Это еще цветочки
«Сибирский гостинец» – компания по продаже дикорастущих ягод, орехов и грибов, созданная в 2012 году приятелями из Сургута. Через три года «Сибирский гостинец» выпустил в продажу акции, попав в список «самых необычных публичных компаний» по версии журнала Forbes. Сейчас основатели компании готовятся к экспансии на мировой рынок. Плацдармом для нее послужит крупнейший в России завод по сублимационной сушке продуктов, который компания планирует открыть в Псковской области в мае этого года. В интервью журналу «Управление бизнесом» гендиректор «Сибирского гостинца» Дмитрий Ходас рассказал об амбициозных планах компании.
– Известно, что до того, как основать «Сибирский гостинец», вы работали финансовым менеджером в банке. С чем была связана столь резкая смена вида деятельности? Захотелось стать, что называется, «реальным пацаном из реального сектора»?
– На фондовом рынке я торговал с 16 лет, но это не значит, что у меня не было другого опыта. Я занимался поставками горюче-смазочных материалов, до этого работал в нефтегазовой добыче, на месторождениях. Поэтому очень хорошо знаю, что такое реальный сектор. И для меня это не было чем-то абстрактным, как для многих моих партнеров, которые устали от давления всей этой финансовой культуры в банках и финансовых компаниях. С ними-то все понятно: когда люди устают от абстрактных миллиардов, они тянутся к вполне реальным вещам.
– К реальным миллионам?
– Да, в том числе. Ну или к реальным миллиардам. Тут вопрос амбиций, возможностей. Вопрос, кто чего хочет.
– В одном из интервью вы рассказывали, что заняться нынешним делом вас вдохновил пример англичанина Фрейзера Доэрти, заработавшего миллионы на производстве варенья по домашним рецептам. Якобы вы решили варить джем из сибирских ягод, а затем перешли к нынешнему формату бизнеса «Сибирского гостинца». А какие-то еще идеи вы перебирали, прежде чем сконцентрироваться на этой?
– Идей-то много и сейчас. Но, кстати, джем мы так и не начали производить. Этот проект отложен на перспективу. Если нам удастся замкнуть систему, интегрировав в действующий бизнес заготовку сырья, тогда это будет нам интересно, мы увидим в этом потенциал. Потому что у нас есть хорошие отношения с сетями и мы понимаем, как это капитализировать. Ну а пока что углубились в развитие технологии сублимационной сушки.
– Вы готовы отказаться от услуг контрагентов, поставляющих вам дикоросы?
– Да, мы хотели бы сами их заготавливать, перерабатывать и реализовывать. На данный момент российский рынок устроен так, что без вертикальной интеграции в компании работать очень сложно. Из России на экспорт уходит большая доля дикоросов. Но если мы сможем дополнительно переработать сырье и поставить его на европейский рынок, снабдив необходимыми сертификатами качества, то это будет уже совсем другая история.
Кто-то скажет, что это дополнительная нагрузка на бизнес – развитие таких разных отраслей. Но мы рассматриваем вертикальную интеграцию на основе современных технологий. Вплоть до того, чтобы в режиме реального времени знать, где, сколько и чего заготовлено, когда это будет на участке переработки, а когда – в реализации.
– У вас есть перед глазами какие-то конкретные примеры таких технологий или придется строить систему контроля с нуля?
– В нынешний век нельзя сказать, что чего-то нет. Если даже чего-то нет, значит, оно будет уже завтра. Это просто автоматизация технологий управления. Данный опыт активно применяется. И мы стремимся привнести такое новшество в наш бизнес.
– Благодаря СМИ у вас сложился достаточно брутальный имидж: образ предпринимателя, который готов при необходимости сам сесть за руль фуры с сырьем, лишь бы не подвести сети… А когда вам на самом деле приходилось делать что-то подобное в последний раз?
– Да буквально вчера, можно сказать. Вообще поймал себя на мысли, что я какой-то неправильный генеральный директор: очень много времени провожу «в поле». В последнее время – на строительной площадке, так как наша компания отказалась от услуг подрядчиков и завод в Псковской области мы возводили силами собственной инженерной группы, в которую привлекли в том числе специалистов нефтегазовой отрасли, еще вчера «запускавших» месторождения. Это направление у нас выведено в отдельную дочернюю структуру, которая занимается строительными работами и управлением объектами.
– Это «сибирский характер» такой – все делать самим? Или так реально получается дешевле, быстрее, надежнее?
– Здесь соотношение 50 на 50. Мы действительно значительно оптимизируем издержки за счет того, что работаем с крупными поставщиками, через централизованный закуп, пользуемся государственными преференциями в виде условий особой экономической зоны. Ситуация в регионах такова, что строительный рынок в последние годы сжимался.
Строить хотят все, все хотят заработать, и если на круг по каждому поставщику посчитать, то можно серьезно сэкономить и направить эти деньги на развитие бизнеса. Простой пример: арматура в Пскове на 30% дороже, чем в Петербурге. Подрядчик, которого я нанял бы здесь, не стал бы на это заморачиваться. А мы по тем же позициям взаимодействуем с «Евразом» и «Северсталью» напрямую, благо они уже научились работать с небольшими потребителями.
Опять же, зная, как работают подрядчики, нам бы хотелось быть уверенными, что все сделано как нужно и в нужных объемах. Потому что любой строитель вам скажет, сколько всего с площадки можно украсть.
– Это строительное направление будет заморожено до новой большой стройки?
– Забегая вперед, могу сказать, что новые большие стройки, скорее всего, не заставят себя ждать. У нас есть планы в Псковской области, но я пока не готов о них распространяться.
– Кстати, ранее вы заявляли, что планируете открыть собственное производство в особой экономической зоне, выбирая между Пензенской и Калужской областями. А почему в итоге остановились на ОЭЗ «Моглино» в Псковской области?
– «Звезды так сошлись!» На самом деле все прагматично. Особая экономическая зона здесь уже реализована: нет подводных камней, мы понимаем, что все обязательства регион выполнит и она не закроется. Важна логистическая составляющая: близость Москвы, Санкт-Петербурга, центральных регионов. Есть достаточно квалифицированная рабочая сила. Много факторов. Я вообще удивлен, что в «Моглино» до сих пор относительно небольшое количество резидентов и все не забито нашими соседями из Прибалтики, Германии. Мне кажется, уже летом ситуация изменится: сюда начнут массово приходить компании.
Кроме того, есть возможность эффективно работать с региональной администрацией и избегать ненужной бюрократии. Вообще, в регионах, где сильная власть, всегда комфортно работать бизнесу. Будь то Тюмень, Татарстан, некоторые северокавказские республики. И Псковскую область я бы внес в этот список.
– Стратегия компании, опубликованная на сайте «Сибирского гостинца», включает в себя такой пункт, как «создание собственного высокотехнологичного, наукоемкого производства продуктов сублимационной сушки, соответствующего международным стандартам». Учитывая, что строительство завода практически завершено, это направление фактически реализовано?
– Мы действительно сосредоточены сейчас на этой задаче. Потому что быть в звене производителей полуфабрикатов – сегодня не очень выгодная стратегия для компании на российском рынке. Проще привлечь ресурсы и стать производителем. Мы создаем наукоемкое производство.
Проект производства джема отложен на перспективу. А пока что мы углубились в развитие технологии сублимационной сушки
Изначально планировали приобрести готовое оборудование, но на данный момент установки для сублимационной сушки производим сами, силами инженерного состава компании. И они включают передовые европейские, новозеландские, американские технологии. Там комплектующие со всего света собраны.
– Это потому, что не было готовых решений, устраивающих вас по всем параметрам, или опять работает стремление сделать все самим?
– Было стремление улучшить существующий мировой опыт, снизить неоправданно дорогие цены и понимание, что мы в России можем производить вполне конкурентоспособное оборудование. Мы сейчас точно превосходим по качеству китайские образцы и выходим на уровень Европы.
Перед тем как заняться этой проблемой самостоятельно, мы беседовали с нашими российскими «псевдоучеными», как я их называю. «Псевдо», потому что за 40 лет исследований в России ими не было построено ни одного серийного образца! И в ответ на мое предложение поработать над этим образцом они заявили: «Нас бы надо собрать в НИИ, мы два года будем работать и что-то вам создадим!»
Но на данный момент уровень коммуникации в мире таков, что не надо никого собирать в НИИ. Пять-шесть компаний на аутсорсинге, перед которыми поставлено грамотное техническое задание, готовы родить любой наукоемкий продукт.
– Другой пункт стратегии – «обеспечение оптимальной структуры капитала и повышение ликвидности акций компании». Как идет работа в этом направлении?
– Мы сейчас именно этим и занимаемся. В ближайшее время стоимость наших активов будет справедливо оценена рынком. Что тут далеко ходить – аналогичный завод в Прибалтике стоит на наши деньги порядка 2–3 млрд рублей. 28 декабря 2017 года у нас будет оферта по облигациям. Возможно, какое-то количество наших бумаг будет предъявлено к оферте и долговая нагрузка на бизнес снизится. Впрочем, быть может, в свете запуска завода к оферте бумаги предъявлены не будут. Значит, держатели облигаций верят в наш бизнес.
Что касается ликвидности, то, когда за спиной компании будут стоять вполне реальные активы и хороший финансовый поток, это станет хорошим доводом в пользу того, что наши бумаги надо покупать. Я думаю, с каждым днем после запуска производства ситуация будет только улучшаться. А он запланирован на 20 мая.
– Что вы подразумеваете под «справедливой стоимостью» «Сибирского гостинца»?
– Думаю, к сентябрю она составит порядка 1,5 млрд рублей – с учетом зданий, оборудования. Это объективно. Вот у меня лежат пять коммерческих предложений по установке для сублимационной сушки – дешевле, чем за 100 млн рублей, ее купить нельзя.
– Ранее вы заявляли, что перед компанией стоит цель продать 25% акций за 90 млн рублей…
– Продано примерно 18% за те же 90 млн.
– А буквально в феврале этого года РБК сообщило, что вы планируете привлечь 10 млрд для строительства завода в Псковской области…
– Мне телефон оборвали после выхода этой новости… На самом деле у нас есть программа биржевых облигаций. Мы для себя оставляем возможность – возможность! – в перспективе привлечь до 10 млрд, подразумевая развитие производства. Но некоторыми это заявление было воспринято буквально: «Во, десять ярдов ребята сейчас привлекут!» Любому специалисту это, конечно, смешно слышать.
С учетом запуска производства мы сейчас можем привлечь и обслужить порядка 1 млрд рублей. Мы нормальные, адекватные люди. Мы понимаем возможности того бизнеса, которым занимаемся.
– Почему вы выбрали такой нетривиальный способ привлечения средств в компанию – не поиск крупного инвестора или получение кредита, а выпуск акций? Все дело действительно в вашем опыте брокера?
– Обычно про нас пишут: «Раньше они на рынке спекулировали, а теперь – в реальном секторе». Но на самом деле сходить в банк и попросить кредит даже проще, чем убедить сотни акционеров. Наши облигации держат физические лица. Мы даем людям альтернативу вкладам. Это то, о чем давно говорят Центробанк и Минэкономразвития: маленькие компании должны иметь возможность привлекать деньги напрямую, минуя банки. Эта концепция нам понятна.
Тем более от наших коллег в финансовых структурах мы регулярно получаем информацию о наличии у россиян запроса на инвестирование в долларах в Россию. Это может казаться абсурдом, но народ запуган девальвацией, у людей есть большое количество долларов на руках. Ставки по валютным вкладам низкие, они неинтересны. Есть спрос на такие проекты, на развитие внутренних рынков.
– Вы якобы хотите возродить в России дореволюционные традиции, когда «каждое небольшое пароходство, каждая мельница выпускали акции». Это красивый пиар?
– Почему? Это не пиар. Я бы назвал это моей гражданской позицией. Мы же реально понимаем, что отстали от капстран. У нас сейчас в стране присутствует большая доля крупных государственных компаний. Но все говорят о том, что нужно этот подход менять. И если люди верят конкретному булочнику – пусть купят его акции!
Конечно, на этом пути есть много подводных камней. Обязательно найдется много мошенников, обещающих золотые горы. Но вывести компанию на биржу нечестным на руку людям достаточно тяжело: Центробанк очень внимательно смотрит за рынком. Мне кажется, это будущее – небольшие компании средней капитализации. У людей в нашей стране лежит мертвым грузом столько денег, что даже ЦБ ужасается. И если мы способны развернуть собственное сознание, способны строить бизнес публично, честно – почему нет? К счастью, когда мир начнется меняться в эту – лучшую – сторону, мы уже давно будем на бирже.
Кстати, дефолтнуть перед банком не так страшно, как перед сотнями держателей облигаций. Мой номер телефона есть у некоторых обычных акционеров. У человека бумаг на сто тысяч, и он мне звонит с Сахалина раз в месяц и уточняет, как дела. Этот подход, может, и есть капитализм с человеческим лицом. Мы реализуем непростые проекты и в то же время общаемся с держателями наших акций. Что не мешало бы делать руководителям многих более крупных компаний.
– Вы планируете ребрендинг «Сибирского гостинца» в связи с запуском собственного производства и намерением выйти на мировой рынок?
– Да, мы переходим на новую упаковку, соответствующую всем международным требованиям, и активно переводим надписи на упаковке на разные языки.
– Кстати, вы в свое время жаловались журналистам, что не можете найти адекватный перевод слову «гостинец». Удалось в итоге?
– А я думаю, уже и не надо.
– Пусть лучше в иностранные языки наравне со словами sputnik и perestroyka войдет gostinets?
– Ну а почему нет? Почему помимо нефти и ракет мы не можем поставлять на весь мир «Сибирский гостинец»? Это может стать хорошей миссией компании. Это большая работа, рассчитанная на долгие годы. Я на приеме у губернатора Тюменской области был поражен, услышав, что в конце XIX века из Сибири поставляли масло в Англию. Сейчас мы почему-то этого не можем. А надо вспоминать.
– Псковский завод «Сибирского гостинца» будет выполнять сторонние заказы?
– Он на 70% будет обслуживать не наши нужды. Надеюсь, что он будет в какой-то части обслуживать потребности Министерства обороны. Всего там будет производиться порядка 35 наименований продукции, подвергнутой сублимационной сушке.
– Каков объем этого рынка в России?
– Мы оцениваем его в 5 млрд рублей. И наша задача – занять на нем хорошую, вкусную долю. Поэтому мы и строим крупнейший в России завод.
– А какова в таком случае ваша доля сегодня?
– Сейчас сложно оценить. Как только запустимся – будем смотреть. Есть уже конкретные договоренности: на первоначальном этапе производство законтрактовано на 80%.
– Конкуренты у «Сибирского гостинца» как бренда есть?
– В России достаточно много компаний, фасующих сухофрукты, ввезенные из-за рубежа, и работающих в более низком ценовом сегменте. Но прямых конкурентов, которые конкретно отъедают у нас долю, по-прежнему особо нет. Сублимацию в России почти никто не продает.
– Как влияет на вас кризис?
– Есть снижение покупательской способности. Мы к этому готовимся, пересматриваем «весовку», стараемся предложить тот же уровень качества при меньшей цене за счет изменения технологий. Экспериментируем…
Беседовал Максим АНДРЕЕВ
