Андрей Лебедев: «То, что мы приобрели, не стоит того, что мы потеряли»

 

 

Вы когда-нибудь думали, есть ли у Вас внутреннее ощущение себя? Вы - сын, Вы – муж, это понятно, но есть ли самоидентификация: кто Вы? Или Вы над этим не задумываетесь, у Вас нет пристального мировоззренческого внимания к себе как к личности?
Совсем не задумывался, как себя определить. Прежде всего, я - русский человек, православный, скобарь. И, конечно, реставратор.

 

 

Как давно Вы в этой профессии?
Я с детства с мамой на обмерах псковских древностей (мама Андрея - псковский архитектор – реставратор Вера  Алексеевна Лебедева). Она мне и привила интерес к псковской старине и художественный вкус, ей я многим обязан. Мама в Пскове с 1951 года, приехала из Ленинграда после окончания архитектурного техникума и здесь обрела вторую родину.

 

 

Вы маменькин сынок?
Похоже, да.

 

 

В реставрации, насколько мне известно, есть три направления: консервация, реставрация и новоделы, когда все заново. Вы считаете, все имеет право быть? Что сейчас в реставрации, какие веют ветры?
Ветры очень разные. Сейчас к храмам стали относиться по-другому. Не просто как явлению исторической эпохи что-то вроде римских терм. Поэтому в обществе наступила необходимость не чисто консервационного подхода: законсервировать и сохранить, как есть, без докомпоновок и домыслов. Кстати, существует такой профессиональный афоризм: там, где начинается гипотеза, кончается реставрация.

 

 

Но гипотеза – это, в некотором роде, и интуиция?
Да, но не каждому дано, к тому же, она должна основываться на хорошем знании по конкретному памятнику. И ныне живое Православие должно быть отражено в архитектуре: храм должен быть завершен, иметь верх, и восстановлен до креста. Вообще-то у нас в России очень редко попадается интересное и действительно православное новое здание храма. Это большая редкость. А то, что строится нарочито современное, это считается правильным. Современные достижения светской архитектуры, эти образы, технические новшества пытаются привнести в храмовую архитектуру, не учитывая, что храм - это другой архитектурный космос, другой мир. Духовная среда, которая уже нашла отражение в традиционных формах. Над этой храмовой формой трудились поколения талантливейших людей и они нашли ту каменную форму молитвенности, которая ныне опростилась. И новшества не то, что безобразны, они еще и беспокойны чисто визуально. Возникают ассоциации с аналогичными общественными зданиями: магазины, торговые центры. Такие храмы не располагают к молитве. Для их строителей главное – реализация собственных творческих амбиций, а не традиция и смирение перед ней. Кстати, все действительно значимые работы по псковским храмам проводились в 1940-60-х годах именно в русле целостной реставрации. Реставрация – наука, но это совсем не исключает творческого подхода.

 

А что Вы реставрировали в Пскове, какие есть работы?
Работы достаточно незаметные. Так бывает в реставрации, что-то серьезное сделано, но этого не видно. Что и хорошо. Сохранен внешний облик колокольни Троицкого собора, но там заменены перекрытия, поставлены новые фермы внутри. Выведены из аварийного состояния колокола, они могли упасть, а там полный ансамбль колоколов XYI века. И все это, Слава Богу, звучит сейчас. Серьезная работа. Были работы по Дому настоятеля в Мироже, церкви Анастасии Римлянки, Троицкому собору и др. Заканчиваю работу матери, которую она начала еще до моего рождения – церковь Петра и Павла с Буя, что возле городского базара. Там, на чердаке, она когда-то увидела интересные конструкции - фрагменты шестнадцатискатного покрытия. Оно было восстановлено. И это единственная церковь в Пскове с таким сложным покрытием. Система покрытий у псковских храмов была особенной – это один из знаковых элементов специфики псковской школы зодчества. Если у нас будут средства, то храм можно будет завершить к будущему году.

 

 

Буй  - это кладбище?
Разные толкования. Это, может,  и кладбище? и мощеное высокое место.

 

 

Как Вы оцениваете состояние наших памятников визуально, если сравнить с доперестроечным временем, когда все имело определенный план и финансирование, но все было мертво, и храмы были складами. Ныне в Пскове около тридцати действующих храмов. Побеленные и отремонтированные. Мне кажется, ситуация с храмовой архитектурой сейчас оптимистичнее, или Вы со мной не согласны?
Я здесь не соглашусь с Вами. Увы. Все, что творится сейчас по храмам – это меняет их облик в худом направлении. Восстанавливаются церкви как попало, под руководством приходских батюшек, а не специалистов.

 

 

А откуда взять специалистов? Церковь бедная, она не может платить специалистам.
Обычно батюшка сам себе архитектор. Он и достраивает, и восстанавливает, и заказывает роспись. Все под его руководством делается. Но в попы-то он попал не из XYI века, а вкус и уважение к старине в нашем обществе – большая редкость. Раньше, когда были склады, храмы сохранялись лучше. Сейчас то, что творится, беспредел, извините за такое словечко.

 

 

Получается парадокс: склады были - у реставрации нет претензий. Сейчас есть верующие, храм живет, а реставраторы недовольны. Вы предлагаете опять склады вернуть? Как быть? К Вам обращаться и платить за эскиз, за проект, потом рабочие материалы, сама работа - это будет стоить миллионы. У церкви нет таких денег, значит, храм не должен открываться.
Подобные рассуждения часто приходится слышать от обывателей. Я предлагаю другое: реставрационный надзор, и чтобы НПЦ (охрана памятников) была менее снисходительна к неграмотной перестройке храмов. Можно и к нам обращаться, в "Спецпроектреставрацию". Памятник архитектуры – наша история. Надо сохранять древнерусскую традицию и не надо уродовать храмы. Нам церковь дала образы строительного храмового мастерства, они должны соблюдаться. У наших людей, которые строят и реставрируют сейчас церкви, к сожалению, пропал вкус.

 

 

Это мой объект.

 

 

Может, это Вы и красили?
Нет, красил не я, но цвет им предложил, и это должен был быть темно-зеленый цвет. Так случилось, я попал в больницу, и получилось то, что получилось. Цвет, традиционный для покрытия крыши собора - ярь медянка.

 

 

И крыш жестяных. Красили медянкой.

 

 

А что Вы скажете по поводу облика нашего Пскова? Вы же ходите по городу, видите, как меняется архитектурный пейзаж, который раньше отличался, и очень сильно, от всех остальных городов страны. Вы принимаете такой город, или не находите больших перемен?
Приходится принимать как данность. Как то, чему противостоять очень сложно. Жаль, конечно, что уходит старое. Мы вообще потеряли очень много интересных гражданских зданий, их осталось мало. Уходят подлинные здания. То, что появляется на их месте, например «Золотая набережная» - это уже будет европейская декорация. Очень порочный принцип, когда имеем здание, которое можно сохранить, но мы его доводим до руин, а потом сносим.

 

 

Все стареет. И мы сами тоже принимаем участие в разорении и растаскивании пустых зданий. Ничего нет вечного, а строить в традиции не умеем. Моя личная боль: фасады городских зданий, которые и определяют архитектурный облик города, разрушенные стеклопакетами и всевозможными достройками. У нас есть в городе архитектор, который может отвечать за архитектурные трансформации города?
Нет, судя по тому, что творится в городе. Кошелек протаскивает самые безобразные проекты. Так и везде, не только у нас. Вставляются стеклопакеты, и творится страшное безобразие с фасадами. Эти фирмы «Оконные системы» и ей подобные, мне кажется, ведут себя просто вражески, антиэстетичные конторы. Есть ли там дизайнер? При замене окон нужно точно сохранять рисунок старых переплетов, как в старинных, так и в сталинских зданиях. На самом деле, это же несложно. Но не работают ни городская, ни областная архитектура.

 

 

Я знаю Ваш проект часовни - памятника Николаю П. Она передает совершенно этот ужас, сопровождающий страшное для России событие. Я слышала, что Вы участвовали в конкурсе на раку мощей святителя Николая Мирликийского?
Да, был конкурс, объявленный российско-итальянским фондом. Для достойного хранения мощей святителя, находящихся под спудом в католическом Соборе города Бара нужно было сделать проект надгробия над его мощами. Одновременно фондом было задумано провезти мощи любимого в России святого по России для всенародного поклонения. Проектом, в основном, занималась моя жена Ольга, он прошел первый тур конкурса, пожалуй, это самый сильный из представленных проектов.

 

Вам интереснее выполнять заказную работу, или участвовать в конкурсе?
Интереснее и плодотворнее работать с заказчиком. Это совместная творческая работа. Обычно известно, что надо заказчику, а в условиях конкурса все оговаривается расплывчато и очень трудно угадать, что нужно устроителям конкурса. Когда я работал над храмами Средней Рогатки, у меня был очень умный и интересный заказчик, староста Юрий Григорьевич Корытченков. И храм преподобного Сергия Радонежского, кажется, удался, несмотря на многие искушения при его строительстве.

 

 

Андрей, Вы - человек благородной профессии, и мне интересно, что Вы думаете по поводу строительства нашего гражданского общества? Обычно такой вопрос задают политикам, и они отвечают одинаково политкорректно, а у Вас есть какое-то мнение на этот счет?
А что такое гражданское общество?

 

 

Ну, это уже ответ. В таком случае, мне интересны ваши оценки общественной жизни, у Вас есть какие-то мнения на этот счет? Обычно люди в автобусе высказываются, как правило, очень критично по отношению к власти и жизни. У нас всегда плохая власть, даже когда и автобусов не было. Плохой Иван Грозный, Борис Годунов, Петр Первый, Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев, Ельцин, Путин…
Все зависит от власти, а власть зависит от идеологии, которая должна быть. Идея, как цель государственной жизни нации. Все зависит от личности: и плохое, и хорошее делается конкретными людьми. Если бы к власти пришел настоящий русский патриот, который бы не только декларировал, но и действовал, все бы изменилось. Страна бы зажила нормальной жизнью. Если бы на Руси знали: русский - это звучит гордо.

 

 

Да, гордятся все своей национальностью, не стесняясь: американцы, евреи, чеченцы, чехи, французы…
Вот как Сталин после Победы сказал: «Я пью за великий русский народ». Кто это осмелится сейчас просто вспомнить? В государственной идеологии все в руках власти.
Несмотря на кажущуюся узость моей работы, она на самом деле очень идеологична. Возрождение русского государства невозможно без возрождения русской культуры, а, значит, без реставрации творений наших великих мастеров. Возрождение русской культуры немыслимо без Православия, без храмостроительства. Но сейчас наша культура – культура Микки-Мауса, поп-«корма». Культура без границ. Нивелирование. Как раз то, за что боролись коммунисты. Стирание границ, чтобы у всех все одинаково. Но реализовали их мечту их дети.

 

 

Поп-корн – это просто образ в разговоре. Как и джинсовые портки, кожаные куртки – символы общечеловеческой цивилизации. То, что нахлынуло на нас и захватило наше общество. И власть у нас поганая, и народ наш хреновый. Да и не народ вовсе, а население. Народа у нас нет. Народ - сплоченное общими целями объединение. «Советский народ» - это действительно общность. Сейчас кисель. Куча.

 

 

Вашу фразу о возрождении культуры я воспринимаю пустым общим местом, она утратила свой настоящий смысл, по моему мнению. Нельзя возродить то, чего нет, что кончилось. В 1917 году погибли носители той старой культуры. Духовная культура, которая и является основой культуры – это, наверное, очень личное, закрытое понятие, это не хор на сцене и не выставка икон. Духовная культура - это культура внутреннего бытия человека, нации. Наша культура ныне – культура потребления, культура живота и гениталий, когда каждый человек хочет получить свой кусок радости. Индустрия культуры досуга и получения прибыли. А что заработаешь симфоническим концертом в сравнении с ночной дискотекой? Может, лучше помолчать всем о возрождении культуры? Какая культура, если общество другое, мы все изменились?
Я говорю о цели, о великой цели, которой мы можем и должны служить по нашей малости, хотя бы своими небольшими повседневными делами. Есть на этом свете идеал, и к нему надо всем стремиться – Святая Русь.

 

А что такое Святая Русь для Вас, объясните? Град Китеж?
Святая Русь не химера, она была, и нам идти и идти к ней. Это образец. Но недостижимый. Что-то очень хорошее. Когда, наверное, не главное заработать, или нажиться за счет других. Святая Русь - когда очень здорово устраивали свое земное существование. Они, тогдашние люди Руси, не были приземленными червями. Они хотели здесь жить на этой земле, это были живые, настоящие люди с прекрасными деяниями. Только такие люди могли строить такие храмы. Вся Русь была в церквях. Богу посвящалось все лучшее. А не себе. Я был недавно вТихвине, когда туда привезли икону Божьей Матери Тихвинской. Да, там были зеваки, но в основном, я там увидел чистые, сияющие духовной радостью лица. А вы говорите, возрождение невозможно.

 

 

Вот еще парадокс: нам раньше назначали начальников страны, области, города, и мы говорили, недовольные, что это плохо. И, действительно, та власть себя изжила и закончилась очередями за исподним. Теперь нас опять все не устраивает. «Все не так, ребята»?
Ну, я думаю, это было искусственно устроено, чтобы вызвать недовольство народа. Чтобы потом спокойно установить и протащить новый порядок теми же власть придержащими.

 

 

Вы считаете, как и господин Проханов, что мировая история - это конспирологическая система, построенная на сети заговоров. Но вы же православный человек и должны понимать, что в истории есть еще и Бог. И заговоры против такой большой страны, как наша, слишком простое объяснение мучительной истории государства. И если народ пошел на баррикады и стал сжигать усадьбы, значит, был серьезный повод для ненависти. Но почему же у нас такие сложные взаимоотношения народа и власти, которые всегда кончаются не в пользу народа? И терпит народ – плохо, и борется - еще хуже. Но, может, на самом деле, все правильно в этой жизни?
Наверное, так. Но то, что произошло в 1917 году - есть еще и Божье попущение. Бог позволил «грех наших ради». Общество далеко ушло от идеалов Святой Руси, особенно, образованное общество, да и самодовольные попы – тоже. И Господь от нас отвернулся.
 
То есть, наша история – это Божье попущение? Но, что значит быть верующим, Андрей, для Вас в этом вот нынешнем контексте нашего бытия, когда православные христиане воспринимаются обществом, как раньше первые христиане среди язычников, только нет угрозы смерти. Но есть отторжение общества.
Скорее в обществе существует безразличие, а не отторжение. Не представляю, как можно жить без церкви, без Бога. По-моему, такие люди очень себя обедняют.

 

Андрей, а про свое, родное: Вы считаете, как и некоторые другие, что губернатор Михайлов – не лучший вариант?
А есть лучше?

 

 

Я не знаю.
Я вот тоже не знаю.

 

 

Вы довольны жизнью в нашем капиталистическом обществе, где теперь есть частная собственность, бизнес, где государство не контролирует твою жизнь, и ты свободен выбирать?
То, что мы приобрели, не стоит того, что мы потеряли. У нас была великая держава, и очень трудно смириться, что теперь ее нет. Видеть, что сделали со страной, ужасно больно.