Наталья Алексеева: «Заинтересованность работы в данном регионе будет. И будет финансирование именно со стороны государства, а не только международных организаций»

10:57, 28 ноября 2005, ПАИ С недавних пор Псковско-Чудское озеро стало пограничным водным объектом совместного пользования. Теперь за его судьбу в равной степени отвечают как Россия, так и страны Балтийского региона, входящие в Европейский Союз. В конце прошлой недели в Пскове состоялось событие, которое, возможно, определит дальнейшую стратегию и политику России, Эстонии и других заинтересованных стран по совместному использованию этого водоема. На семинаре, организованном проектом Европейского Союза ТАСИС «Управление водными ресурсами бассейна Чудского озера» и Программой развития Глобального экологического фонда ООН (ПРООН/ГЭФ) «Разработка и реализация Программы управления бассейна Псковско-Чудского озера», дипломаты, чиновники, ученые – экологи и представители некоммерческих организаций обсуждали итоги работы по проектам, проходившим на территории Ленинградской, Псковской областей России и шести эстонских уездов. Корреспондент ПАИ попросил прокомментировать итоги ПРООН/ГЭФ менеджера проекта Наталью Алексееву Справка: Наталья Петровна Алексеева. Менеджер проекта ПРООН/ГЭФ в Санкт-Петербурге. Магистр, специальность «Экологические науки и политика». Выпускница Минского государственного университета. Степень магистра получила в Центрально-европейском университете (г. Будапешт). Недавно окончила аспирантуру Санкт-Петербургского государственного университета, соискатель ученой степени кандидата наук. Имеет достаточный опыт деятельности в международных проектах, но работа в ПРООН/ГЭФ оказалась для нее наиболее интересной с точки зрения и бюджета и территории. Владеет русским, белорусским, английским, эстонским и венгерским языками. -Итак, краткие итоги Вы уже подвели в ходе своего выступления на семинаре. В декабре он подходит к своему завершению. Сумма, выделенная Глобальным Экологическим Фондом через Программу Развития ООН на его осуществление, составила один миллион долларов США. Это достаточно большая сумма и, насколько я понимаю, она предполагает серьезные результаты. Почему Организация объединенных наций проявляет такой серьезный интерес к нашему региону? -Само по себе озеро - это очень уникальный объект. И оно интересно даже в глобальном масштабе, потому что объект крупный, трансграничный, интересный с точки зрения рыболовного хозяйства. И действительно, Программа Развития ООН заинтересована как раз в поддержке сохранения экосистем с учетом развития и приграничных территорий - таких проблематичных регионов, где национального финансирования недостаточно и требуется международная поддержка. -Может, имеет значение и то, что это своего рода стратегические запасы пресной воды, которые с каждым годом приобретают все большую актуальность? Видимо, этот проект направлен в будущее? -Да, это одна из причин. С другой стороны, вторая причина – это сохранение ценных экосистем региона. Здесь есть территории, подпадающие под действие так называемой Рамсарской международной конвенции по водно-болотным угодьям, которые распространены в регионе и являются ценными с точки зрения очень большого числа различных видов флоры и фауны, не встречающихся на других территориях и находящихся под охраной государства. -А как ваш проект оценивает нынешнее состояние Псковско-Чудского водоема и какое влияние озеро оказывает на экосистему Балтийского региона в целом? -В принципе, если сравнивать с состоянием многих европейских водных объектов, то, конечно, само по себе озеро в неплохом состоянии. Экосистемы сохранились, в нем можно купаться, в нем можно ловить рыбу. Даже многие европейские эксперты, которые приезжали сюда, говорили: «Чего вы беспокоитесь? У вас не так плохо!». Но и не так все хорошо. Потому что все видят и цветение воды, и заморы рыбы. То есть изменение качества воды идет и идет не в лучшую сторону. А само влияние на Балтийское море достаточно опосредованное, так как воды озера через реку Нарву поступают в Балтийское море, но основным загрязнителем, естественно, озеро не является. -Говоря о бюджете проекта, и сопоставляя его с краткими итогами работы, хотелось бы остановиться вот на чем. Не кажется ли вам, что деньги потрачены на ветер. Например - на поездки чиновников, всякого рода пустые презентации и семинары? -Что касается чиновничьих поездок, то их, как раз и не было. Мы были заинтересованы в проведении семинаров и обучающих тренингов, но есть и конкретные результаты. Например, пилотные проекты по экологическому туризму в двух странах, план развития водоснабжения и канализации в эстонском городе Ряпина, совместные мониторинговые экспедиции и пр. Затем были, так называемые, малые гранты – действительно конкретные маленькие действа именно на земле. Ну и кроме того, сама Программа управления водными ресурсами Псковско-Чудского озера. С одной стороны – это лишь документ, бумага. Но с другой стороны - это реальное определение действий, которые будут реализовываться каждой из сторон для улучшения состояния озера. Стороны не могут действовать без программы, потому что непонятно, что делать и кто что именно должен делать, это прелюдия к конкретным действиям. -Не ляжет она на полку, чтобы покрыться затем толстым слоем пыли? -Вот мы и пытаемся этого избежать и найти финансирование для реализации данной программы. И как раз обсуждаем с чиновникам и России и Эстонии, чтобы части программы были профинансированы из национальных бюджетов. -А что дальше будет? -Дальше проект заканчивается. Формально мы закрываемся в декабре, а в январе – феврале будет проведена оценка проекта. Произойдет его полное административное закрытие, и мы будем пытаться получить право на реализацию второй фазы проекта - на внедрение программы, то есть средства на выполнение всех действий по ранее подготовленной программе. -На семинаре в Пскове 25 ноября с эстонской стороны прозвучало мнение, что все подготовленные в ходе проектов программы будут одобрены правительством страны и приняты в виде законов. Как вы считаете, в России это возможно? -Вот как раз то, что мы сейчас делаем с программой - мы пытаемся одобрить ее на уровне Федерального агентства водных ресурсов Российской Федерации. В Эстонии действительно нашу программу будут скорее всего принимать на уровне правительства. Уровни различаются, т.к. для российской стороны приятие на более высоком уровне практически нереалистично. Программа будет принята на уровне сопредседателей Российско-эстонской совместной комиссии по трансграничным водам, а потом уже эстонская сторона может выйти на уровень правительства. -А вообще российская сторона насколько заинтересована в этой программе? Она ей нужна? -Заинтересованность есть, поскольку озеро все-таки общее. И в данной ситуации, если какая-то из сторон будет делать больше, чем вторая, будут возникать конфликты. Заинтересованность в том, чтобы работать на равноценном уровне и работать согласовано таким образом, чтобы это было полезно. По крайней мере, пытаться каким-то образом гармонизировать природоохранные работы в бассейне озера. Я, конечно же, понимаю, что Псковская область для Российской Федерации это не то, что город Тарту, например, для Эстонии. Поэтому мы не ожидаем такого же отношения и такой же озабоченности. Для Эстонии озеро является очень крупным водным объектом. А в России есть и Байкал, и Онега, и Ладога и крупные водные объекты. -На фоне происходящих сейчас событий на Дальнем Востоке по угрозе загрязнения Амура отравленными стоками из Китая, не являются ли эстонцы заложниками нашей экологической политики в определенном плане? -Такое мнение очень часто звучало, потому что, действительно, они готовы иногда сделать больше и их заинтересованность, я бы сказала, является более острой. Поэтому эстонская сторона поддерживает проект и сотрудничает с российской стороной и в рамках совместной межправительственной комиссии, и в рамках каких-то других инициатив и проектов. -На примере обычного жителя Псковской области, какую пользу ваш проект может принести конкретно ему? -В долговременной перспективе, я надеюсь, будет меньше заморов рыбы и летнего цветения воды, когда люди не могут даже купаться. То есть должно происходить снижение биогенной нагрузки на озеро. Качество воды должно стать лучше. Но, естественно, это не произойдет в течение года или двух. Псковско-Чудской водоем очень большой водный объект и эффект может появиться только через десять- пятнадцать лет. А в краткосрочной перспективе, это распространение информации в виде конкретных публикаций, мы пытаемся проводить много встреч с эстонской стороной, чтобы как-то коммуницировать, видеть как люди живут в другой стране и насколько те или иные проблемы являются общими для всех. -Может было бы более полезным вложить деньги проекта в какой-то конкретный объект, например, построить новые очистные сооружения для Пскова и решить проблему снижения биогенной нагрузки на водоем просто очищая воду, а не выстраивать долгосрочные программы на 10 - 15 лет вперед? -Я дам сразу два ответа. Очистные сооружения в Пскове уже реконструировались. Это были датские деньги и гораздо более крупная сумма. Тот же проект ТАСИС по бюджету больше нашего в два с половиной раза и работает только на российской стороне, а мы работаем сразу в двух странах. Это первый момент. Второй момент: по данным того же проекта ТАСИС, Псков вносит лишь один процент от общего загрязнения всего водоема. Ну вот мы ставим очистные и решаем проблему всего одного процента. Насколько это эффективно? Наибольшие загрязнители воды в озере сегодня - это сельскохозяйственные предприятия, прибрежные территории с различными постройками. Если проводить работу с тем же населением и объяснять ему, что необходимо себя немножко по-другому вести, сокращение загрязнения может быть намного больше. И не за миллион долларов, а даже меньше. То есть эффективность проекта должна быть рассчитана не только опираясь на мнение, что техническое решение проблемы является самым простым (т.е. давайте здесь что-нибудь построим и пусть оно стоит), а необходимо предпринимать экономически более эффективные и комплексные меры. -Что бы вы хотели пожелать в будущем тем, кто принимает непосредственное участие в проекте и тем, от кого в Российской Федерации и Эстонской Республике зависят решения в этой связи. -Лицам, от которых зависит принятие решений, я надеюсь, все-таки будет понятна приоритетность реальных действий. Основополагающие документы уже есть, они разработаны. Теперь их надо реализовывать. То есть, действительно, уже речь идет о конкретных действиях, конкретном финансировании. Я надеюсь, что все-таки, заинтересованность работы в данном регионе будет. И будет финансирование именно со стороны государства, а не только международных организаций. А тем, кто принимал участие в проекте и кто с нами каким-то образом связан, хотелось бы пожелать, чтобы, во-первых, каждый сам по себе пытался делать что-то полезное. Не обязательно ждать международного финансирования от ГЭФ, потому что он не может профинансировать все. Полезные действия могут быть сделаны на любой бюджет, и я бы хотела пожелать, чтобы люди оценили, что они могут сделать реально и попытались это сделать сами. Хотя, с другой стороны, мы будем, конечно же, стараться обеспечить дальнейшее финансирование и внедрение разработок проекта. Александр Захаров, Псковское агентство информации