«Битва за Севастополь»: Экспортная версия Леди Смерть

Женщина-снайпер неизбежно звучит как оксюморон. Невозможное и трагическое сочетание. Та, которая должна дарить жизнь, несёт смерть. Что может быть абсурдней и драматичней? Разве что дети, сражающиеся на войне? Между тем, и женщины, и дети участвовали и участвуют в войнах. Именно в качестве бойцов. Случаи эти известны; многие из них стали легендами. Советская историография сохранила летопись о пионерах-героях, ныне почти забытую. Мало что помним мы и о подвиге Людмилы Павличенко - женщины-снайпера, Героя Советского Союза, застрелившей как минимум 309 немецких солдат. Тридцать убитых ею немцев сами были снайперами, то есть выходили за ней на охоту. Сегодня всё это кажется чуть ли не фантастикой. Собственно, реальной фантастикой и является. «Битва за Севастополь» призвана восполнить досадные пробелы в памяти новых поколений, рассказать нам о подвиге наших прадедушек и прабабушек.

«Битва за Севастополь» Сергея Мокрицкого — фильм российско-украинского производства, выходит в прокат одновременно в России и на Украине, что в нынешних политических обстоятельствах тоже воспринимается как чудо. Более того, несмотря на наличие батальных сцен, фильм больше антивоенный, чем ура-патриотический и милитаристский. Во всяком случае, патриотизм в нём негромкий, не выставлен на показ, и скорее служит синонимом слова долг. История женщины, вынужденной убивать, не может не обличать войну как таковую, точно так же, как рассказ о мальчике-разведчике в «Ивановом детстве» Андрея Тарковского стал в своё время обвинением войне.

Снайпер Людмила Павличенко, пользуясь своим искусством убивать, убивает безжалостно, и поначалу даже как будто получает от убийства некоторое удовольствие (это удовлетворение местью великолепно передала Юлия Пересильд), и в новогоднюю ночь 1942-го, в осаждённом Севастополе, она благодарно аплодирует девочке, читающей бойцам пропитанные ненавистью строчки знаменитого стихотворения Константина Симонова «Убей его!»: «Пусть исплачется не твоя, / А его родившая мать, / Не твоя, а его семья / Понапрасну пусть будет ждать. // Так убей же хоть одного! / Так убей же его скорей!/ Сколько раз увидишь его, / Столько раз его и убей!». Однако после своей последней снайперской дуэли, пройдя через испытания, ранения и потерю любимых мужчин, героиня видит в поверженном враге уже не только мишень, но и человека, и она закрывает его глаза, устремлённые в Крымское небо, понимая, что не сделает уже ни одного выстрела. В этой сцене, несомненно, содержится мощная пацифистская идея, которая всегда была свойственна лучшим образцам советского военного кинематографа (с благодарностью вспомним культовые «А зори здесь тихие» Станислава Ростоцкого или «Двадцать дней без войны» Юрия Германа).

Название «Битва за Севастополь» - явно прокатное, фильм с равным успехом, не покривив против истины, можно было бы назвать и «Битвой за Одессу». В этом смысле украинское название «Незламна» («Несломленная») более точно передает происходящее на экране. По жанру это скорее бойопик, биографическая военная драма, нежели классический батальный блокбастер, четко привязанный к конкретному времени, месту и действию. Довольно вольно обращаются авторы и с биографией своей героини: в фильме она показана этакой «iron maiden» («железной девой»), которой гораздо интересней пострелять по мишеням в тире, чем отправиться с друзьями в кино или пококетничать с бравыми лётчиками на пляже, тогда как реальная Людмила Белова (это её настоящая, девичья фамилия) вышла замуж в 1932-м году в возрасте 16 лет и в том же году родила сына. В совместном творении российских и украинских кинематографистов Людмила девственно чиста, сурова, неприступна, и Павличенко - почему-то её «родная», отцова фамилия. Такое впечатление, что реальные факты не очень удобно укладывались в эффектный вымысел сценаристов, у которых, получается, именно на войне, в снайперских дуэлях с врагом, под грузом нечеловеческих испытаний, в Людмиле и должна была открыться женщина, проснуться любовь, - так драматичней и интересней для зрителей. Ну, а «присвоив» девушке мужнину украинскую фамилию, можно с лёгким сердцем, как бы в обмен на погрешность, согласиться и на «Битву за Севастополь», что для русского уха, вне сомнений, звучит гораздо эпичней и привлекательней, чем простое и камерное «Незламна».

Таких «погрешностей» в фильме, фактологических и художественных, увы, хватает, и взгляд и слух фиксирует их с неизбежной досадой. Не страшно, что стихотворение Симонова «Убей его!» было впервые опубликовано спустя полгода после изображенных в картине событий, такой анахронизм, наверное, простителен, но явственные «красивости» кадра, да еще под саундтрек с попсовой Полиной Гагариной и «Океаном Эльзы», неотвратимо превращают военную драму в легкомысленный видеоклип, где битва за Севастополь — всего лишь эффектный фон для подчёркнуто красивенькой, гламурной картинки.

Меньше всего сейчас хотелось бы в связи с премьерой «Битвы за Севастополь» говорить о какой-то политической конъюнктуре, но совсем без этой конъюнктуры, к сожалению, обойтись не удалось: она присутствует как в российском прокатном названии, так и в том, что на Украине фильм идёт с украинским дубляжом (в нашей стране, в отличие от, допустим, Чехии, это выглядит явным насилием над исторической правдой), а чтобы убедиться в том, как хитро расставлены смысловые акценты, достаточно посмотреть один из украинских трейлеров к фильму.

Печально, когда продюсеры и прокатчики начинают перетягивать общее знамя Победы каждый на себя, а интернациональная по сути героиня (как внезапно выясняется из рекламного ролика) шла в бой исключительно за незалежный украинский народ, забыв о своей Советской Родине. Это именно тот случай, когда маленькая неточность порождает большую и неприятную ложь, заставляя усомниться в чистоте намерений.

Но это ещё полбеды. Гораздо печальней, что и весь фильм как будто снят не для внутреннего потребления, а на экспорт; хуже того, снят не украинскими и российскими мастерами, а как будто выписанными прямиком из Голливуда. В фильме много карикатур и штампов, набивших оскомину еще с эпохи холодной войны. Вот карикатурная еврейская интеллигентная семья, в первый день знакомства с девушкой предлагающая ей выгодное замужество. Вот бравые советские летчики, готовые в подвернувшейся на привале палатке справить свою сексуальную нужду. Вот, наконец, руководство обороной Севастополя, трусливо бежавшее с поля боя и  подло бросившее 80 тысяч бойцов и мирных жителей. Зато американские союзники почти все сплошь молодцы и душки, и даже лощёный и злой на язык журналист, придумавший Людмиле обидное прозвище «Леди Смерть», в финале вынужден признать ее человеческую правоту, заставляя зал чисто по-голливудски вскакивать с мест и трогательно хлопать в ладоши.

Вообще вся сюжетная линия пребывания Людмилы Павличенко в Соединенных Штатах, где она встречается с женой президента Рузвельта Элеонорой, ночует в Белом Доме и произносит свою знаменитую речь, якобы побудившую союзников открыть Второй фронт, представляется крайне тенденциозной и надуманной. Чему, впрочем, не стоит удивляться. Собственно, рассказ Элеоноры Рузвельт (блестяще, надо признать, воплощённой английской актрисой Джоан Блекхем) о Людмиле Павличенко и есть основной сценарный ход, предложенный неискушенному зрителю. То есть вдумаемся в оригинальность замысла: о Герое Советского Союза современному зрителю рассказывает супруга президента США! Никого другого не нашлось? Я вполне верю, что зарубежный зритель примет всё это за чистую монету, но всякий человек, выросший в России и на Украине, обязательно почувствует фальшь.

Это тем более обидно, что «Битва за Севастополь» - фильм безусловно талантливый и в целом художественно вполне убедительный. Бойцы на экране не кажутся ряжеными (что в последние годы встречается в нашем кино сплошь и рядом), а батальные сцены не выглядят компьютерной стрелялкой. И главная героиня — отнюдь не киборг, а живой и настоящий человек. Оправдывать сценарные несуразности и карикатурную предвзятость желанием быть ближе к юному зрителю, якобы нуждающемся в голливудской «отстраненности», я бы тоже не стал. Почему-то эта «отстранённость» не понадобилась выше упомянутым Ростоцкому, Герману и Тарковскому, не понадобилась в том числе и для того, чтобы затронуть души зарубежного зрителя.