На выселки за "Губернаторский пасьянс"

Год исправительных работ в колонии-поселении - такой приговор вынесла мировой судья Калининского района Челябинска Светлана Рябкова журналисту Герману Галкину, обвинявшемуся по статьям 129 (клевета) и 130 (оскорбление) УК РФ. Истцами на закрытом процессе, который в Челябинске называли не иначе, как "власть против журналиста Германа Галкина", выступили вице-губернаторы области Константин Бочкарев и Андрей Косилов. Ответчик известен тем, что был помощником погибшего в Москве депутата Госдумы Владимира Головлева, в последнее время он являлся заместителем главного редактора областной газеты "Вечерний Челябинск".

Как установил суд, в нескольких материалах, опубликованных в спецпроекте "Рабочая газета", журналист обвинил администрацию области в нецелевом расходовании бюджетных средств. Кроме того, в фигурировавших на процессе статьях содержались намеки на нетрадиционную сексуальную ориентацию одного из вице-губернаторов, что, как считают наблюдатели, главным образом и подвигло истцов на обращение в суд. Таким образом и появилось скандальное дело # 511382.

Первое, что предстояло выяснить суду, - чьему перу принадлежат статьи "Настоящий Сумин" (Петр Сумин - губернатор Челябинской области. - "НГ") и "Губернаторский пасьянс", опубликованные в "Рабочей газете". Следствие установило, что автором публикаций является замредактора "Вечернего Челябинска", и в отношении Германа Галкина возбудили дело. Вскоре журналист был избит в подъезде своего дома. Потерпевший и его коллеги не сомневались, что нападение связано с публикациями в "Рабочей газете".

Незадолго до окончания процесса журналист обратился к президенту Путину: "У меня есть все основания утверждать, что истинной причиной привлечения меня к уголовной ответственности является боязнь областных властей рассказать населению правду о реальном положении дел в экономике области, социальной сфере... В случае продолжения незаконного преследования оставляю за собой право просить политического убежища в одной из цивилизованных стран..." Попросить убежища Галкин так и не успел. Из зала суда его отправили к месту отбывания наказания.

Непосредственный руководитель осужденного журналиста, главный редактор газеты "Вечерний Челябинск" Олег Грачев, считает, что судебный процесс над Германом Галкиным нельзя назвать иначе, как "показательное преследование". "Местные журналисты пребывают в шоке от вынесенного Галкину приговора, - заявил Олег Грачев корреспонденту "НГ". - Такое суровое наказание для яркого журналиста скорее всего связано с предстоящей в области чередой выборов. После вынесения приговора чиновники - в частности, выступавшие истцами Косилов и Бочкарев, говорили, что СМИ надо научиться конструктивно сотрудничать с властью. А вице-губернатор Бочкарев даже заявил, что завершившийся процесс "авторитета ему не добавит, но бояться будут больше".

Комментируя ситуацию, директор Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов сказал корреспонденту "НГ": "Судебный процесс над Германом Галкиным показывает, что взаимоотношения власти и прессы незаметно вышли на тот уровень, когда за слово журналистов наказывают тюремной камерой. Для меня нет сомнений, что политическая подоплека в этом судебном преследовании присутствует. Ведь Галкин - лидер челябинского отделения "Либеральной России". Нашим чиновникам давно пора понять, что они не священные коровы, а публичная политика не может обойтись без публичной критики". А адвокат Генри Резник считает, что "судиться с журналистом для губернатора, для государственного мужа в уголовном суде по крайней мере позорно".

На вопросы корреспондента "НГ" ответил вице-губернатор Челябинской области Константин Бочкарев

- Константин Николаевич, кто был инициатором подачи заявления в суд?

- Говорить о том, что инициатор я или Андрей Косилов, было бы неправильно. Это наше обоюдное решение. Мы одновременно подали заявления. А прокуратура эти два дела свела в одно.

- Действительно ли порочащая вас публикация в "Рабочей газете" была без подписи?

- Да, но речь идет не об одной публикации. Речь идет о четырех газетах и о нескольких публикациях.

- Все статьи готовил один человек?

- Авторами этих статей были два человека, которые полагали, что их авторство никто не сможет установить, так как черновики, которые их могли изобличить, были уничтожены. Но мы смогли получить рукописи. Эти статьи писали Герман Галкин и депутат Госдумы от Челябинской области, член фракции "Народная партия" Михаил Юревич, он более известен как хозяин макаронной фабрики "Макфа".

- Какие обвинения против вас были выдвинуты в этих публикациях?

- Это огромный комплекс обвинений начиная от растраты бюджетных денег - речь шла о десятках миллионов долларов, о создании огромных валютных счетов, о переводе денег за рубеж, о финансировании предвыборной кампании.

- Суд состоялся только в отношении Галкина...

- Возбудить уголовное дело сразу по двум фигурантам было бы очень сложно. Нужно было бы заручиться поддержкой и Генпрокуратуры, и Верховного суда. В ближайшее время подготовим материалы для передачи в Генпрокуратуру и Верховный суд с тем, чтобы они обратились в Госдуму и получили разрешение о возбуждении уголовного дела в отношении Михаила Юревича.

- Вы знакомы с Юревичем?

- Да. Больше того: за несколько недель до выхода первого номера газеты (имеется в виду "Рабочая газета". - "НГ") мы встретились в ресторане и хорошо посидели в кругу общих знакомых, обсудили многие вопросы.

- Можно ли прояснить позицию губернатора Петра Ивановича Сумина?

- Целый ряд публикаций были посвящены Сумину. Но губернатор принял решение не судиться. Это его личное дело. Я не счел возможным говорить с ним на эту тему.

- Скажите, что вы имели в виду, когда на суде заявили: "Человек, который обвиняет меня в педофилии, не имеет права жить на свете"?

- А если бы вы узнали, что кто-то совратил вашего малолетнего ребенка? Я не считаю, что сказал это в сердцах.

- Вы не опасаетесь, что за эти слова вас могут привлечь к уголовной ответственности?

- Это невозможно. Вообще мне кажется, что я поступил малодушно, когда довел дело до суда.

- Малодушно? Что вы имеете в виду?

- Эти люди заслуживают большего, чем тюремное наказание.

- Например?

- По-человечески мы можем друг друга понять... Правда? Но всегда забываем, что чиновник - тоже человек. Почему я должен думать, как эти слова отразятся на моей карьере? Хотя это усложнит мое продвижение по службе. Но когда речь идет о чести и достоинстве... Суд состоялся, но мое имя не отмыть.