Рассуждать – в культурологическом ключе – о соотношении моды и традиции – дело явно не благодарное, ибо всякий взявшийся за это обрекает себя на печальную участь «мальчика для битья». Многие, слишком многие, полагают, что мода – есть нечто динамично-прогрессивное, а традиция – нечто косно-музейное. Впрочем, немало и людей, убежденных в «незыблемости» традиции. Первые не без гордости относят себя к категории – «продвинутых», вторые же, как правило, либо замкнуты в пределах самодостаточных субкультур, либо агрессивно навязывают свои «ценности» первому встречному, включая непуганных прохожих. Обычно обе категории – на уровне общественного сознания – не приемлют какой бы то ни было аналитики относительно того, как все-таки соотносятся мода и традиция, поскольку внятная аналитика с одной стороны – развенчивает «идолов», а с другой – предостерегает от их создания. Итак, мы все ясно осознаем, что мода и традиция – реальный факт в нашем бытии: закрыть на них глаза или запретить их – вне человеческих сил и возможностей, какие бы ресурсы для этой затеи ни привлекались. Это именно так, а не иначе потому, что в основе и моды, и традиции заложены некие ценности; зачастую и мода, и традиция сами являют собой ценность. Весь вопрос в том, какая это ценность – подлинная или мнимая, вечная или временная, внутренняя или внешняя, духовная или материальная, а может быть – синтезированная? Термин «мода» производен от латинского слова «modus», который можно перевести как «образ», «стиль», причем – преходящий. Поэтому в моде – как явлении человеческой культуры – очевидны непостоянство и временность, доходящие до сиюминутности. Эти свойства порождают в ней прежде всего внешние, материальные проявления. Увы, – в ущерб внутренней духовности и личностной адекватности ее приверженцев (отсюда и расхожее выражение – «Мода требует жертв»). Зачастую ценности моды – ничто иное как псевдо-ценности. Обосновать это фактически не представляет трудности. Мода, с одной стороны, базируется на желании личности «выделиться из общей массы», заявить о собственной «уникальности», а с другой стороны – на желании «быть как все» (возможно, в рамках той или иной социальной группы). Мотивация «модников», таким образом, содержит в себе взаимоисключающие компоненты –индивидуализм и стадность, обычно, доведенные до абсурда. При этом индивидуальность подавляется почти наркотической зависимостью от общественного мнения. О чем, собственно, свидетельствуют строки из популярной в начале 80-х годов песенки: «То, что люди говорят нам небезразлично, не ходить на каратэ стало неприлично». В моде часто присутствует компонент лжи. Автор этих строк, чья юность пришлась на излет 70-х годов, отлично помнит как, по крайней мере, в Подмосковье, среди мужчин-работяг средних лет появилась мода на объемистые портфели. Наличие портфеля придавало им «респектабельность», сходство с «начальством», а то и – с «интеллигенцией». Они росли в собственных глазах и, как им казалось, в глазах окружающих. Правда, в портфелях «интеллигентствующие» обычно носили не книги и разумеется, не деловые бумаги, а заветную «пол-литру», кружок ливерной колбасы и бережно завернутые в газетку – дабы не гремели – граненые стаканы. В те же примерно годы – в момент острого книжного дефицита – вспыхнула обывательская мода на «стенки» с подписными изданиями: по великому блату книги приобретались не столько для чтения, сколько для демонстрации своей «близости» к пресловутому «дефициту». Кое-кто при этом бездарно намекал гостями на свою, ну, конечно же, скрытую интеллектуальную «элитарность». Интересно и то, что часто книги приобретались исключительно под цвет обоев или мебельного гарнитура. Наличие джинсов в студенческой среде тогда же подчеркивало запретную «сопричастность» к «западному забугорью», криминальному сообществу «фарцовщиков», а то и – страшно вымолвить – «диссидентов», о которых у молодежи (в ее массе) имелось не вполне ясное представление, основанное на обрывках передач «Голоса Америки», старательно глушившихся во время оно. Владелец джинсов 20 лет от роду иногда воспринимал свои протертые штаны как вызов проклятому «совку», но при этом – старательно зубрил «Историю КПСС» и азы «Научного коммунизма». Его протест не вылезал из модных штанов и бушевал разве, что в пределах пивной кружки. Лживость моды есть ничто иное как профанация той или иной идеи, плохо или наоборот – искусно закамуфлированная фальшь. Она способна расползаться метастазами, разлагая личность, желающую подчеркнуть свою индивидуальность. Ее девиз содержится в некогда известном хите Богдана Титомира – «Эй, приятель, посмотри на меня! Делай как я, делай как я!» Мода веками была атрибутом т.н. «массовой культуры», но в наш век глобализации, усредненности, стандартизации и пост-модернизма она все больше укореняется в человеческом сознании. «Подражать моде смешно, возражать моде – глупо», – изящно заметил вольнодумец Вольтер. С первой частью его афоризма, думаю, согласится каждый. А вот вторая часть, на мой взгляд, не верна. Мода – вовсе не «священная корова», а далеко не лучший продукт человеческой деятельности. Стало быть, возразить моде можно! Ее сиюминутности, поверхностности, лживости, стадности, банальности и – по большому счету – бездуховности – противостоит традиция. Термин «традиция» происходит от латинского слова «traditio» – «передача». Им принято обозначать совокупность элементов культурного наследия, передающихся из поколения в поколение в течение длительного времени. Традиция, как правило, базируется на высоко качественном творчестве человека, то есть – на проявление дарованной ему Богом уникальности. Сама по себе она также предполагает творческую реализацию. Она содержит вечные или – по крайней мере – долговременные духовные ценности и служит как человеческому сообществу, так и конкретной личности. В известной мере, традиция – сама жертвенна (в отличие от моды, которая «требует жертв» – Прим. автора). Можно привести массу прекрасных традиций: например, восточное гостеприимство, немецкую пунктуальность, ревность о благочестии русских старообрядцев и т.д.. Традиция – сокровищница опыта; причем, – опыта и положительного, и отрицательного, из которого, впрочем, можно извлечь весьма полезные уроки. Разумеется, она есть и в христианстве. Исторически в нем сложились Восточная традиция (православная и дохалкидонекая) и Западная традиция (католическая и протестантская). Обе церковные традиции одновременно и уникальны, и универсальны. К сожалению, нередко их пытаются «столкнуть лбами» или «ничтоже сумняшеся», – отрицать вовсе. Отрицание, пренебрежение или же навязывание традиции обречены на заведомую неудачу. Ее следует уважать, изучать и творчески использовать. Понятно, что это требует титанического напряжения, которое под силу далеко не каждому: следовать моде все-таки намного проще. Если от «вышедшего из моды» можно легко отказаться и даже окончательно забыть его, то традиция нуждается в кропотливой культивации как благородное растение – в защите от сорняков. Будем откровенны: некоторые традиции – как продукт человеческой культуры – все же не безупречны. Именно поэтому некоторые из них, увы, не выдерживают проверку временем или – «попав в объятия моды» – утрачивают свою высокую духовность, превращаясь в ширпотреб. Библия довольно ясно определяет позицию Бога относительно традиционности: Иисус Христос обращает внимание на то, что традиция имеет прикладной характер, что она – создана и попускается Господом – для людей: «И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; Посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк. 2:27, 28). Спаситель призывал не к отмене традиций (в том числе – и в сфере духовной), а – к творческому отношению к ним, чему сам являл замечательный пример. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Матф. 5:17), – разъяснял Он суть своего земного служения. Безусловно, что в нашей повседневной жизни необходимо следовать Богу, памятуя Его Призыв – «Следуй за Мною» (Матф. 9:9; 16:24; 19:21; Мк. 2:14; 8:34; Лк. 5:27; 9:23, 59; 18:22). Однако нам не стоит забывать о многовековых наработках человечества, равно – как и не возводить их в культ, ибо ничто и никогда не должно заслонять нам Христа.
Владимир СОЛОДОВНИКОВ (umve.matetes.org.ua)
