«Я не узнаю вас в гриме»
Богиня растушёвки и контуринга, покровительница ровного тона, магистр хайлайтера и теней - визажист и гримёр Псковского театра драмы Анна Баландина рассказала Псковскому агентству информации о секретах профессии. Узнаем, зачем нужен мужской макияж, можно ли нарисовать на одном лице сто разных, почему иногда нет разницы между помадой за 300 и помадой за 3 тысячи рублей и чем сценический макияж отличается от обычного.
О «таблице умножения» для визажистов, заработке и блогерстве
Визажист не просто подчёркивает или корректирует черты лица через макияж, ещё он подбирает образ, исходя из того, какие человеку идут цвета. Именно макияжем я занимаюсь почти пять лет. Сама в повседневной жизни крашусь совсем просто: тон, ресницы, брови. Ничего сверхъестественного. Тратить на себя час у меня просто нет возможности.
Прежде чем погрузиться в профессию, стоит пройти курсы, получить базовые знания. Это примерно как выучить таблицу умножения в начальной школе. Просто необходимо. Самоучки самоучками, но есть моменты, до которых самостоятельно будешь доходить очень и очень долго. А потом, уже имея фундамент, можно учиться самому. Конечно, есть талантливые девушки и парни, которые изначально имеют хорошие навыки, но база всё равно нужна. Знаю, что в Пскове есть мастера, которые как раз дают базовый курс. Начальные знания в городе получить вполне можно, и лучше получать их у хорошего мастера с большой практикой, чем в учебном центре, где в теории рассказывают обо всём и по чуть-чуть.
Заработок, разумеется, зависит от выделяемого времени, желания работать и возможности совмещать основную работу с визажем, как это многие делают в Пскове. Поэтому назову диапазон от 30 до 100 тысяч рублей. А если ещё и преподавать, уровень заработка будет расти.
Открыть свою студию — мечта любого визажиста-профессионала. Всегда хочется какого-то развития. Но вот книги писать — не моё, блогерство - пока тоже то ещё испытание. Иногда пытаюсь что-то снимать и выкладывать в «Инстаграм» и «ВКонтакте». Это бывает редко и для меня пока сложновато, но заниматься этим надо, потому что сейчас люди потребляют информацию именно в таком формате и через соцсети.
О мужском макияже, выборе мастера и татуаже
Мне в моей профессии нравится эффект преображения, который получается в финале. К примеру, девушка приходит ко мне и говорит: «Хочу сегодня быть звездой!» И вот спустя какое-то время она видит в зеркале как раз то, что хотела. Это по-моему самое крутое!
Особенно ничего не бесит и не раздражает, иначе я бы просто не смогла работать. Немного смущает, когда человек с порога заявляет: «Это мне точно не идёт. Вот это мне точно не надо». Не то что бы это очень плохо, но с такими людьми очень сложно договориться, потому что возникает барьер, который мне как мастеру не даёт полностью раскрыться. Причём говорить «мне не идёт» могут даже те, кто никогда не пробовал именно этот макияж. Для меня это странно.
Крашу, конечно, не только женщин, но и мужчин. Например, мужской макияж для рекламной фотосъёмки — обычная практика. Чаще всего мужчинам необходимо выровнять тон, заматировать кожу, уложить брови и скорректировать черты лица, например, подчеркнув мужественность. Глаза тенями, конечно, не красим.
В большинстве случаев мужчинам всё это очень нравится. Все считают, что только девочки любят, чтобы над ними порхали с кисточками, но мужчины, на самом деле, иногда даже больше радуются процессу: всё для него, он в центре внимания. Пока никто не смущался. Были моменты, когда во время подготовки к свадьбе невеста или тёща просят «подмазать» жениху прыщик или синячки от недосыпа. Сначала жених реагирует: «Вы что? Я ж мужик! Не надо!» Но после уговоров смиряется.
Если есть сомнения относительно мастера, всегда лучше сделать пробный макияж. Сейчас ведь многие обучаются визажу и довольно быстро начинают работать. Ну, и перед тем как идти на макияж, лучше всё-таки посмотреть на то, что делает визажист. Если в человеке или в его работах что-то смутит, ходить и пробовать не надо, даже если подружка посоветовала. Ещё бывает так, что мастер недавно начал, и в его портфолио лежат только работы с обучения. Это сразу видно. Если кроме них больше ничего нет, то идти не стоит, ну, или, чтобы наверняка, сделайте «пробник».
Татуаж — опасная штука, потому что мода изменчива: сегодня в тренде одно, завтра — другое. Сделали вы вот такие губы или вот такие брови, а через какое-то время они будут смотреться странно, и татуаж придётся сводить лазером. А макияж смыл вечером мицеллярной водой, завтра сделал другой. Или не сделал. С татуажем так не получится. Это одно лицо каждый день. Скучно и неинтересно. А татуаж бровей вообще часто делают те, кто мог бы без него обойтись. Всегда лучше научиться красить брови самой и потратить на это 5 минут с утра, чем ежедневно ходить с одной, не всегда естественной формой. Но когда бровей почти нет или из-за шрама волоски не растут, и никак это не скрыть, то в татуаже есть смысл. Главное — выбрать хорошего мастера, подойти к процедуре ответственно, а не делать абы у кого, на дому или где-то в подполье.
О запросах клиенток и смоки айс
С помощью макияжа на одно лицо можно «надеть» бесконечное множество образов. Даже один макияж на одном лице в разное время будет выглядеть абсолютно по-разному. Невозможно сделать всё по шаблону.
Всем и всегда идёт нюд, который может быть решён в разных цветах, с определёнными нюансами. Не существует набора цветов, которые безоговорочно подойдут каждой. Макияж — не набор универсальных масок. Это творческий процесс и его задача - подчеркнуть достоинства человека.
Немного больше времени приходится тратить на лица с особенностями: слишком глубоко посаженные глаза, дефекты кожи — акне, прыщики, шрамы. Проще всего работать с теми, кто доверяется и говорит: «Делай так, как считаешь нужным». При этом я всегда сверяюсь с образом человека и его настроением на данный момент. Вот такие макияжи самые любимые: будь то смоки айс, стрелки или нюд.
В практике визажистов случается, что в итоге девушке не совсем нравится то, что она видит в зеркале. Таких моментов лучше избегать, «на берегу» договариваясь о конечном результате. Для этого надо задавать максимум уточняющих вопросов. Чего действительно хочет клиент можно узнать только так. Иногда ведь люди даже смоки айс понимают по-разному. Например, девушка, которая сначала просила такой макияж, в итоге может сказать: «Нет, это совсем не то, что я хотела...» Если человек говорит о смоки айс, но сам при этом никогда не красился ярко, то, возможно, этот макияж будет чрезмерным. Впрочем, и это необязательно, ведь готовых решений нет. Весь процесс создания образа происходит перед зеркалом, и клиент может контролировать, что происходит, «регулировать» яркость макияжа. Тогда в конце не будет: «Мне не нравится!» Но даже если что-то будет смущать, это не перманент и в разумных пределах всегда можно подправить и поменять какие-то акценты.
Те, кто приходит ко мне, приходят за моим портфолио, то есть в основном девушки в курсе того, что я могу. Часть приходит ко мне с картинкой - «хочу это!» Другие рассказывают, куда они собираются пойти с этим макияжем, и мы работаем, исходя из будущего события и их образа. Третьи уже знакомы с моими работами и просят только: «Сделай меня помоложе, а лицо похудее».
О борьбе масс-маркета с люксом, моде и оленятах
Иногда помада за 300 рублей ничем не отличается от помады за 3 тысячи. То же касается туши, карандашей, тонального крема. Причём иногда дорогие и дешёвые продукты делаются на одной фабрике, но на одном тюбике шильдик «Шанель», а на другом — что-то попроще. Переплата происходит за бренд. В том и другом сегменте могут быть откровенно плохие продукты. Вероятность, что в продукте за 3 тысячи состав лучше, конечно, есть, но чувствительность у всех разная. Я знаю ситуации, когда и на люксовые марки у людей случалась аллергия. При этом в масс-маркете можно найти достойные продукты за минимальную стоимость. Пока не попробуешь - не узнаешь.
В последнее время из моды ушло поголовное затемнение уголка глаз: вот эта всем известная тушёвка от светлого к тёмному. На смену пришли блестящие тени, отсутствие переходов и моноцвет на глазах. В моде яркий румянец - использование румян вместо скулового корректора, яркие коралловые губы и накладные пучки на нижних ресницах: не сплошным «забором», а максимально естественно. Получается такой «оленёнок Бэмби».
О работе гримёра и профдеформации
Год назад я пришла работать гримёром в наш театр. Здесь искали дополнительного сотрудника, а меня всегда интересовала эта сфера, поэтому я не задумывалась. Одним курсом грим я не проходила, но много бывала на мастер-классах и выставках в Петербурге. Плюс помогает дополнительная информация из книг и интернета. Если задаться целью, найти можно практически всё. В последнее время появилась профдеформация: невозможно кино смотреть — постоянно цепляюсь к тому как накрашены и причёсаны актрисы. То же самое с передачами по ТВ. И там я рассматриваю, кто как накрашен, что можно было бы переделать и улучшить. Ничего не могу с собой поделать.
Образы для актёров готовятся заранее — во время репетиций новой постановки. И потом этот образ кочует из показа в показ на протяжении сезона. Чаще всего рекомендации по тому, как должны выглядеть актёры, даёт художник постановки, который отвечает за её визуальную составляющую. Свои пожелания озвучивает режиссёр, либо мне приносят референс, от которого я могу плясать. Я делаю образ, художник и режиссёр смотрят и вносят или не вносят коррективы. Так постепенно рождается окончательный вариант.
Сейчас артисты выходят в спектаклях в максимально современных образах, поэтому чаще всего сложный грим не требуется, достаточно классического макияжа и современной косметики. Но своя специфика всё равно есть — например, свет софитов, воздействие которого надо учитывать, накладывая косметику. Сценический грим должен быть более насыщенным, с яркими акцентами, чтобы видно было издалека, а из зала не казалось, что актриса совсем не накрашена.
Иногда, конечно, приходится использовать классический жирный грим, имитировать кровь, раны. Для него существуют специальные смывки, но чаще можно обойтись обычной мицеллярной водой.
Двух часов вполне достаточно, чтобы собрать актёров для спектакля. К тому же красить приходится не всех, есть актрисы, которые и сами замечательно накладывают макияж. Больше времени уходит на сложные образы — например, на Хавронью из «Каштанки», где и огромный ирокез, и довольно интенсивный грим.
В театре я, скорее, для души и ради искусства, потому что заработки визажиста и гримёра не сопоставимы, но театральную энергетику ни с чем не сравнить. Хотелось бы, конечно, делать больше сложного грима, в том числе пластического. Мне это очень нравится, но, к сожалению, почти не требуется. Эта тема в Пскове вообще уникальная: мало кто с ней сталкивался и пробовал. Это очень интересно. Ведь с помощью пластики одного человека можно превратить в другого. В чём, собственно, и заключается работа гримёра. Ради подобной практики я и пришла в театр.
