Помнить чижика
«Театр.doc» – один из интереснейших театральных проектов в России, наверное, единственный театр, работающий в документальном жанре. Документальный театр (или «вербатим», как еще называют этот жанр) подразумевает, что на сцене происходит непридуманное, персонажи соответствуют действительности, в устах актеров – слова обычных людей. Зачем проигрывать на сцене реальные ситуации? Затем, видимо, что сценическая условность и театральная свобода выражения дают нам возможность лучше понять «настоящую» реальность. Впрочем, «Театр.doc» не исчерпывается документальными пьесами. Бывают спектакли, построенные по принципу тренинга, или игры, или семинара – почему бы и нет, это же театр, тут возможно все.
Псковский дебют «Театра.doc» своеобычным образом и состоялся, и не состоялся одновременно. Вся эта история широко освещалась в прессе, и многие, уверен, ее помнят. Пару лет назад режиссер «Театра.doc» Варвара Фаэр планировала поставить на псковской сцене документальную пьесу «Банщик», основанную на псковском же материале, с участием актеров местной труппы. Однако, в определенный момент другая часть труппы написала коллективное письмо министру культуры Мединскому, где (со своеобразной орфографией и пунктуацией) утверждалось, мол, «нехотим быть невольными сторонниками похабщины, ради высоких эффектов». В письме присутствовали жалобы на обнаженную натуру, мат и символическую фигуру царя-карлика, которого полагалось целовать в «пятую точку». То есть, выскажу свое субъективное мнение, написан был, по сути, классический донос про «аморалку» с намеком на оскорбление величества. В лучших традициях ушедших, казалось бы, эпох.
Удивительным образом это подействовало – спектакль отменили. Впрочем, разразившийся скандал был столь занимателен, что, как мне кажется, вполне тянул на самостоятельную «документальную пьесу», из которой желающие могли узнать много нового как об артистах псковского театра, так и о внутреннем устройстве современной российской «культуры». Именно поэтому я утверждаю, что премьера все-таки состоялась.
Тем интереснее было посетить постановку «Театра.doc», заявленную на нынешнем театральном фестивале. Обозначенный в афише как «образовательный спектакль для семейного просмотра», спектакль «Пушкин и деньги» действительно собрал в Малом зале театра публику самых разных возрастов. Всегда занятно наблюдать, как непривычная художественная форма действует на зрителя. Не знаю, чего ожидали, допустим, сидевшие рядом со мной женщины, но поначалу они вслух даже возмущались: «Это что, для детей спектакль?!». Однако, не прошло и пяти минут, как они втянулись, отвлеклись от ворчания по поводу современного искусства и стали участвовать в диалоге, а под конец и вовсе прочувствованно дублировали звучащие со сцены пушкинские строки.
Да, спектакль был построен в форме диалога со зрителем, но этим не исчерпывался. С самого начала Екатерина Строгова и Константин Кожевников вступили в спор о «духовном» и «материальном» в образе Пушкина, о критериях «успешности» пушкинского времени, о скупости и бережливости, богатстве и бедности, о стихах и ассигнациях. По ходу разговора они разыгрывали сценки, излагали занятные исторические сведения, выводили из зала продавать (в шутку, конечно) «крепостных» детишек, предлагали присутствующим разной степени каверзности вопросы из серии «как бы вы поступили на месте Пушкина?». Зал с готовностью включился в игру – и мы узнали, что современный Пушкин собирал бы лайки в «Инстаграме» (вот он, критерий успеха!), а то и вовсе уехал бы (почему-то в Израиль), что 27 верст (столько ходил поэт от Царского села до Петербурга) не расстояние для подготовленного человека, что Пушкин не зря проиграл полторы тысячи рублей по дороге (ведь иначе он не встретил бы Кюхельбекера) – ну и множество других, не менее интересных, мнений.
В финале спектакля Константин, отвечавший в споре за «Духовность», прочувствованно прочитал «Памятник», и вроде бы тут уже зрители, придавленные тяжестью величия «нашего всего», должны были бы разойтись; но закончила спектакль Екатерина, прочтя совсем другие стихи:
Забыв и рощу и свободу,
Невольный чижик надо мной
Зерно клюет и брызжет воду,
И песнью тешится живой.
И верно, «он же – памятник» Пушкин для нас ровно в той мере, в какой мы хотим сделать его памятником самому себе. Распространенная привычка – следуя этой вековой инерции мышления, бездумно поклоняться Пушкину. В этом смысле нелишне помнить, что человек он был веселый, непоседливый и живой. Так сказать, держа в уме памятник, помнить и про чижика.
