного воспитания.
Вы родились в сибирской деревне, учились в Ленинграде, работали в Омском хоре, Петрозаводском драмтеатре. Как привела Вас судьба в Псков?
Она была самой тонкой и высокой среди подруг. Клара - крайняя слева.
К.Д.: Я была молодая артистка Петрозаводского драматического театра. В Псков мы приехали на гастроли. Меня увидели телевизионщики, позвали провести передачу. После эфира они меня просто купили. "Сколько получаешь?" – спрашивают. -"85".. – "А где живешь?" – "В общежитии комната дана". – "Даю сразу 110 и квартиру". А потом я познакомилась с псковичом.
Клара, тогда еще Ячменева, в Омском хоре.
Как же так, самая красивая актриса театра оставила ухаживания десятков поклонников ради псковича?
К.Д.: Никогда в жизни не думала, что я всю оставшуюся жизнь проживу здесь. А чём так покорил пскович? Почему выбор пал на него? Потому что я была красивая и умная, почти. Это было в 66-ом году. Я встретила парня. Он прошёл конкурс дикторов на телевидении. Наш оператор подозвал меня и сказал: Клара познакомься, это мой друг Вася. А моими первыми словами ему были: у вас глаза, как у собаки. Потом мы работали вместе. Оба дикторы. На глазах всего телевидения наши отношения развивались. Мы садились вместе читать, он рисовал мне карандашиком на полях – 88, что на языке радистов означает "люблю, целую". Но потом ему пришёл вызов. Он ведь, когда в армии служил, очень плавать хотел.
Супруг - Василий Дыкленко на борту судна.
Как? Он уехал? Бросил карьеру диктора, чтобы уйти в море?
К.Д.: Вот-вот. А он меня настолько окружил вниманием, был со мною каждую минуту, что, когда он уехал, я почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег, мне не хватало его. По подложным документам, по паспорту его сестры я попала на корабль. Мы стояли на палубе, обнявшись, и плакали. И я первый раз ему сказала: я тебя люблю. Подали заявление, расписались. Наше телевидение было счастливо. А потом на свет появилась наша первая дочь – Наташа. "Известие о рождении дочери получил у берегов Греции", -написал он в телеграмме.
Бракосочетание. Рождение семьи Дыкленко.
Как вы решились на трёх детей? Вам же врачи из-за отрицательного резуса разрешили только одного.
К.Д.: А меня бог хранил. Все дети были от любви, от желания, все были окружены заботой. Я молочная мама, всех долго выкармливала. Все сбылось: одна дочка, вторая дочка. Я первую рожала - мальчика хотела, вторую рожала – надеялась, что мальчик. Наконец, в третий раз забеременела. УЗИ тогда не было. Даю телеграмму: "будем ждать мальчика или девочку". А когда сын родился, долго с именем не тянули. Муж другое мужское имя в доме не вытерпел бы, ревновал сильно.
Большой и маленький Василии.
Так стали они с сыном Василий старший и младший. А потом мужу диагноз поставили - рак поджелудочной железы с метастазами в солнечное сплетение. Ему было 45 лет. Умер он у меня на руках. Осталась я одна с тремя детьми.
Что сегодня Вы испытываете по отношению к своим близким. Что живёт в вашем сердце помимо материнской любви?
Большая семья Дыкленко. Мама, папа, Наташа, Настя и Вася.
К.Д.: Горечь. От того, что у меня нет возможности помочь им материально. Я очень бы хотела покупать им подарки, баловать их. Мне бы хотелось, чтобы моё отношение находило выражение в денежном эквиваленте. Я и работаю в свои годы потому, что нам просто не прожить. А ещё я хочу жить долго. Я этого не скрываю. Я хочу, к примеру, внучку Клару выдать замуж, хочу знать, в какой институт она поступит. Хочу знать и судьбу других внуков. Их у меня четверо.
Знаю, всю свою юность Клара Александровна Дыкленко, которую иначе и не называли, только Кларка-артистка, стремилась к сцене, мечтала работать в театре. Неужели телевидение оказалось настолько полноценной заменой?
К.Д.: Я бы хотела пойти в театр. И меня звали. Но когда я заикнулась об этом своему мужу, он мне сказал: чтобы я сидел в зале, а моя жена на сцене целовалась с кем-то, ни за что. У меня в институте дипломная работа была – Васса Железнова. Мне было 24 года. Поэтому я себя как актрису немножечко похоронила. Я же приехала из глухой сибирской деревни и ничего не видела. Я впервые в Ленинграде увидела метро, город. Мы стали ходить в театр. Я впервые увидела Смоктуновского в "Идиоте". И я плакала. Сильным было потрясение, когда я увидела балет.
Выпускница института.
А чему Вас научило телевидение?
К.Д.: Любить людей. Камера обладает удивительной способностью. Она все, что есть у тебя, увеличивает в 10 раз. Если ты, садясь перед камерой, не любишь людей, это видно. Если ты садишься, у тебя как говорится, холодный нос и барабан вместо сердца, то это будет трескотня. Вот девушка садится, собой только и любуется все эфирное время. Вначале я очень боялась камеры и забывала слова. И я учила их наизусть. Главное, проговорить первую заученную фразу, а потом уже у меня идет все спокойно. А как я любила ездить в командировки. Нас всегда там принимали как самых дорогих гостей. Я ж сама деревенская. И песни я с ними пою, и танцую.
На дикторах лежит большая ответственность. Идет прямой эфир.
Вы передаёте кому-нибудь свой громадный опыт?
К.Д.: С гордостью могу сказать - Лена Винник - моя ученица. Она в Москве, на НТВ. Я ей поставила дыхание. Кирилл Радион – тоже мой ученик. Оля Новикова, самая красивая, она похожа на жену Пушкина – тоже моя ученица. Мне интересны люди. Но сейчас я не работаю на телевидении. Я ушла. А вообще я ни о чём не жалею. Мне не о чем жалеть. Я отношусь к нашему псковскому телевидению очень нежно. Ведь меня научило телевидение не только людей любить, но и говорить грамотным русским языком. И очень требовательно относиться к своей одежде, своему внешнему виду. Я поняла, что это не только мое личное, это служебная форма должна быть. А с другой стороны это постоянное внимание, узнавание…
Встречи в студии.
Но ведь продолжают узнавать Вас и сегодня?
Д.К.: По голосу в первую очередь узнают.
Вдруг Клара Александровна закрыла лицо со словами: "Разволновалась". В наступившей тишине стал различим бег часов. Теперь стрелки мчались, хватались за деление на циферблате, спрыгивали с него и бросались к следующему. Прошло несколько часов. Давно допили кофе. За окном совсем стемнело, слышались хлопки петард во дворе, голоса прохожих. Другой мир. Совершенно другой мир.
Мы долго ещё рассматривали семейные фотографии. Раскладывали на столе снимки, преимущественно черно-белые. Пожелтевшие листы фотобумаги ложились друг на друга, скрывая все новые и новые этапы жизни: людей, с которыми были встречи, портреты молодости, эмоции детей, когда-то забиравшихся на колени и обнимавших за шею сильно-сильно, и от этих объятий рождалась неизмеримая нежность. В череде снимков нет-нет мелькало знакомое лицо: вот юная Клара Ячменева в кругу семьи и с друзьями, вот Клара в Омском хоре, а вот портреты студентки, наконец, Клара Дыкленко, Клара Александровна Дыкленко…
Семья Ячменевых.
Юная Клара, еще школьница, прижалась к маме. (Крайняя справа).
Она продолжала рассказывать о телевидении, о своих прямых эфирах, о поездках в районы в составе съёмочных групп. И вдруг обмолвилась: "Читателям не интересно будет знать, где я сейчас работаю, не надо об этом писать. Да и о многом, что я сегодня вспомнила, не стоит рассказывать. Пусть все будет хорошо, не станем никого ругать".
У красавицы Клары всегда было много поклонников.
Я вышла в темноту. Дул ветер. Цепочка фонарей тянулась вдоль домов. В окне второго этажа горел свет. "Я по натуре оптимистка. Я всегда верила, что будет лучше, - сказала она на прощание. - Правда, после ухода с телевидения оптимизм дал трещину. Но все одно ТВ – моя жизнь, моя любовь, и оно очень много для меня значит".
Беседовала Ирина Потапова,
Псковское агентство информации.
