Провинциальный Дом
Работает в Пскове архитектор Владимир Иванович Бессонов, строит дома, они растут на глазах у псковичей, мимо них не пройдёшь. Сибирские корни деревни Баклуши Доволенского района, откуда Бессонов родом, видимо, благотворно повлияли на его жизненную философию, человек он не гордый, вроде и не амбициозный, а самые лучшие проекты в городе – его. О себе он говорит, что "во многом оптимист". Владимир Бессонов родился в 1949 году одиннадцатым ребёнком в семье. Когда ему было три месяца, отец, вернувшийся с фронта инвалидом, умер. Село Баклуши было на редкость бедным, отсюда большая детская смертность, так что выжила в семье Бессоновых только меньшая половина деток, среди них и будущий главный архитектор Псковгражданпроекта Владимир Бессонов.
Как можно, Владимир Иванович, выходцу из деревни Баклуши стать архитектором?
У меня было интересное детство, потому что к нам в Сибирь перебирались ленинградские блокадники. На всю жизнь осталась светлая память о Полине Никитичне Пивоварчук. Они нам в деревню привезли городскую культуру: у нас был кукольный театр, драматический, Полина Никитична организовала свою поселковую библиотеку. Благодаря ей, наш Доволенский район дал много творческих личностей: художников, театральных работников, музыкантов. Будучи школьником, я рисовал декорации для школьного театра. В Пскове знают генерала В. П. Костенко – мы с ним земляки, из одного Доволенского района. Жили в наших краях украинцы и немцы, народ интересный, трудолюбивый, мы и дрались, и дружили, было очень интересно. Район целинный, народ весёлый, пьющий, но работящий. Школу закончил не очень хорошо, с тройками, по черчению и рисованию – пятерки, поехал поступать в Новосибирск в 67-ом году на архитектурный. Конкурс тогда был 8-9 человек на место, поступил со второго раза. Мне, деревенскому, очень хотелось учиться и учился с большим удовольствием. Преуспел в рисунке и живописи, предлагали потом остаться на кафедре и преподавать, но победила архитектура. Рисунок не бросаю, вот нарисовал, видите, картину - наши псковские архитекторы.
Очень похоже, все узнаваемы.
Групповой портрет, но, правда, не все здороваются друг с другом. Архитекторов здесь в маленьком Пскове немало, причем, разных архитектурных школ: питерцы, новгородцы, архитекторы среднеазиатской школы, из Ташкента, Алма-Аты. Хорошие архитекторы, например, Юрий Михайлович Ширяев, пожалуй, один из немногих архитекторов в городе, кто работает и мыслит философски. Он сейчас главный архитектор проекта базы отдыха Администрации Президента на Валдае, который делает наш Псковгражданпроект.
Вы выросли в стране, где не было архитектуры, а была массовая жилищная застройка территорий панельными зданиями...
Действительно, архитектура была загнана в подполье. По окончании института я работал в Новосибирске, и было невыносимо скучно. Мои друзья, талантливейшие архитекторы, спились, потому что не было творческой работы. Лучшие проекты, например, Новосибирский Академгородок делала Москва, а нам, что останется. В середине 70-х годов в Молдавии, в связи с тем, что это было место работы нашего Генсека Брежнева, начался архитектурный бум. Столица Молдавии отстраивалась, и там собрались лучшие архитектурные силы. Поехал туда и я, в то время я выиграл архитектурный конкурс в Варне.
Как складывалась Ваша жизнь в Молдавии?
Я работал в Кишинёве главным архитектором проектов, и без ложной скромности скажу, что уже вышел на уровень "придворного" архитектора, проектировал жилье для Совмина Молдавии, здание информационного агентства, был одним из ведущих архитекторов. Выиграл конкурс архитектурных проектов здания-пристройки к художественному музею Кишинёва, но пришлось уехать из Кишинёва из-за перестроечных революций в начале 90-х. Уехали из-за проблем со знанием молдавского языка, переходом на латиницу, да и моим дочерям надо было поступать в вузы, а в Кишинёве это было невозможно. Мы отправили старшую дочь в Псков, к моему коллеге по Новосибирску псковичу – архитектору Борису Дмитриевичу Пославскому. Тогда он набирал команду архитекторов для работы в архитектурной организации, там давали квартиры, он меня пригласил, и мы переехали в Псков.
Так повезло не всем в то время.
А в Кишинёве "народный фронт" отобрал у нас квартиру, хотя я там построил два жилых района. Затем Петр Семёнович Бутенко, известный в Пскове, очень творческий архитектор, ученик Ивана Владиславовича Жолтовского, мой друг, предложил мне поучаствовать в конкурсе на должность главного архитектора области. Меня приняли на эту должность, в которой я проработал семь лет, когда губернатором был Евгений Эдуардович Михайлов.
Что входит в компетенцию главного архитектора области?
Это такой же чиновник, как и все чиновники областной администрации, должность не творческая, но, как сказал мне Пётр Семёнович, если ты лодырь и олух Царя Небесного, ты и так работать не будешь, а захочешь – работать будешь. И губернатор не только не запрещал мне работать на архитектурных проектах, но и поощрял. У нас тогда проходили свои архитектурные съезды, творческие фестивали зодчества, Михайлов очень хорошо относился к архитектурному творчеству в области, к его развитию. Его идеей, и очень интересной, было строительство мансард, но такие проекты нужно тщательно продумывать, всё просчитывать, работать с хорошей черепицей. Меня он отправил в Финляндию, Австрию смотреть современное строительство, с главами районов мы ездили в Эстонию. Это очень хорошо, потому что учиться надо постоянно, и для этого смотреть мир вокруг.
За то время, что Вы работали главным архитектором области, какие проекты осуществили, Владимир Иванович?
Вы знаете, эта должность главного архитектора – тяжёлый труд, надо следить за соблюдением всевозможных градостроительных и архитектурных норм, что делать сложно в период их формирования нового градостроительного кодекса. Работа благодарная, но была мне совершенно не по нутру, не по моей натуре быть только чиновником, поэтому я работал постоянно: сделал проекты нескольких храмов в области, несколько проектов для сел и районов, делал ради работы, хотелось работать.
У Вас были учителя?
Я учился у таких мастеров, как Геннадий Викторович Соломинов, грамотный и талантливый архитектор со своеобразной системой мышления. Понятно, что у известных архитекторов своя школа и копировать её бесполезно, но Соломинов учил нас думать. Для архитектуры мышление едва ли не главная составляющая. Он отметал все архитектурные цитаты, и создавал архитектуру ортодоксальную, которую кроме него никто не мог придумать. Он строил проспект Мира в Кишинёве, монолитные жилые дома, дома из монолитного железобетона. Строится такой дом так: собирается опалубка, и от неё поднимается объём, такая технология позволяет создавать скульптурное, пластичное здание. У нас монолитный дом стоит на улице Юбилейной. Считаю, что в СССР Соломинов был одним из лучших архитекторов.
Мой кумир – советский архитектор Иван Ильич Леонидов, конструктивист. Они работали в то время большой командой: Гинзбург, Леонидов, Веснин…Леонидов был интересен тем, что в 20-е годы он уже был архитектором XXI века, далеко впереди всех. Когда после войны приехал в СССР знаменитый Корбюзье участвовать в конкурсе на архитектурный проект здания Центросоюза, то первым делом попросил отвести его в ателье Леонидова. В это время Леонидов был без мастерской и квартиры – в стране велась борьба с излишествами. Корбюзье боялся конкуренции Леонидова, видел его работы в журналах, знал заочно и понимал, что это настоящий пионер в архитектуре. Когда я был на преддипломной практике в Москве, познакомился с интересным архитектором Андреем Ивановичем Леонидовым, сыном Ивана Леонидова, мне повезло, я жил на Гоголевском бульваре, в квартире Ивана Леонидова, знал его супругу, разговаривал с ней. Видел его чертежи, изучал домашний архив, и проникся этими идеями, системой мышления Леонидова. После этой московской практики я делал Центр молодежного досуга в Варне (Болгария) и стал призером этого конкурса. У советских архитекторов в послевоенное время Леонидова, Жолтовского, Мельникова были светлые коммунистические идеи, им хотелось, чтобы общество жило дружно, общалось, и, соответственно это реализовывалось в архитектурные градостроительные идеи Дома - коммуны для совместного жительства множества людей.
Что Вас привлекало в леонидовских идеях?
Он воевал, и на войне, когда вокруг велись боевые действия, придумал город Солнца Кампанеллы, главным в архитектуре этого города были висячие тентовые конструкции. Леонидов и отличался своим новаторством в архитектурном конструировании, он работал над тем, в каких конструкциях будет воплощаться архитектурная идея. Вообще он считал себя художником, но очень сильно работал как конструктор. Он придумал "мгновенно жёсткую систему" стержней, опутанных гибкими связями, система повисает и сама себя держит. У него был патент на такую конструкцию. Архитекторы уровня, подобного Леонидову, работали и как инженеры, и как философы, и как художники. Когда-то он учился на иконописца, и его многогранность, возможно, отсюда и развилась. Но он настолько опережал время, что практически ничего не построил, кроме фонтана и лестницы в Пятигорске.
Зато западная архитектура вырастала на русских идеях?
Да, архитекторы общались, после революции были сильные архитектурные журналы, выпускались архитектурные альбомы. Мы же тогда дали миру совершенно новую поэзию, живопись, графику, архитектуру, дали много идей и художественных, и конструктивных. Сейчас выдохлись немного в архитектурных идеях, хотя современная технология позволяет строить здания любых форм. Если посмотреть современную Европу, интересно строят во Франции, Германии, в Австрии. Юрий Михайлович Ширяев, например, продвигает идеи австрийского архитектора Хундертвассера, активно внедряет цвет в архитектуру, органичные формы, есть на Золотой набережной дом, строящийся по его проекту, и его сразу можно узнать.
Кто проектирует Золотую набережную?
Наш институт Псковгражданпроект. Мы вместе с С. Ю.Битным в своё время сделали проект застройки этой набережной, понимая, что дома одного архитектора могут быть одинаковыми, мы специально распределили здания среди наших архитекторов: Юрий Ширяев, Нина Огурцова, Лариса Нуколова, я – благодаря чему застройка получилась разнообразная и своеобразная. Но планировочные принципы, заложенные мной и Битным, практически остались все. В этом и кроется успех Золотой набережной.
А что такое планировочные принципы?
Структура планировки, квартальная застройка, подъезды, этажность….Эта работа на основе изучения исторических материалов, традиционно на набережной один дом «перетекал» в другой, застройка была очень плотной. Мне нравятся дома, которые делали Нина Огурцова и Лариса Нуколова, они ближе к мосту через Пскову: красивые, нарядные дома, архитекторы попали в образ.
Женские дома. Что-то не встречаются в мировой практике известные имена женщин-архитекторов?
Не будем замахиваться на всемирную известность, но наши женщины-архитекторы с хорошим вкусом.
Защитите, Владимир Иванович, Золотую набережную, строительство которой мне тоже не нравится, я бы, как псковичка, предпочла просторы с горизонтами Троицкого Собора, а не стены элитных особняков, и дело здесь совсем не в пролетарской зависти, просто место особенное.
В том месте исторически была очень плотная застройка, все было застроено. А потом есть у нас такая беда: инвестор должен получить со строительства прибыль, иначе никто ни во что не будет инвестировать, а строить надо, но такое строительство дорогое, только на археологическое обследование территории ушли миллионы. Ю.Р.Брохман построил и «Архитектурную поэму», но цокольный этаж сдал под офисы, Брохман считает копейку, потому что он - бизнесмен. Мы должны понимать и заказчика, если мы не поймем его проблемы, тогда никогда и ничего строиться не будет, не будет инвестиций. С Брохманом работать интересно, он и человек неординарный, и заказчик непростой.
В каком году появился ваш банк на углу Октябрьского проспекта и улицы Металлистов?
В начале девяностых мы делали Центробанк на Октябрьской площади и его базу в Кривске, и несколько позже был построен Сберегательный банк, мы проектировали его с Николаем Николаевичем Нуколовым. Нам очень помогла стена красного кирпича, которую мы сохранили от здания XIX века, с маскаронами, она стала композиционным центром нового здания – исторической цитатой, которая держит весь комплекс.
Получилось русско-европейское здание, а откуда идея такой «сундучной» крыши?
Образ её появился достаточно спонтанно, когда мы работали над зданием этого банка, я приехал на похороны в Кишинев к старенькой умершей родственнице, дежурил у гроба, чтобы помочь уставшей жене. По народной традиции дежурил с банкой вина, но рядом, как всегда, бумага и карандаш, сижу и чиркаю потихоньку. Есть разные системы творческого мышления: от общего к частному – от замысла к его реализации. А есть другая система: от частного к общему, когда без чёткого замысла, от детали. Вот и я так же сижу и рисую, обычная логика при этом отключается, вообще ни о чём не думаешь, карандаш сам чертит. К утру уже созрел образ этого здания, со мной всё-таки такое редко бывает, но и ситуация была из редких. Приехал, показал эскиз Коле Нуколову, стали дальше работать, вот и получилось здание Сберегательного банка.
Оказывается, вместе можно работать двум творческим людям?
Вполне, мы с Нуколовым хорошо работали, с Колей интересно было работать.
Банку уже более десяти лет, а какая качественная постройка, штукатурка, покраска.
Югославская фирма строила.
А где ещё Ваши дома в городе?
Напротив областной Администрации на улице Некрасова комплекс жилой новый, на Льва Толстого, возле Летнего сада…
Там, где белые пластиковые окна, которые испортили фасад?
Но это дешевле для заказчика, чем коричневые, темные. Мы сейчас строим дом сразу за мостом на Рижском проспекте, и там мы настояли, чтобы оконные пластиковые переплеты были под цвет дерева. В пластике есть одна проблема - крупная расстекловка, а псковская архитектура – маленькие оконные проемы, глухие стены, деликатная расстекловка. Но я предпочитаю, когда стекла больше, больше света, пространства.
Почему тогда наши архитекторы проектируют лоджии, которые народ обычно закрывает наглухо стеклом, на северной стороне, где и так темно?
Не задумываются, наверное.
Ваш дом на Карла Маркса под названием «Архитектурная поэма», который построили из стен старых домов, дом стильный, необычный для Пскова получился, но почему Вы решили его стены покрасить в пастельно сиреневые, зеленоватые, розовые тона?
Нашим заказчиком был Юрий Рафаилович Брохман, большой мастер придумывать поэтические названия, а идея была наша с архитектором Эдиком Кимом: на старых фото нашли элементы декора дома, которые не сохранились, мы их вставили в архитектурный контекст. Он угловой, сделали его разноэтажным, покрасили разным цветом, а заказчик, человек понимающий, это реализовал с помощью специалистов реставрационных мастерских Е.Макарова. Дом с такой исторической цитатой получился живым и необычным. Цвета мы взяли для Пскова рисковые, но так получилось. Кстати, в журнале «Архитектура. Строительство. Дизайн» за 2001 год новая архитектура Пскова представлена на нескольких страницах. Это не случайно, потому что губернатор Михайлов уделял большое внимание архитектуре, и мы успешно работали, что видно по публикациям в этом журнале, в области формировалась градостроительная политика. Вот здесь в журнале можно видеть наш проект «Покровского угла», сейчас эта архитектурная идея реализуется. Вообще первое здание, которое я построил в Пскове – это здание Псковбанка возле Маяка.
Наше современное, активно развивающееся коттеджное строительство по проектам заказчиков чисто «народное творчество»? Иногда, впрочем, видно, что элементарно не соблюдены пропорции, дело, значит, не только в заказчике?
Это просто беда. Нет хороших заказчиков-индивидуалов, полное отсутствие культуры и неуважение к архитектору, заказчик переделывает проект так, как он хочет. Во многом виноват заказчик. Даже наш проект «Покровский угол» испортили, там строит ДСК частные дома, они заказывали нам архитектурный проект, но вместо штукатурки оставляют силикатный кирпич, правда, есть и удачные здания. Мы их проектировали на основании исторической справки, исторического искусствоведческого исследования, проведённого И. Голубевой. К сожалению, проблема адекватной реализации архитектурного проекта в строительстве существует, и здесь всегда есть потери и качества, и чисто эстетические.
Напротив Духовного училища стоит прекрасный отреставрированный дом красного кирпича с керамическими медальонами?
Это моя работа. А керамику делал Саша Агарков, и в этом доме есть душа именно потому, что эти маленькие монументальные декоративные вещи соотносятся с кирпичом, Агаркову удалось одухотворить образ этого дома, он оживил его.
Ваши здания уже заметно украшают Псков, а на Красных партизан, возле рынка,чьи проекты?
Мои. Это частные здания, целый квартал мы делали с Битным, очень тщательно работает над этими зданиями Лариса Романова.
И пиццерия на Октябрьском проспекте?
Мой проект, я очень ею доволен, она получилась уютная, камерная, хорошо вписалась в проспект.
Вы, наверное, очень богатый человек, и коттеджик есть свой?
Коттеджика нет. Правда, купил жене машину несколько лет назад, детям помог жилье купить. Мы хорошо зарабатывали в первые годы, когда я сюда приехал, сейчас гораздо меньше. Многие частные архитектурные организации в Пскове и архитекторы демпингуют, назначают цену в два – три раза дешевле, от чего страдает качество проектирования. Наш институт не демпингует, мы не уговариваем потенциальных заказчиков поднять цену проекта: не хотите – уговаривать не будем. У нас есть большие заказы на Валдае для Администрации Президента, есть объекты и по области, и по городу.
Владимир Иванович, если оценивать Ваши проекты в нашем городе, хорошо чувствуете среду, стараетесь в неё вписаться?
Ну, по-всякому бывает. Был хороший проект за гостиницей Октябрьской, но его немного "обрезали", чувствую, что просто испортят. А дом должен был получиться красивым, там есть архитектурная фантазия, но заказчик работает с очень плохим кирпичом, а это плохо.
Ваш жилой дом, что напротив Летнего сада, интересный в архитектурном своем решении, с арковидными эркерными окнами, сложной крышей, украшенной фронтонами, но белые пластиковые оконные переплеты опрощают его, да и башенка какая-то над центральным фасадом странная прилепилась?
Это творчество заказчика, он любит строить башенки, видимо, псковская архитектура с башнями крепости и флюгерами повлияла на его вкус.
То есть Вы не стоите насмерть, защищая свой проект, в строительном воплощении?
Нет. Я считаю, что надо оставить место для творчества и заказчику, и строителю, а скобари - люди, хорошо чувствующие архитектуру, я им доверяю.
А как Вы оцениваете наш псковский Йоркшир - проект Старые кварталы на Запсковье с гостиницей и Верхнебереговой улицей?
Прекрасный проект. Я был председателем жюри конкурса на архитектурный проект этой застройки, выиграли его два авторских коллектива Б. Д. Пославский и Женя Гольман с Сашей Богодуховым. Очень сильные архитекторы, к тому же Богодухов ещё и реставратор, и Женя Гольман вполне современный архитектор, но очень чутко относится к старой архитектуре. Он меня всё ругает, что я дом у Рижского моста, который сейчас строится, поднял на этаж, сделал выше старого углового, но живая среда адаптирует, усваивает высотность здания, человеческий глаз быстро привыкает, конечно, если это не высотка.
Что сейчас является основной тенденцией в архитектуре: хаос, анархия, демократическая эклектика?
Попытка упорядочить ситуацию есть, по крайней мере, у нас в Пскове наш институт Псковгражданпроект занимается проектом охранных зон памятников архитектуры, чтобы было ясно, где и как можно строить. Но если вообще о тенденции, то, например, образ старой русской столицы Москвы утрачен. Там работают западные архитекторы с мировым именем, они принесли новые архитектурные идеи, но самобытность Москвы исчезает на глазах. Есть там проекты американские, европейские, азиатские.
Архитектура – искусство, чутко фиксирующее время?
Да, и философия архитектуры сейчас - философия денег. Но в Пскове архитекторы бедные.
О чем это говорит?
Об инвестициях. В Пскове талантливые архитекторы, но заказчиков нет, поэтому часто сам себе наступаешь на горло. Конечно, в нашей псковской современной архитектуре, наверное, есть определенный провинцианализм, но это даже и хорошо. Это органичный стиль, когда все соединилось: и архитектура, и пространство, и время. Наша архитектура со своей патриархальностью более живая, одушевлённая. Смотрите, какой роскошный храм Василия Блаженного на Красной площади, какой он яркий? А мы хотим, чтобы все было гладенькое, ровненькое, серенькое, а вот так строили древние мастера, кстати, псковские. Сейчас, к сожалению, начинает превалировать компьютерное архитектурное мышление, а оно – мёртвое. Современная архитектура очень всё-таки урбанизирована и машинизирована, запад это увлечение пережил, и сейчас у них архитектура более пластичная и разнообразная, хотя всё почему-то вверх уходят.
Может, это не только гордыня, но и простое решение - небоскрёб?
Наверное.
Вы освоили компьтерное проектирование?
Я не владею компьютером абсолютно. Всё только на кульмане, вручную, и я знаю, что за кульманом с карандашом мне ничто не мешает. Ручная работа архитектора ценится, а те, кто на компьютерах, рисовать уже не умеют, теряют навык, чертят готовые варианты. Когда мы в Белграде работали над зданием псковского Сбербанка, тогда у них уже было все автоматизировано, компьютеры, а мы с Колей Нуколовым вручную работали, и красили вручную. Это вызывало у них удивление, граничащее с восхищением: так работают там только большие мастера.
Вера Иванова,
специально для Псковского агентства информации.
