Дети перестройки

11:58, 01 декабря 2004, ПАИ 1. Общество и дети. Мне недавно рассказали истории из последних ужасов родительского воспитания: пьющие родители ушли из дома, а малыша забыли. Он забрался под матрас и лежал там несколько дней, пока соседи не хватились – из дома никто не выходит, и нашли его голодного и полуживого. Маленькую девочку родители привели к знакомым в деревню и оставили, потом запили, через месяц вернулся пьяный папа забрать ребенка. А брошенная девочка рассказывала, между тем, какая у нее красивая и добрая мама. Самый беззащитный в россиянском обществе - ребенок. С ним, как оказалось, что хочешь то и делай, хочешь - убей, хочешь – продай, хочешь – оставь без куска хлеба. Известная метафора Достоевского о том, что одна только, пролитая ребенком слезинка, не даст построить счастливое общество, превратилась в реальность. Безбожное общество, построенное коммунистами, в котором никто не боится Бога и расплаты за грех, теперь трещит по швам: разваливается ячейка государства – семья. И каким будет будущее общество России, кто знает. Возможно, оно будет состоять из банковских клерков и девиантных выпускников интернатов и детских домов? И они покажут нашим богатым, где раки зимуют. И никакие охранники не помогут. Баррикад не будет, но будет изнурительная месть. Современное атеистическое общество не знает предела хотениям и не умеет остановиться, не умеет смиряться, а слабые, которых сейчас большинство, перестают жить и начинают маргинально существовать. И далеко не все хотят, оказывается, строить светлое капиталистическое будущее. Да и далеко не все могут это делать. 2. Специальная коррекционная школа, с трудовым обучением №2, г. Псков. Людмила Бушина, завуч: Такие школы, как наша, очень нужны. Учатся сейчас здесь 150 детей, а было раньше 260-280, но меньше детей стало и в обычных школах по понятным причинам. У нас нет государства, нет защиты. Как мы поняли, по новому закону, после нового года наша школа может закрыться. Будет отменена надбавка учителям, отменено питание детям. А у нас дети из малообеспеченных семей, инвалиды. Они останутся голодными, а ведь каждый раз ждут свою булочку, свой обед. Они тогда и в школу ходить не будут. Почти все родители наших детей - пьющие, есть, правда, вполне нормальные, но природа бывает жестока и к ним, рождаются больные дети. Есть родители, которые нам помогают. Но не настолько трудны дети, как трудны их пьющие родители. Нашей школе уже 17 лет. Это специальная школа для детей инвалидов, с отклонениями в развитии. Школа с трудовой подготовкой, чтобы дети были приспособлены к жизни, и работу какую-то могли найти. Мы учитываем их интерес, кому что больше нравится. У нас преподается швейное дело, столярное, сельскохозяйственный труд для тех, кому сложно делать что-то руками. Такие ребята ухаживают за растениями. Есть парикмахерское дело, туда и мальчики, и девочки ходят. Мы долго искали такого педагога, который способен работать с нашими детьми, и нашли. Очень хороший учитель. Обычно занимаются такими предметами во второй половине дня, и еще кружок занимательного рукоделия есть. Его тоже ведет талантливый преподаватель. Мы занимаем всегда призовые места в городе и в области по прикладному творчеству, потому что преподаватели неординарные. Столярное дело, резьба по дереву, их учат вырезать почти шедевры. А здесь развиваются руки, и в голове что-то значит развивается. Это нам помогает. К десятому классу дети становятся и добрей, и человечней. И то, что они занимаются трудотерапией, значит, они под присмотром. До семи вечера они здесь, их из школы, бывает, не выгнать, иной раз по коридорам прячутся. Домой не хотят идти. В школе им нравится. Мы и футболисты, по мини-футболу занимаем третье место в России. У нас прекрасный тренер - футболист. Заканчивают школу наши ребята, но все равно приходят на тренировки и потом - они обожают тренера. У нас такие люди особенные работают, не совсем обычные люди, наверное. Нашу школу финансируют как все нормальные школы, т.е. сложно. Мы побираемся, у нас есть спонсоры, они нам помогают понемногу. Вот недавно нам разбили хулиганы окна в школе, попросили денег на стекло. Помогают, оплачивая наши экскурсионные поездки. Помогало раньше Министерство образования, когда-то много учебников приобрели. Помог Собор русской православной церкви. Приходят к нам в школу и священники. Мы ездим в Печорский монастырь. Недавно всех детей свозили в Крыпецкий монастырь. Нас там накормили, все показали, очень хорошо приняли и детей запомнили. На Снятной горе проходили летом практику, перекопали весь огород. Трудно, с девяти до двух. Нас кормили, давали фрукты. Практика летняя трудовая у нас обязательна. И в Корытовском центре нас ждут с нетерпением, там ребята совсем глубокие инвалиды, а наши хорошо помогают. Работаем в "Зеленхозе", хвалили, цветов дали за работу, и мы школу украсили. У нас и патриотическое воспитание не на словах. Младшие братья Швецовы учились в нашей школе, их старший брат погиб с 6-й ротой, в Чечне, а за неделю до гибели, 23 февраля, они к нам приходили из роты, рассказывали об армии. Наши дети ветеранов поздравляют, кому-то полы помогают помыть. Тимуровцы. Люди у нас работают, которые относятся к детям по-матерински. Учителя по трудовому обучению - мужчины. Мы выигрываем российские конкурсы «Школа века», «Школа года». Наш директор Евгений Петрович Николаев – народный учитель, для школы делает все и даже больше. Стараемся ребят вывезти, показать им другие города. Детей бесплатно принимали в Мариинке, в Петербургском цирке, мы ездили в дельфинарий, мы дружим с белорусскими коллегами их Витебска. И мы очень нуждаемся в средствах. У нас впереди соревнования по футболу, нужны деньги. Старый автобус, боимся – развалится, нужен новый. Книги нужны. Нам нужна помощь. В отличие от «нормальной» школы, мы не можем попросить у родителей учеников финансовой помощи. Но мы делаем все для того, чтобы дети не чувствовали своей ущербности. Мы все время их гладим по головке. Мы понимаем, что у нас особый ребенок, и его нельзя обижать и унижать, надо принимать его таким, какой он есть. И тогда он становится лучше. Мы их здесь до ума доводим. Вообще дети считают, что в нашей школе лучше, чем в нормальной. И когда они заканчивают ее, снова приходят к нам: 1 сентября пришли все, кто заканчивал школу, и приходят постоянно. В нормальной школе обучают, а у нас еще и жалеют. Я работаю здесь восемнадцатый год, я всех знаю по имени и помню, они все прошли через наше сердце. Кто-то потом заканчивает техникум, училище, у кого-то появляется семья. Такая школа – это спасение. Татьяна Орехова, педагог начальных классов, стаж 23 года, из них 10 лет в коррекционной школе. Это тяжелая работа, эмоционально тяжелая. Я пришла сначала воспитателем и не могла совладать с детьми, дети были с очень сложным поведением. И я не знала, что с ними делать. Развлекала, всякие игры придумывала, и сговориться с ними было очень трудно. Вообще наши дети должны проходить нулевой класс, а не с первого начинать. К нам приходят и переростки, те, кто прошел массовую школу и не смог там учиться. У нас последняя инстанция. К нам попадают дети сложные, а в последние годы приходят очень сложные дети. Раньше к нам отправляли из-за девиантного поведения, теперь к нам приходят дети с медицинскими диагнозами. Основной диагноз – дебильность, легкая, средняя. Но это дети обучаемые. Проблема в том, что они так запущены социально, что начинают отставать в развитии. И здесь не столько патология рождения, сколько патология жизни. Очень трудно в первых классах, трудно сдвинуть с мертвой точки. У меня сейчас первый класс. Вот Саша, он к нам только что пришел, ничего не может. Живет в приюте, потому что пьющие родители, многодетная семья и вопрос стоит о лишении родительских прав. У него развитие трехлетнего ребенка. Как говорит наш врач-психиатр, это Маугли. Саша сидел дома закрытый, никому не нужный, истощенный. Это он только сейчас приходит в себя. Какое там умственное развитие. Ему не давали просто есть. У него ручечки были как спичечки. Настя тоже из многодетной семьи, пьющая мама, папа умер, бабушка – опекунша, но живут все вместе. Мама сейчас в запое. Настя обучалась в школе-интернате. И что-то знает, но и с ней сложно. Сандра, ей 11 лет, цыганка. Они то ходят, то не ходят. Но видишь, сегодня пришла, повели к врачу – захотела в школе поесть. Есть у нас мальчик Андрей. Ему семь лет, трое его братьев тоже учатся в нашей школе. Они сейчас все в Богданово, в психдиспансере, нюхали клей. А старшая сестра водит младших по подвалам, по притонам, всех хором. И там они занимаются токсикоманией. И Андрюша нам рассказывал, как это происходит: «Покупаес клей, покупаес пакет, берес клей, открываес, наливаес в пакет, закрываес, убираес в карман, пакет призымаес к носу и ловис глюны». Мы спрашиваем: «Что такое глюны?» Говорит: «Не знаю». «А ты ловил глюны?» «Нет, я не ловил». Этот ребенок не понимает, что такое зайчик, белочка, не знает основных цветов. Он живет в совершенно другом мире. Его мама недавно родила шестого ребенка. С логикой у нас очень трудно, но мы должны решать задачи, мы должны развивать детей, корректировать. И получается. Прошлые мои выпускники научились читать во втором классе, но ничего не умели в первом, и я была в ужасе. А дети получились славные, сейчас они в пятом классе и на них не нахвалятся. У нас есть своя методика, свои подходы, все основано на коррекции. С первого класса наглядно-практический метод обучения. Например, математика – пенальчики перед глазами лежат с геометрическими фигурами, палочки, полосочки, счеты. Мы считаем наглядно на палочках, на кружочках, на квадратиках, на треугольничках. И далее дети пользуются наглядными пособиями. Если ребенок считает в уме - у нас ему уже делать нечего. Но главное, чему мы учим – адаптации, социальной адаптации. И трудовые навыки, а трудовых уроков у нас гораздо больше, чем в обычной школе. Мы водим их на экскурсии, в театр, старшие ездят в Питер, в Смоленск…К нам приходят люди, устраиваются концерты. У нас есть художественная самодеятельность, мы везде участвуем. Школа у нас средняя: с первого класса по десятый. Очень много пьющих родителей. Мы бегаем по домам, собираем их, приводим. А то мама может и не привести в школу, проспать по пьянке, а таких детей нужно приводить. В старших классах тоже бегают учителя. Есть и нормальные родители, но тогда - дети с более глубокой патологией. Уроков у нас много 5-6. Работаем по новой программе, которая уделяет много внимания развивающим играм: игротерапия, умение общаться, у нас три физкультуры, два рисования, две музыки. Сокращены уроки математики, русского, чтения. Вообще у нас предметы почти такие же, как и в обычной школе, но нет химии и иностранного языка. Есть физика на бытовом уровне. Каким должен быть учитель в такой школе? Я думаю, здесь работают те, кто может здесь работать. Но, прежде всего, доброта, терпение надо неимоверное и даже оно не главное, должна быть устойчивая психика. Зарплата у нас обычная, но с 20% надбавки. Ставка по высшей категории 2 200 руб. плюс надбавка, получается 2400. В нашей школе очень много делается администрацией, нашим директором, спонсоры помогают. У нас есть свой кабинет парикмахерский, и даже кабинет биологической обратной связи - БОС. Татьяна Семенова, педагог БОС, с восторгом рассказывала мне об аппарате правильного дыхания. Как он помогает детям с замедленным развитием, помогает мобилизовать резервные возможности, и отличникам, расслабится правильно. Она считает, что для школы, особенно для специальной – это очень нужный аппарат. Сама педагог даже вылечила серьезный остеохондроз, пока проходила курсы подготовки работы в кабинете БОС, в Москве. Она говорит: «В кабинете БОС детям не скучно, и есть огромная польза от занятий». 3. Удивительное - рядом. Меня школа №2 города Пскова, коррекционная, для детей-инвалидов, с замедленным развитием и диагнозом «дебильность» не удивила, она меня потрясла. Я здесь не слышала душераздирающих криков «нормальной» школы, здесь тепло и уютно, на стенах выставки работ учеников: резьба по дереву, рисунки, макраме, куклы, вышивки... В школе везде цветы, чистые шторы и никакого ужасного запаха немытых туалетов и кухни. Это добрый дом. Учитель занимательного рукоделия Алевтина Лукьянова тут же рассказала мне, как в Москве, на курсах ее научили делать потрясающие куклы из бисера, и она их будет делать с девочками. Рядом старшие девочки вышивали петухов на Новый год – ковровая вышивка. Где вы сейчас найдете девочку, которая умела бы вышивать, делать стрижку и была бы доброй? Умные есть, а добрых, поди, сыщи. Построил дом для таких несчастных детей и псковский священник Павел Адельгейм, но все никак не договорится с властью, как лучше его использовать. И стоит дом на берегу Великой, почти построенный, без детей. Но священник помогает детям–инвалидам, и некоторые из них исправно служат в церкви, помогая батюшке. Это, может быть, лучший выход для таких детей в будущем, но всех в церковь не возьмешь, хотя такие дети особенно нуждаются в ее утешении. Помогают больным детям многие. Пока их не бросает государство, помогают спонсоры. Эти дети остро нуждаются в нашей помощи и любви. Общество не имеет права их бросить. И своими благами и радостями оно должно делиться с обездоленными душами. Такие дети становятся совестью общества, посмотришь на них и поймешь, какой ты есть сам. В разговоре со мной педагоги ни разу не сказали «ученики», только - «дети». И рядом с трудом педагогов и жизнью такой школы, эгоизм обитателей «нормальной» школы очевиден. Я пыталась поговорить с маленьким Сашей. Он отвечал на мои вопросы: «Сашуля, ты где живешь? В плиюте, милиициииияяяя.- А тебе там дают есть? Дают. - А дома тебя кормили? - Нет» Вот такая скобарская правда. Наташа Богомолова. P.S. Моя огромная благодарность и признательность преподавателям специальной, коррекционной школы №2 Пскова за помощь в подготовке этого материала, а главное - за их помощь детям. Если найдутся желающие помочь школе, ее адрес: Псков, улица Леона Поземского, специальная школа №2.