Память вечная
Сегодня, 1 августа, широко известному в православном мире псковскому священнику Павлу Адельгейму исполнилось бы 80 лет. Отец Павел был убит в своем доме 5 августа 2013 года – через четыре дня после своего 75-летия. В ближайшее воскресенье Псков отметит 5-летие его памяти. Специально для Псковского агентства информации Сергей БЫЧКОВ, - писатель, историк церкви, доктор исторических наук, - написал об отце Павле, с которым он дружил и общался много лет. Редакция ПАИ благодарит за помощь в подготовке материала заслуженного артиста России Виктора Яковлева.
Писать о священнике Павле Адельгейме трудно. Он был исповедником и мучеником. Он никогда не жаловался. Особенно в последние годы жизни, когда правящий епископ Евсевий отнимал у него построенные и восстановленные им храмы, устраивал публичные осуждения на епархиальных собраниях. Псковичи любили своего батюшку, молились за него, помогали ему. Он был бесстрашным человеком – обличал неправду, не глядя на лица и чины. Многие из собратьев ненавидели его.
К нему вполне приложимы блоковские строки: «Мы – дети страшных лет России – забыть не в силах ничего…». Пройдя через детский дом, живя в ссылке с матерью, будучи арестован по клеветническому доносу ближайшего друга, он не оглядывался назад и постоянно шел вперед, за Христом гонимым. Последний раз я был у него в Пскове в 2011 году. Попал как раз на его день рождения. Вместе с друзьями думали, чем бы порадовать батюшку. Пошептались с матушкой и обнаружили, что у них дома нет музыкального центра. Скинулись и купили. Он был по-детски обрадован. Его дом всегда был открыт для всех, кто искал его поддержки. Не удивительно, что Господь сподобил его мученической кончины. Вся его жизнь была мученичеством.
Он родился в 1938 году в Ростове-на-Дону в семье актеров: родители познакомились в Москве, в студии при театре им. Евг. Вахтангова. Позже отец был назначен директором Иваново-Вознесенского драматического театра. В 1941 году вместе с группой актеров был арестован и 26 сентября 1942 года расстрелян. Полностью реабилитирован в 1962 году. Отец Павел вспоминал: «Когда отца арестовали, мать со мной на руках пошла в НКВД добиваться правды. Её тоже арестовали, а меня отправили в детский дом. Это был мой первый срок в детском доме. Когда мать освободили, мне было лет пять. Года через два ее опять посадили, а меня отправили в детский дом на второй срок. В детском доме я пошел в первый класс. Мать осудили и отправили по этапу в Казахстан на принудительное поселение. В казахстанской ссылке мы с ней прожили до смерти Сталина».
Там же, под Карагандой, в общине старца Севастиана мальчик приобщился к христианству. Это было необычное христианство. Их называли по-разному – Катакомбной Церковью, истинно-православными христианами. Их объединяло одно – они считали Советскую власть наказанием, посланным России за грехи. Поэтому отказывались молиться за власть и не признавали патриарха Сергия (Страгородского) и его преемника Алексия, которые активно сотрудничали с большевиками.
В 16 лет Павел перебрался в Киев и стал послушником Киево-Печерской лавры. В 1956 году поступил в Киевскую семинарию, но в 1959 году, за год до окончания, был исключен по политическим мотивам. Он не скрывал своих антисоветских убеждений. Игуменом лавры в это время был Филарет (Денисенко), нынешний раскольничий патриарх Украинской Церкви Киевского патриархата. Павел уехал в Ташкент, где тогда управлял епархией бывший наместник Киево-Печерской лавры архиепископ Ермоген (Голубев), который сам дважды был арестован, а в 1931 году приговорен к расстрелу, который через год заменили 10 годами лагеря.
Он принял Павла как родного и рукоположил его в сан священника. Служил молодой священник в городе Кагане, в Узбекистане. В 1969 году построил новый храм. Но получил не благодарность, а был арестован за клевету на Советскую власть и осужден на три года. В 1971 году в лагере вспыхнули волнения среди заключенных. На священника было совершенно покушение. Он чудом выжил, но потерял правую ногу. Освободился в 1972 году инвалидом. Поначалу служил в Фергане и Красноводске. Но с 1976 года перебрался в Псковскую епархию и с тех пор не покидал ее. Выросли дети, появились внуки.
После крушения СССР отец Павел развернулся во всю мощь. В пригороде Пскова селе Писковичи открыл приют для сирот-инвалидов, построил большой дом для них. В 1989 году начал восстанавливать храм святых Жен-Мироносиц в Пскове, в котором был настоятелем в течение 20 лет, пока не был снят правящим митрополитом Псковским и Великолукским Евсевием. В 1997 году построил храм святого великомученика Пантелеимона в поселке Богданово на территории Псковской психиатрической лечебницы, в которой опекал отделение душевнобольных детей.
Сожалел ли он о чем? Печалился, что не успел до конца отделать дом для детей-сирот, но некоторым из них сумел «выбить» положенные им по закону квартиры. Жалел о том, что священник, назначенный епископом в храм при больнице, оказался не подготовленным для трудной работы. Был неудобным человеком не только для церковных чиновников. Неустанно обивал пороги, когда требовалось помочь кому-то из обездоленных. Зато как раскрывался в кругу друзей и любящих его прихожан! Любил шутку, весело смеялся, несмотря на нечеловеческую усталость, которая порой проскальзывала в его глазах. Его служение продолжают его единомышленники. Но всем нам сегодня так не хватает его упорства, бесстрашия стояния в правде. И особенно – его любви и радостной улыбки!
