Александр Трофимов: Это вы убежали, а мы остались

12:55, 22 ноября 2004, ПАИ Россия выживает Иванушками-дурачками, которые натурально на чудо - печке ездят, т.е. на технике, давным-давно выработавшей всякий ресурс. На ней пашут землю, убирают урожай. Иванушка-дурачок знаковый герой не только русского фольклора, но и русской жизни: ситуации, в которые он попадает, всегда безвыходные. Но Иванушка-дурачок этот выход находит и побеждает обстоятельства. Так и живет вопреки им. О хозяйстве «Веть» я слышала давно, как одном из лучших в области. И вот повезло встретиться с его руководителем. Мой собеседник - Александр Иванович Трофимов, директор ООО «Веть» Себежского района. Крестьяне люди неразговорчивые, слова клещами не вытянешь, но я попыталась. Александр женат, у него две дочери. Обе учатся в Пскове: одна – в школе, другая заканчивает иняз Псковского пединститута. Ему сорок три года, он выпускник Великолукского сельхозинститута по специальности инженер– механик. Трофимов знает цену крестьянскому труду и не хочет, чтобы его дочери занимались сельским хозяйством. Как все начиналось, Александр Иванович? После окончания института, начало восьмидесятых, я пришел в колхоз «Пламя» Себежского района. Это был большой колхоз, одно из лучших хозяйств района. Работал главным инженером до 1992 года, потом началась перестройка, и, если основная масса организаций, поменяв название, сохранила прежнюю суть, то мы поменяли суть: колхоз был поделен на крестьянские хозяйства. Часть крестьянских хозяйств объединилась для совместной обработки земли по специализации. И на базе колхоза образовалось пять союзов крестьянских хозяйств. В нашем союзе «Веть» было шесть крестьянских хозяйств, потом осталось пять. Я директор ООО «Веть», но у нас пять учредителей. А почему Веть? А река так называется наша. Так что колхоз поделился на пять организаций, которые начали самостоятельную деятельность. Такое общинное ведение хозяйства. И кто остался «в живых»? На сегодняшний день остались от колхозных пяти хозяйств - два: наше и "Аф. Слобода". Мы выбрали зерновое направление, а Слобода – животноводческое. Почему Вы выжили, можете мне объяснить? Мы же в зоне рискованного земледелия, какая пшеница? Вон, «Псковская рожь» вкладывает бешеные деньги, чтобы вырастить пшеницу на палкинских полях. У нас все рискованное. Нужно просто больше заботы проявить. Когда мы начинали, у нас было тринадцать человек. На сегодняшний день работают шестьдесят человек. Первые годы мы занимались немного животноводством, у нас было коров порядка 40 крупного рогатого скота, еще молодняк. Но нужно было много вкладывать, чтобы развивать животноводство. Это оказалось невыгодным: откорм бычка на мясо стоил дороже, чем мы его продавали. Осталось одно зерновое хозяйство. Мы занимаемся и рожью, и ячменем, но основная ставка на продовольственную пшеницу. У нас есть своя небольшая мельница. Вы ее купили, чье производство? В общем–то лучший экземпляр из отечественных, если считать Украину своим отечеством. Мы купили ее несколько лет назад за миллион рублей. А деньги у вас есть? Денег у нас нет никогда. И когда мы начинали, и сейчас. Денег не было, и нет. У вас какая техника в хозяйстве, Александр Иванович? Техники у нас много, но она вся старая. А где можно купить хорошую технику? Техники хорошей сейчас сколько угодно, одна беда – она дорогая и нам ее не купить. Мы даже не можем купить комбайн без чьей–то поддержки. А ГСМ – дорого? На чем вы работаете? В основном, на дизельном топливе. Проблема есть, но пока работаем, значит, покупаем. Мы пользуемся кредитом. Берем кредит, с которым, по большому счету, проблем нет. Правда, хотелось бы получать его не через месяц, а через два дня после оформления. Но кредитование льготное, и мы расплачиваемся где–то под пять процентов, то есть отдаем кредит и платим сверх 5%. В принципе, процент небольшой. В этом году мы взяли 1,5 миллиона рублей, купили ГСМ, ядохимикаты и удобрения. Осенью получили урожай, рассчитались с кредитом. Областное сельхозуправление помогает как–то вам, или не должно помогать частникам? Скажем, помогает. В этом году пока нет дотаций на удобрение и ядохимикаты, а раньше мы получали эти дотации. Правда, зато производим экологически чистый продукт. Мы бы и рады пользоваться ядохимикатами и вложить больше удобрений, но вкладываем столько, сколько у нас денег. А их у нас мало. То есть мы исходим из денежных расчетов, а не из расчета, сколько вложить, чтобы вырастить гигантский урожай. Но вот получили компенсацию за производство культурно-технических работ. Да и льготный кредит – это уже хорошо. В прошлом году получили трактор МТЗ -82 по долгосрочному кредиту на десять лет. А что такое культурно– технические работы? Это приведение в порядок брошенных земель. Брошенная земля так зарастает, что без корчевателя ничего не вспашешь. Почему, Александр Иванович, культивируете пшеницу сорта Московская 39? Это перспективный сорт и ему практически нет альтернативы. Мы занимались Донской полукарликовой, хорошая пшеница, но очень засорилась рожью, и отделить невозможно. Мы широко работаем с новыми сортами, с фирмой "Псковские семена". Сейчас испытываем один сорт без названия уже два года, он на стадии размножения. Тоже неплохой. Вас консультирует Великолукская сельхозакадемия? Связи поддерживаем, но в плане производства мы к ним не обращаемся. Сами справляемся. Сейчас считается, что человек, живущий в деревне – несчастный человек. Вы не собираетесь уходить из деревни? Мы уже не можем покинуть то, что создано за 12 лет. У нас есть база для занятия зерновым производством. Мы начинали с 535 гектаров – сейчас мы развились до 3 тысяч, практически увеличились в шесть раз. Для переработки зерна у нас есть мельница, хранилища, где храним зерно, построили две сушилки, третья досталась от колхоза. Строительством мы занимаемся каждый год, небольшие объемы, но строим. А где строителей берете? Сами. Скажем, я директор, но я еще сварщик, водитель, тракторист, инженер. У нас парк увеличился раз в пять–шесть за эти годы, есть своя мастерская по ремонту. Я как–то для себя отметила, что очень много работают крестьяне в Азии: китайцы, вьетнамцы и т.п., много работают крестьяне в Европе. Как работают в «Вети» и какие заработки? А как работают американские крестьяне? В пять часов утра не встаем, рабочий день начинается в восемь – в девять часов, но напряженные периоды работаем до 10-11 вечера. Есть какие–то выходные, но когда уборка, сенокос – нет. Зарабатывают в хозяйстве от 2,5 тысяч до 10 тысяч рублей, в зависимости от прибыли. Что такое прибыль «Вети»? Этого хватает на хлеб, на хлеб с маслом, на развитие? На развитие не хватает. Мы живем за счет отмирания остального: прекратила какая-то организация свою деятельность, мы купили там технику по недорогой цене. Нормальную новую технику мы позволить себе не можем. Деревня – это образ жизни, это честный заработок, честная работа. Может быть, единственная сейчас честная работа, которая есть у нас в стране – работа на земле? Согласен. У меня есть хорошая профессия, я могу жить в городе, но просто уже долго несли - жалко бросить. У нас не так уж и плохо: стабильное производство, катаклизмы, я думаю, нам не грозят. Мы живем. А я из той категории людей, которые любят работать. Мы продаем муку, продаем фуражное зерно, мы снабжаем им весь Себежский район. У вас пьют? Пьют. Много? Не мало. Как боретесь? Нам уже делают скидки в Великих Луках на сеансах целительства людей, склонных к употреблению. Кому–то помогает надолго, кому–то нет. Но все равно мы пытаемся. За трезвость – премия 3 тысячи рублей в течение года. Можно в деревне быть голодным? Если очень захотеть – можно. А нищим? И нищим можно, если захотеть. Можно в деревне выжить? Можно. А жить? И жить можно. Что, ностальгия мучает? А Вы думаете, чего мы на своих огородах сидим – потому что мы все деревенские в прошлом или сами, или наши родители, или бабушки с дедушками. Отток населения из деревни - это процесс абсолютно постоянный. Вот каким–то образом задержалось наше поколение, моего возраста плюс минус три четыре года. Был какой– то период, задержались, а те, кто старше и младше уже уехали, а мы остались. А как, Александр Иванович, оцениваете ситуацию в Псковской области с сельским хозяйством, что называется, чисто визуально? Я тут как-то ехал в Москву: Московская область - в бурьяне, я не говорю уже о Тверской, а у нас лучше. И администрация области выбрала направление поддержки - это животноводство, есть дотации в производство, в каждом районе и крупном хозяйстве работают комплексы "Салют", есть поддержка льна. Нас не бросили. Мы - зерновое хозяйство, но и нам иногда помогают, как могут. Бюджет не безграничный. У вас сейчас урожай 20-22 центнера, а если дождь и холодно? А в прошлом году было, и урожай 12 центнеров. Результат года по нулям, оформлялись какие–то компенсационные документы, но где компенсация? Остались без прибыли? Практически. Я убеждена, Александр Иванович, что дураки живут в городе, а умные - в деревне. Следуя истине, что умных всегда меньше. Вы – умный человек? Да. Россия страна деревенская, у нас и земли немерено, а мы с этой земли все убежали. Нет, это вы убежали, а мы остались. Дурацкий вопрос, Александр Иванович: как вернуть людей в деревню, если построить дома… Что сделать, чтобы деревня не умерла? Кто знает… В Латвии государство вкладывает, по–моему, один лат на гектар каждому хозяину, кто занимается землей. Они находят компенсацию. Там есть поддержка государства. Латвия маленькая, там легче. Но мы же большая и великая страна. У нас что, нет ни гроша для крестьян? Да, нам Бог все дал, кроме денег. Александр Иванович, самый главный вопрос: как относится наше государство к крестьянам? Честно. Выживут – так выживут, а нет – так нет. P.S. Трофимов в течение вcего неспешного интервью говорил – «мы» и не употреблял в разговоре личного местоимения. Вот такая скобарская правда. Наташа Богомолова.

Обсуждение 1

18:24 22.11.2004

+

-
Ответить

AKP
Интервью, как всегда хорошее, у нашей Наташи. Но хотелось копнуть поглубже в такой важной теме. Лет десять назад в Пушкинских горах, точнее в Бугрово на выгоне я встретил пасущего общественное стадо Пашу Федорова, барковствующего поэта, сапожника, колбасника, а вот теперь еще и крестьянина. Из разговора с ним я выяснил, что он предпочитает свою современную жизнь советскому периоду. Теперь для него, несмотря на все старческие немощи, открылась для него, да я думаю и для всех нас, натуральная свобода, которой не было при большевистской власти. Очевидно, что жизнь на земле в России трудна, но и свободна. Поэтому еще Пушкин заметил, что русский крестьянин самый свободолюбивый и фактически свободный, в отличие от своего западного собрата. И, я думаю, что Трофимов из той же породы свободолюбивых русских людей. Только он сам себе противоречит себе, определяя своих дочерей в город. Н а селе и чище и безопаснее в нашем катастрофическом мире. Да и хороший хозяин устроит им и здесь все вплоть до биде и т.д.

Авторизуйтесь через социальную сеть для добавления комментария.

Популярное

Кинолог рассказал, как собаки определяют, стоит ли взаимодействовать с человеком 2025-й. Зимние каникулы псковских рыболовов В Псковскую область едут энергетики из других регионов для восстановления электроснабжения Сказочный лес после циклона «Чарли» запечатлел пскович Мужчина погиб на предприятии в центре Пскова