Третейский арбитраж – наша боль и надежда…

Ну что, наши спортсмены все-таки едут на Олимпиаду в Рио. Правда, не все. И условия предъявлены такие, что выглядят они как вышедшие на свободу по УДО. Поедут те, кто хорошо себя вел в последние полгода (сдавал пробы чиновникам WADA по первому требованию), сотрудничал с администрацией (согласился на прохождение допинг-контроля в независимой британской лаборатории) и не является рецидивистом (ранее не замечен в употреблении допинга). Естественно, те, кто поедут, будут нещадно проверяться на допинг с утра до поздней ночи. Так что не будем радоваться преждевременно. Остальные продолжат отбывать наказание. Легко- и тяжелоатлетов же «замели» по полной как неблагонадежных. С нашими штангистами все еще остается микрошанс, что арбитраж в Лозанне развернет ситуацию. Но будем объективны – ничего он там не развернет.

События в преддверии Олимпиады развиваются динамично. Неучастие легкоатлетов – уже история. Почему отцепили – вопрос многомерный и дискуссионный. Про теории заговоров, происки «Обамы» и «нас не любят и боятся» уже сказано и написано намного больше, чем нужно. Я же хотел бы остановиться на том, как избегать таких историй в будущем. Если смотреть на ситуацию объективно, Россия эту историю проиграла в Спортивном арбитражном суде в Лозанне. Документальная трилогия Хайо Зеппельта, покаяние Родченкова, расследование WADA, доклад Макларена – все это, на самом деле, факты и обстоятельства, подлежащие исследованию по существу в арбитражном суде.

Что такое арбитраж?

Полагаю, большинство граждан России под арбитражем понимают государственные арбитражные суды. И единственным отличием его от, допустим, районного, городского или областного считают рассмотрение дел в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности. В таком же ключе принято у нас воспринимать разные международные арбитражи – Стокгольмский, Гаагский и т.д. Это, конечно, стереотип и заблуждение. Арбитраж в современном мире – это исключительно третейское разбирательство, где любое вмешательство государств или государственных правоохранительных структур исключено в принципе. Таким образом достигается полная независимость и непредвзятость любого арбитражного суда. Проще говоря, арбитражные суды – это нейтральные центры для разрешения гражданско-правовых споров.

На практике это выглядит следующим образом. Ели два или более участников договорных отношений не могут самостоятельно разрешить возникший между ними спор, они, при наличии соответствующих условий в договоре, вправе выбрать себе арбитра, который этот спор разрешит. Главный принцип выбора арбитра (коллегии арбитров из 3 или 5 человек) – согласие всех участников спора. По сути, речь идет об авторитете и доверии к личности конкретно арбитра. Решение, вынесенное в ходе арбитража окончательное. Обжалование возможно, как правило, только по процедурным основаниям, таким как отсутствие у конкретного арбитража необходимой юрисдикции для рассмотрения вопроса и тп. Все остальное – вопрос взаимного согласия, доверия и свободы выбора.  

Система и принципы третейских арбитражей в целом сложились к середине 1970-х годов. К этому времени были выработаны единые принципы третейского судопроизводства, арбитражного соглашения/арбитражной оговорки. В 1976 году появился ЮНСИТРАЛ – типовой арбитражный регламент. На основе ЮНСИТРАЛа каждое государство вправе разработать национальный закон об арбитраже. В мире сегодня действуют несколько всемирно признанных арбитражных структур: Стокгольмский, Гонконгский, Сингапурский и ряд других арбитражей. Практически в каждой стране есть свои третейские суды. Высшей инстанцией для всех является Постоянная палата третейского суда в Гааге. Существуют также и профильные арбитражные структуры. В частности Спортивный арбитражный суд в Лозанне…

В нашей стране…

Думаю, многие иронично заметят, что и в нашей современной истории было место третейскому арбитражу. 1990-е годы – период дикого капитализма и слабого государства, когда серьезные экономические споры решали серьезные авторитетные люди без вмешательства государственных судов и правоохранительных органов. Так было быстрее и надежнее, а понятия были зачастую важнее закона.

Однако государство долгое время с недоверием относилось к третейским арбитражным практикам и не стремилось взять ситуацию под свой контроль. Считалось, что ментально русский человек вроде как настроен решать возникший спор через государственный орган, а не с помощью независимого арбитра. В реальности сложилась довольно парадоксальная ситуация. С одной стороны, Россия признавала международные арбитражные суды и их решения и даже имела арбитражное законодательство, с другой, не доверяла арбитражным методам внутри страны. Естественное развитие такого сюжета – ощутимый недостаток грамотных российских специалистов в области третейского арбитража.

Трудно сказать, как долго мирились бы с подобной ситуацией, если бы не случилось знаменитого «Дела ЮКОСа». Мы помним, что изначально Россия это дело проиграла. И в Стокгольмском арбитраже, а затем и высшей инстанции – в Постоянной палате третейского суда в Гааге, которая рассматривала дело по существу, основываясь на решении стокгольмской инстанции. Помните ощущения, когда чуть ли не из каждого утюга нам объявляли, что Россия должна выплатить 50 млрд. долларов, а на подходе новый иск на вдвое большую сумму?     

Сейчас, как мы видим, спортивное министерство оказалось в схожей ситуации. В Спортивном арбитражном суде в Лозанне его представители выглядят также же неубедительно, как наша футбольная сборная на Евро-2016. Мы, однако, проигрываем этот арбитраж в одни ворота. Что делать?

Чтобы не быть аутсайдерами…

Министерство юстиции в «Деле ЮКОСа» приняло единственно верное решение. Была сформирована команда из 20 юристов экстра-класса во главе с признанными гуру коммерческого арбитража – Албертом Яаном ван ден Бергом и Майклом Свэйнстоном. Усилиями их команды Россия смогла в итоге выиграть «Дело ЮКОСа», доказав не только неправомочность решения Стокгольмского арбитража, но и вскрыв болевые точки третейского судопроизводства на европейском континенте.

Иностранные юристы, вероятно, могут быть выходом из ситуации. Не хватает своих – ну, значит, придётся нанимать легионеров, тратить на это немалые деньги. Но очевидно, что в перспективе нужно все же иметь своих компетентных специалистов. 

Те же, кто представляют интересы российских спортсменов в Лозанне и предлагают им подавать коллективные иски, как это было в ситуации с легкоатлетами, гребцами и штангистами, очевидно, недостаточно знакомы с правоприменительной практикой Спортивного арбитража. Эта практика говорит о том, что при коллективных исках суд практически всегда подтверждает решение профильной федерации. Ну, то есть при коллективном иске шансы на пересмотр решения федерации, прямо скажем, отсутствуют. Единственный шанс – персональные исковые заявления от конкретного спортсмена. Не один иск от 68 легкоатлетов, а 68 исковых. Вот это арифметика, которую в наших спортивных федерациях пока не прочувствовали, к сожалению, а к юристам с соответствующим опытом по каким-то причинам не обратились.

Сейчас, конечно, многие говорят о том, что решения по нашим спортсменам выносятся под влиянием негативного информационного фона, и тут самые лучшие юристы ничего бы не изменили. Такие утверждения небезосновательны. Но надо признать, что мы сами дали для этого повод. Хотя бы допинговой вакханалией в спортивной ходьбе и неспособностью Федерации легкой атлетики разобраться с проблемой быстро и решительною. Такая же история и с федерацией тяжелой атлетики. А остальные, согласен, попали под «негативный информационный фон».

Но все же любой суд принимает решения, взвешивая факты и обстоятельства, и дает им правовую оценку. Не секрет, что Доклад Макларена, ставший основой решения Спортивного арбитража, имел крайне слабую доказательную базу. Однако же наши юристы также не смогли представить необходимые доказательства. О чем говорить, если обвинение строилось на показаниях Родченкова, а тот факт, что он ранее наблюдался в психиатрической клинике, где ему был поставлен соответствующий диагноз, даже не был упомянут в суде.  При наличие мощного и грамотного юридического представительства с российской стороны решение, убежден, было бы в пользу нашей страны.

Пару слов о ближайшем будущем

Конечно, трудно предполагать, что грамотные специалисты в области третейского арбитража появятся в самом ближайшем будущем. Не все верят и в то, что третейский арбитраж у нас в принципе возможен. В России именно сейчас полным ходом идет тотальное реформирование третейского законодательства. Новая нормативная база, вступит в силу уже в сентябре 2016 года. Прежде всего это Федеральный закон № 382-ФЗ «Об арбитраже». С введением этого закона Россия окончательно становится частью международного арбитражного пространства. Мы, наконец, перестаем быть бедными родственниками на территории международного публичного права, превращаясь в полноправных участников и равнозначных партнеров международно-правовых процессов. Даст Бог, в ходе реформы решатся кадровые проблемы, и наши юристы в будущем будут более успешны в Спортивном и всех остальных международных арбитражах.

Но важно, что мы получим, если система третейского арбитража заработает как надо внутри страны? На практике мы получим универсальный механизм разрешения по сути любого крупного коммерческого спора. То есть, как минимум, исчезнет проблема рейдерских захватов. Политика более не сможет вмешиваться в споры хозяйствующих субъектов. Только чистый арбитраж по согласию заинтересованных сторон. Бизнес наконец-то сможет быть уверен, что у него есть защита от любого неправомерного посягательства. Получится ли это у нас? Вот я верю, что получится. Быть может не сразу, но это только вопрос времени.