О сходстве и отличии операций на Украине и в Сирии – в интервью с ветераном Вооруженных сил РФ Олегом Грицаевым
Уже 41 день российские войска выполняют задачи специальной операции на Украине. Бывший заместитель командира 76-й десантно-штурмовой дивизии, ветеран Вооруженных сил РФ, полковник ВДВ, депутат Псковского областного Собрания Олег Грицаев рассказал, в чём сходство и отличия этой военной операции с сирийской кампанией, а также почему «Россию никто не любит».
– Олег Юрьевич, мы все следим за событиями на Украине. Вы человек военный и способны оценить происходящее с учётом опыта. В чём сходство и отличие операций на Украине и в Сирии, где вам лично приходилось бывать?
– Сначала об отличии – нашим вооружённым силам приходится больше прилагать усилий для того, чтобы сберечь мирное население. Украинский народ – наш братский народ, что бы ни говорили националистически настроенные люди. Можно было бы воевать по-другому. Многие хотели бы победы за три дня, за неделю, но так не бывает. За восемь лет на Украине сформировалась нацистская идеология, и у противника есть мотивация.
Отличия от боевых действий в Сирии, конечно, есть. В Сирии работали российские ВКС (Воздушно-космические силы), наземные операции при общей координации в основном выполняли сирийские войска. На Украине эти задачи выполняют наши подразделения. Я понимаю, что руководство страны хочет уберечь жизни и здоровье наших военнослужащих, населения Украины и, несмотря на очевидный конфликт, сохранить добрые отношения между нашими народами.
А сходство очень простое. Соединённые Штаты чужими руками, с помощью того же Евросоюза, блока НАТО преследуют свои интересы. Что творили в Сирии, то же самое происходит на Украине. То же самое было в 1941 году, когда англосаксы натравили Германию на Советский Союз, и чем больше мы друг друга убивали в течение четырёх лет, тем больше они на этом наживались. То же самое происходит и сейчас.
– То есть схема прежняя?
– Ничего не поменялось. И расстояния, если сравнивать с Сирией, не имеют значения. Они преследуют свои цели. А для России опасность в том, что Украина – вот она, рядом граница проходит.
– А участие на Украине российских войск схожее с операцией в Сирии?
– Объёмы другие, другие задачи, но миссия одна – освободительная. Всё очень похоже, но эмоционально события на Украине я воспринимаю гораздо ближе к сердцу, потому что с украинским народом мы жили в одной стране, и это совсем другое.
– Как думаете, насколько адекватно добровольцы европейских стран, Америки, отправляясь на Украину, представляют, с чем им предстоит столкнуться?
– Это наёмники. В моём понятии это убийцы. Одни просто убийцы, другие хотят на этом заработать. И многие из них вовсе не понимают, куда они едут. Но, думаю, там просветление мозгов происходит очень быстро. Им кажется, это будет как в Сирии, как в Ираке, что они, как и прежде, будут выходить «на охоту»: поохотились и пошли отдыхать. Но российская армия – это не армия Ирака, это не Сирия, и это они очень быстро поймут.
Для меня среди них людей нет, нормальный человек не поедет убивать в чужую страну за тысячи километров. За демократические ценности? Это бред.
– В одном из интервью вы как-то сказали, что нас никто не любит, имея в виду Россию. Нет ли у вас ощущения, что сейчас Россия выступает защитником стран, которые в разное время пострадали от Соединённых Штатов?
– Если вспомнить нашу историю, мы всю жизнь за кого-то заступаемся. Только в ответ благодарности особо не слышим. Всю историю свою – мы или за себя, или за кого-то! А про «нас никто не любит» - ну исторически так сложилось, ну что поделать.
Среди стран, не поддержавших антироссийские санкции, много тех, кто уже видел, что несёт демократия в лице Соединённых Штатов. Они это хорошо помнят. Но даже многие партнёры Соединённых Штатов – там, где у руководства адекватные люди, – оценивая реакцию США на события, последствия экономических санкций, начинают понимать, что с Россией всё-таки лучше дружить.
