Блин комом
«Что это было?» - в полном недоумении спрашивали друг друга выходившие из Медиа-холла зрители-участники первого в псковском театре иммерсивного спектакля «Онегин-жест». Очень жаль, но эксперимент с социальной хореографией и иммерсивностью (вовлечением зрителя в сюжет постановки), на мой взгляд, совершенно не удался. Возможно, потому, что сюжета не было.
Большинство пришедших на спектакль оказались из числа «своих». Тех, кто купили билеты (за 300 рублей), полагаю, было абсолютное меньшинство или не было вовсе. Тем не менее, все расставленные в шахматном порядке чёрно-белые стулья нашли временных хозяев. Любопытно же! Иммерсивный спектакль, да ещё в жанре социальной хореографии. Сочетание всех этих слов для Пскова – диковина. Не так давно я читала впечатления своей знакомой от посещения иммерсивного шоу «Вернувшиеся» (от 5000 рублей) в московском особняке Дашкова. Читала и завидовала: «Тоже так хочу!» Кто из нас не мечтал оказаться внутри фильма или спектакля и пережить все события вместе с их героями. Надежды в итоге не оправдались. Задумка прекрасная, но воплощение подкачало.
На сайте Пушкинского театрального фестиваля в анонсе «Онегин-жеста» говорилось: «В исследовании одного из самых важных и новаторских произведений русской литературы создателям спектакля — хореографу Татьяне Гордеевой и драматургу Екатерине Бондаренко — важно говорить о скрытых контекстах, о литературных законах, использованных Пушкиным в романе, и о том, почему сюжет романа — это не самое важное в нём».
Однако ничего о скрытых контекстах, литературных законах, неважном сюжете, подоплёках и оттенках смыслов сказано, к сожалению, не было. Около 35 минут вместо заявленного часа зрители-участники ощущали себя как слепые котята, и к финалу прозрение не случилось.
Начало, впрочем, настраивало на то, что действо будет познавательным. Преподаватель Академии Русского балета имени А. Я. Вагановой Татьяна Гордеева озвучила простую, но очень точную мысль о том, что каждый человек – хореограф своей повседневности. Даже рутинные утренние перемещения по квартире - и те претендуют на роль хореографии, в частности, социальной хореографии. То же, надо полагать, касается и ежедневных взаимодействий с коллегами, друзьями, незнакомцами. Затем пришедшим предлагалось выполнить несколько простых упражнений - почувствовать себя в пространстве. Весьма интересный опыт, благодаря которому, например, становится понятно, что мы практически не прислушиваемся к сигналам своего тела. На этом, пожалуй, интересности закончились.
Зрители разделились на четыре группы: «Аллея Керн» - сюда попали те, кто мог продолжить строки «Зима! Крестьянин торжествуя…», «Дом Пушкина» - для знающих наизусть письмо Татьяны к Онегину, «Домик няни» - для способных продекламировать главу из романа оказался пустым. Наиболее востребованными стали локации «Чёрный ганнибалов пруд» - для знакомых с сюжетом «Евгения Онегина» и «Остров уединения» - для тех, кто не знает о романе ничего. На «остров», хочется надеяться, высадились всё больше шутники из любопытства: «А что же дальше?»
Затем предстояло проассоциировать себя с онегинским Петербургом, с деревенским бытом и нравами, которые описывает Пушкин, или с купеческой Москвой. В зависимости от выбора участники «Онегин-жеста» должны были «бить ножкой», вертеть носом или пожимать плечами, вдобавок подзывая голубей, цыплят или кошку…
Потом началась та самая социальная хореография. Зрителям, используя разнообразные движения и жесты, предлагалось оценить удовлетворённость своим образованием, работой, отнести себя к определённой социальной группе, ответить на вопрос, как долго можно пытаться что-то понять. Была даже необычная просьба оценить свои отношения с государством на примере супружеских отношений: счастливый брак, несчастливый брак, гостевой брак.
В финале состоялось гадание. Из больших пакетов пришедшие вытягивали конфеты. Под обёртками скрывались строки из романа, символизирующие готовность или неготовность к определённым действиям или сомнение в их необходимости. Зрители с удовольствием зашелестели бумажками, слопали «Коровку» и продолжили сидеть в непонимании. Уверенным в себе счастливцам хореограф предложила встать и вскинуть руку как поэт на картине Дмитрия Кардовского «Пушкин среди декабристов в Каменке». Те, кто был ни к чему не готов, руку всё равно поднимали, но при этом должны были ходить вокруг воображаемого стула, а затем и вокруг сомневающихся, которые со вскинутой рукой изображали арку как в детской игре «Ручеёк». Всё. Вот и весь спектакль.
Вопросы об отношениях с государством, решимость, готовность или неготовность к действиям, декабристы, современником которых был Онегин, - все эти детали, как разрозненная мозаика, не хотят сливаться в сознании в единое полотно постановки. Поэтому после окончания «Онегин-жеста» (очевидно очень сырой работы) остаётся только недоумение и привкус «Коровки» во рту. Уважаемым создателям можно рекомендовать продумать аннотацию к спектаклю «для тех, кто в танке» и из Медиа-холла с его холодными белыми стенами переместить действо, если не на Большую, то хотя бы на Малую сцену театра. Кулисы, дощатая сцена, пустой зрительный зал – более интересные декорации для иммерсивного спектакля.
