Любовь к родному гнезду

- Вениамин Александрович в одной из подписей книг сам определил наши отношения, может быть не очень скромно, но это его автограф: "Милой Тамарочке, дорогой землячке, в знак тесно связавшей нас любви к родному гнезду". Нас связывала любовь к родному гнезду.
Последние годы своей жизни он очень переживал, что не может часто бывать в Пскове (он был очень болен). И когда встал вопрос об открытии памятника двум капитанам, что сейчас стоит у областной детской библиотеки, он говорил: "приеду в любом состоянии". Он очень ждал открытия этого памятника. Но больше этого памятника Каверин  всю жизнь хотел каким-то образом увековечить в Пскове память своего учителя в  литературе, друга и в последнюю очередь родственника Юрия Николаевича Тынянова. (Юрий Николаевич был женат на родной сестре Каверина - Елене Зильбер, а Каверин в 1922 году женился на родной сестре Тынянова).

И Вениамин Александрович очень обрадовался, когда я ему сообщила о том, что мне удалось в Пскове найти, благодаря воспоминаниям Августа Летавета, дом, в котором 8 гимназических лет жил Тынянов. Он так обрадовался, я даже не могу передать, он сразу мне сказал , что он "сделает все, чтобы дом как-то отстоять". В общем-то вдвоем мы его и отстаивали от сноса, дом был ветхий, и снести его пытались, начиная с 1975 года.

Идея создать в нем литературный музей принадлежала псковским краеведам. Каверин только повторял: "давайте создадим музей имени Тынянова".  В свое время музей Тынянова обещали открыть в Ленинграде на Греческом проспекте в доме, где он жил несколько лет. Потом обещали открыть квартиру-музей Тынянова на улице Плеханова, за Казанским собором рядом с Невским проспектом. Но так ничего этого и не сделали. Не только не сделали, но даже не попытались сохранить то, что уже было собрано. И когда Каверин уезжал из Ленинграда, и уезжала дочь Тынянова Инна Юрьевна, то литераторы каждый старался что-то из квартиры, мягко говоря, взять себе на память.
Я посчитала, что создание литературного музея Тынянова в Пскове - это завещание Каверина. Там была бы богатейшая экспозиция, посвященная и Вениамину Александровичу, он очень много мне передал, все на своих руках перевезла в Псков. И рукописи, и книги - все книги, всех годов изданий. Мне он передал и часть библиотеки Тынянова, которую ему удалось собрать и вывезти из Ленинграда. Кое-что я просила его подписать автографами "литературному музею Тынянова в Пскове" но, к сожалению, музея нет.  От здания объединенный музей два года назад отказался, сказал, что им не осилить… этот вопрос не хочу поднимать, слишком он больной. Хотя, что в итоге, вы можете увидеть по адресу Воровского, 9 - там стоял дом, который я когда-то нашла.
На сегодняшний день в Пскове не сохранилось ни одного дома, связанного с жизнью известного русского литератора.

- К Вениамину Александровичу в Переделкино я постоянно с фотоаппаратом ездила, поскольку я журналист и путешественник заядлый, фотоаппарат был всегда моим спутником. Но получалось так, что стоило мне заговорить с Кавериным, как я о фотоаппарате забывала. И первый раз я его сфотографировала только в Пскове в 1986 году, когда он приезжал в библиотеку, которая теперь носит его имя.

В 1988 году Каверин пригласил меня на 4-е Тыняновские чтения в Резекне (бывшая Режица, Латвия) на родину Юрия Николаевича. Конечно же, я была приглашена не читать доклад, в то время о Тынянове у меня еще ничего не было, в то время я просто собирала материал о псковских гимназистах (в 1986 г. - работала в местном архиве). По поводу этой работы у меня было много вопросов к Вениамину Александровичу, связанных с его братьями, которые тоже достаточно известны в своих областях деятельности, но знают о них только узкий круг специалистов. В Резекне Каверин попросил посмотреть рукопись по гимназистам и предложил помочь с материалом. У меня уже благодаря Каверину к тому времени были воспоминания его старшего брата, а также воспоминания академика Августа Андреевича Летавета, с которым Каверин жил в одном доме и долгое время дружил. (Литовет в1984 году скончался, и вдова Августа Андреевича отдала рукописи воспоминаний в распоряжение Каверина. Выборочно он ими пользовался при написании "Освещенных окон").
Так вот, в 1988 году в Резекне, посмотрев мою работу, Каверин сказал, "вместе все не пойдет, разделите на две книги. И одну полностью посвятите статьям краеведов (я собирала статьи исследователей, работавших в этой области, а не только свои). Вы будете составителем воспоминаний, а я напишу предисловие".
Позже я попросила разрешения включить в книгу воспоминаний выборку из его "Освещенных окон", и он разрешил мне, не глядя: "что нужно для книги, то и берите, я и фотографии вам свои для книги предложу".

Книга должна была выйти в "Лениздате", по крайней мере, в 1990 году, но "Лениздат" распался. Время шло. И тогда мне не удалось издать двухтомник. Я вспомнила, что у меня и только у меня лежит этот богатейший материал, а время уходит, и уходит время не только мое, но время вообще уходит, и имена забываются. Имя Каверина более молодые уже практически не знают, что уж говорить о Тынянове, имя которого знает лишь узкий круг людей, близких к литературе.
 В итоге мне пришлось "с миру по нитке" занять денег на издание книги. Это не моя книга, не мои стихи, не мои воспоминания, а воспоминания Каверина о Пскове, воспоминания Литовета о Пскове, Льва Зильбера о Пскове.
 К этой книге я практически ничего не прибавила с 1989 года. Только написала в Тарту, где попросила заведующего кафедрой русской литературы университета обновить копии рукописей тыняновских стихотворений, использованных в этой книге. Только так я обновила работу, законченную еще в 88-89 году. То есть все осталось так, как знал об этой книге Вениамин Александрович. 

- На день рождения 19 апреля 1989 года Каверин попросил меня приехать помочь.  Я приехала раньше 15-го числа, и как обычно, забыла, что у меня с собой фотоаппарат. Его секретаря Лилии Наумовны Беленькой в это время в Переделкино не было. Она печатала за Кавериным. Он ведь ничего не писал, а только диктовал прямо по памяти, из головы - память у него была исключительная. Так как печатать было нечего, Лилия Наумовна не приехала, и в ее отсутствии я дежурила на телефоне. (У Каверина постоянно болели и мерзли ноги, поэтому большую часть времени он сидел, укрытый пледом). Первой позвонила Наталья Вениаминовна, его дочь, которая к тому времени уже три года не бывала у него, но с днем рождения поздравляла. Потом с поздравлениями звонили многие. Иногда отвечал сам Каверин, иногда я. Позже, где-то после обеда приехала семья Николая Вениаминовича - сына, который в то время был в заграничной командировке. Приехала его жена Наталья Николаевна Заболоцкая, дочь известного поэта Николая Заболоцкого, и ее мать, вдова поэта Екатерина Васильевна.
Приехали на машине, поздравили Каверина с днем рождения, и стали готовить его к прогулке. К тому времени он чувствовал себя очень плохо, но старался быть бодрым. Собрались мы на прогулку, и я Наталии Николаевне говорю: "у меня фотоаппарат есть с собой". А она отвечает: "Давайте снимайте, фотографии будут историческими". Родные наверняка уже знали, что  оставалось Вениамину Александровичу немного. Так и появились некоторые из представленных фотографий.

- В свое время мне не удалось издать двухтомник "Памятники Отечества", второй том которого полностью посвящен личностям, жизнь которых так или иначе связана с Псковом. Сейчас на основе этих материалов, я хочу издать (не знаю, успеем ли к 1100-летию) книгу "Псков - история в лицах".  В ней будут представлены все, начиная от княгини Ольги, (у меня есть изображение ее, какого нет ни у кого) а далее все, все, все о землячестве, о котором псковичи и не подозревают.
 
Сергей Лащенко,