Кузнец своего счастья

Совершенно случайно на праздновании 1100-летнего юбилея «молодшего брата Господаря Великого Новгорода» Пскова судьба свела меня со знаменитым псковским кузнецом Евгением Вагиным.

…Сказать, что мой сосед за столиком кафе – кузнец да такой, что слава о нем идет по всему миру, как о Левше – было никак нельзя. Обычного, скорее интеллигентного вида мужчина с посеребренными сединой волосами – никаких аналогий со здоровенными бородатыми кузнецами прошлого.

- А вы сами откуда будете? – спросил он у меня.

- Из Великого Новгорода, - ответствовал я.

- Знаю, бывал. Нет у вас в Новгороде кузнечного дела. Нету! А жаль, город старинный, красивый…

На мою скромную просьбу встретиться и поговорить Евгений ответил неожиданным согласием: «Я вообще-то вашего брата-журналиста не очень люблю – отвлекаете от работы только. Но ради человека из Новгорода… ладно!»

…В отличие от внешнего вида кузнечных дел мастера обстановка в кузнеце была вполне традиционной: лишь в углу примостился современный станок для давления металла, а так – горн, две наковальни, кувалды, молотки.

- А больше ничего и не нужно. Стараемся работать так, как и наши деды работали, - сказал Евгений.

- Вы потомственный кузнец?

- Нет. Хотя родился и вырос на улице, что в старину Кузнецкой называлась – символично, а? Получилось так в жизни, повезло счастье свое найти… Я местный политех закончил. Диплом инженера–электромеханика получил. Но ни дня по специальности не работал. На путь истинный меня наставил Николай Гаврилов, сотрудник местного музея. Как-то раз посмотрел мои чеканочные работы (а я долго чеканкой баловался) и предложил: «Хочешь художником быть?» В общем, стал я в нашем музее работать и учиться в реставрационных мастерских имени академика Грабаря. Учили там крепко – и ювелирному делу, и ковке.

- Там и выучились кузнечному делу?

- Скоро только сказка сказывается. Свела меня судьба с племянником известного псковского реставратора Всеволода Смирнова – Сергеем Смирновым. Вот он-то меня и обучил всем премудростям – в его роду все испокон веков железом занимались. Купили мы с Сергеем дом в Песках (это неподалеку от Пскова) и оборудовали кузницу. В мансарде мастерская Сергея была – он там картины писал в пуантилистическом стиле (точкой то есть), чистым цветом… Рай там для нас был. Хотели мы даже культурный центр в Песках создать, но не сложилось – не стало Сергея Смирнова. Мне пришлось в Псков переехать, здесь возле Ботанического сада и обосновался.

- Заказы тогда же пошли?

- Да. Поначалу больше церковь заказывала – кресты, ворота. Потом и частные заказы пошли.

Частные заказы, пожалуй, и дали старт славе Евгения Вагина. Ныне его вещи найдешь по всему миру – от Голландии до Арабских Эмиратов. Кстати, с Эмиратами связана любопытная история.

- Туда мои вещи попали через Париж – видно, кто-то из арабских коллекционеров польстился, - рассказывает Евгений. - Но когда я узнал, что именно привезли в Эмираты, долго смеялся – это были кочережки и совки для каминного пепла. Зачем арабам это понадобилось – ума не приложу!

Впрочем, виртуозные кочерги да совки – это лишь малая толика того, что мастерски сделано Вагиным. Искусно выкованные двери, ворота, подсвечники и люстры («кружева из металла», как называют их друзья Евгения), каминные наборы, пасхальные яйца, кружки, окованная мебель – вот далеко не полный перечень вещей, вышедших из-под рук мастера.

- Проще сказать, чего я не делаю, - говорит Евгений. - А не делаю я в последнее время решетки для окон и ограды – люди должны жить свободно, без этих тюремных символов.

- А что в Вашем доме можно считать критерием качества?

- Критерием… Да чтоб стыдно не было. Чтобы пришел какой-нибудь дед и сказал: «Во, Евгений, молодец!» У меня случай был. Делал я для шведов двести серпов – на кой им серпы нужны, лучше и не спрашивай, не знаю. Работаю я, и приходит ко мне знакомый дед, кузнец старой закалки. Послушал (даже не смотря!) он, как я серп кую, и говорит: «Нет, Женя, это не серп!» Серп, естественно, летит в сторону. А за ним – другой, третий. А вот на четвертом он опять ко мне подходит, не торопясь, закуривает и говорит: «А вот это, Женя, точно серп!» Как определил – не знаю. Но в итоге все серпы вышли как на подбор.

Довелось псковскому кузнецу принимать и президентские заказы.

- Для Путина подсвечник делал. Хороший, кстати, подсвечник вышел. Президенту, похоже, тоже понравился - еще пять таких же для своих министров заказал. А вот с Ельциным у меня как-то не сложилось – я тоже для него подсвечник выковал, но он к нам в Псков так и не приехал. Ну да и Бог с ним…

Однако оценивает себя Евгений скромно, полагая, что есть мастера и получше.

- Я иногда как увижу работы «собратьев по цеху», так аж дух захватывает – такая мощь, такая красота!

- А как, кстати, с другими кузнецами отношения складываются?

- Нормально. Нас в Пскове в принципе немного – человек двадцать. И отношения простые. Нет у меня, допустим, нужной полосы железа, прихожу к другому кузнецу – нет ли, мол. Он только в сторону кивнет – возьми. И все. Но постоянно брать нельзя – накажут.

- А в союз объединиться не хотите?

- Зачем? Кузнецы – народ сам по себе хороший, свободный, самодостаточный. Ни к чему себя сковывать.

Кстати, насчет материала для работы. Собирает его Евгений по всему Пскову, не брезгуя и свалками металлолома.

- Приходишь на металлобазу и просишь директора: «Можно между стеллажами полазить, где всякий ржавый хлам лежит?» - «Можно», - говорит. Ну и лезешь, как пионер. А потом, когда тот же директор видит, что из этого пыльного старья получается, у него глаза на лоб от удивления лезут.

Впрочем, не только кузнечными делами известен Евгений Вагин, но и реставрацией металла – тут и ему пригодились курсы имени Грабаря.

- Легче сказать, где я не работал. Ну из самого серьезного… Кремлевские палаты, Стрельненский дворец, храм Петра и Павла в Курске, Пантелеймоновский мост в Питере, купол храма Христа Спасителя в Москве, наконец. Работал я не один, конечно, - реставраторов целые бригады были. Но я в начальниках в основном там бегал, распоряжался где, что и как.

Но кузница, несмотря ни на что, так и осталась единственной любовью Евгения Вагина. Из нее он может не вылезать сутками.

- Мы с моим помощником (тоже, кстати, Женей зовут – он на мечах и кольчугах специализируется) один раз рекорд поставили – 26 часов в кузне проработали без перерыва. Заказ попался интересный и все - захлестнуло. Хотя, работа, конечно, очень тяжелая. Летом от жары вообще не продохнуть.

Как-то раз встретил на своей выставке немецких туристов, они дружно восхищались моими изделиями. А я подумал: «Вот бы вас ко мне в кузницу на часок. Поняли бы, каким адским трудом это достигается!» Но ради любимого дела я готов на все. Тем более что в нашей работе очень песни помогают.

- Песни?

- Да. Я как начал учиться ковать, за гитару взялся. Потом как-то незаметно начал стихи сочинять. Даже «Скобарская» песня родилась, ведь скобарь - это прежде всего кто? Правильно, мастер:

С вечера и до зари, как на праздник звонари,
На берегу реки Великой ковали скобы скобари.
Без гвоздя и без подковы конница не победит,
А на наших псковских скобах русский флот века стоит!

У меня в кузнице листок с песнями магнитом прикреплен. Как станет невмоготу, запою - отпускает.

Песни Евгения Вагина (лично мне напомнившие творчество Александра Башлачева) принесли ему популярность, как это ни странно, среди парашютистов-профессионалов. Уже который год в гости к псковскому кузнецу приезжает в гости сборная по парашютному спорту России.

- Вот такие ребята! – с гордостью рассказывает Евгений. - Услышали как-то мои песни и спросили: «Ты что ли сам их сочиняешь?» - «Да», - говорю. Они очень сильно удивились. А год назад «приняли» меня в свое братство – «кинули» с высоты 3600. Ощущения – не передать! На всю жизнь это полюбил. Теперь к ним в Рязань хочу съездить. У меня ведь отец десантником был – может, гены и у меня проснулись.

А вот гены самого Евгения, к сожалению, его сыновьям не передались. Современные компьютерные технологии их интересуют куда больше, нежели кузнечное мастерство отца.

- Бабушка как-то старшему, он еще совсем маленьким был, книжку про ЭВМ принесла. И все – компьютеры стали для него смыслом жизни. Он сейчас в Москве, известный программист, нашим поп-звездам сайты оформляет – для Дианы Гурцкой, например, недавно делал. А младший… нет, чувствую, и из него ничего не выйдет.

- Учеников у вас вообще нет?

- Да с ними тоже не очень получается. Кузнечное ремесло - дело кропотливое, спешки не терпящее. А у большинства начинается «синдром первого года» – кажется, что уже все освоил, все можешь. И не понимает человек, начинает обижаться, когда ему объясняешь, что к чему, уходит в конце концов.

Хотя по большому счету я и себя настоящим кузнецом не считаю, хоть и пятнадцать лет отдал этому делу. Правильно говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. Чем дольше я этим занимаюсь, тем большие дали мне открываются да такие, что и горизонта за ними не видно.

- А не боитесь, что ремесло это постепенно умрет?

- Нет, не боюсь. Не мои дети, так чьи-нибудь еще традицию продолжат. Так что кузнецы на Псковской земле не переведутся.

P.S. Заявление Евгения Вагина о том, что нет в Великом Новгороде настоящих кузнецов, я все-таки проверил, случайно встретившись с представителями клуба «Рать» и рассказав им о псковском кузнеце.

- Да, повезло псковичам, - с тоской сказали мне ребята в кольчугах. - Мы о таких кузнецах в Новгороде и слыхом не слыхивали. Те же мечи и кольчуги сами дома «на коленке» делаем.

Впрочем, кто знает, может, и на Новгородской земле поднимется славное кузнечное ремесло. Обидно же за «старшого брата» Пскова.

Михаил Боголюбов,
«Время новгородское» от 20.08.03