Бывает, что и не клюёт
Мне очень часто задают один и тот же вопрос: ты так часто ездишь на рыбалку – куда тебе столько рыбы? И когда я это слышу, то мне сразу понятно: передо мной дилетант, в нашем увлечении ничего не понимающий. Ведь рыбалка – это не только рыба и, правильнее будет сказать, не столько рыба, а ещё единение с природой, чистый воздух, отдых от городской суеты встречи у костра и общение с единомышленниками. Кстати, об уловах. Если вам рыбак рассказывает, что он на каждой рыбалке ловит щук, судаков, окуней, карасей и далее по списку, то знайте: перед вами самый настоящий врун. Такого у нормальных рыболовов не бывает. Я горжусь, что нашу рыболовную компанию давно и многие относят именно к такой категории. Наш среднегодовой показатель – это когда каждый из нас на двух из трёх рыбалок остаётся вообще без рыбы. Об одной из таких рыбалок я и хочу рассказать.
Гибель «товарища»
В начале лета рыбачили в Раскопельском заливе. С раннего утра я ошибся с выбором места и, пока мои товарищи и щук, и судаков умудрились неплохих выловить, упражнялся в приёме «поймал – отпусти»: клевала только мелочь. Решил сменить место и отправился в противоположный угол залива – «на камни». Расстояние от острова Пыпно до этого места километра полтора, но погода стояла тихая и спокойная, грести было в удовольствие. Вот только этого было маловато, а хищник, ради которого мы тут занимались гребным спортом, меня радовать не торопился. Да так не торопился, что больше я за два оставшихся часа не то что ничего не поймал, а и даже поклёвки ни одной не видел. Зато нашёл, где зацепиться воблером, и распрощался со своим любимым «сереньким воробышком» («Джесси», 85 мм). Три года он мне служил верой и правдой. Побывал этот деревянный крашеный боец в бесчисленных победоносных сражениях, испытал на крепость зубы сотен щук и клыки десятков судаков. А сколько раз его грызли острозубые малолетки! Он был весь в шрамах, порезах, исцарапанный и изгрызенный, его поверхность стала как наждачная бумага, тёмные цвета окраски и замысловатые узоры уже лишь угадывались. А он ловил! И ловил великолепно. В этом году зимой и весной он у меня был бессменной и незаменимой приманкой. И так бездарно я свой волшебный воблер потерял! И даже не потерял, а оставил на дне, обрезав шнур своими руками. Зацепился воблер за оставленный кем-то капроновый шнур: то ли сетка к нему когда-то привязывалась, то ли буй или поплавок. Да так крепко и глубоко произошёл зацеп, что никакими усилиями я не смог его достать и освободить. Конец злополучного шнура свободно болтался на поверхности воды, я его и одной рукой, и двумя, и наматывая на руку несколько раз принимался тянуть изо всех сил, понимая, что на другом конце, скорее всего, кирпич или ещё какой-нибудь незначительный груз. Но он незначителен на берегу или в лодке, а когда его со временем замыло песком или илом на дне водоёма, то поднять его очень непросто. А иногда и невозможно, как оказалось в моём случае. Тянул так, что чуть лодка не опрокидывалась, чуть ли не до крови врезая шнур в руку. И рычаг из весла делал – едва весло не сломал. И за леску-плетёнку тянул, думал, может, крючки на тройнике разогнутся. Увы, крепкие и крючки оказались, и плетёнка. В отцеп, который со мной был, я почему-то не поверил (а зря, посредством него крючья воблера, может быть, и разогнул бы, так как отцеп на более толстой стропе смонтирован). Оставалось только нырять и резать шнур у дна. Но при такой операции немало шансов было бы и нож потерять, а он мне очень дорог, уже двадцать лет служит исправно. Да и вода ещё прохладная (+15 градусов в 8 утра). Так после получасовой бесполезной борьбы я и распрощался с своим верным помощником. И не столько жалко, что сейчас подобные рыболовные приманки стоят недешево, а потому, что найти именно такой на прилавках магазинов почти невозможно.
Инвалид
Пригрёб я с противоположного конца залива к лесопилке, где стояли наши автомобили. Как только мы с товарищем вышли на берег и начали выгружать рыбацкий скарб из лодок, то тут как тут объявились наши прошлогодние знакомые. Это пёстрая трёхцветная кошечка и белоснежный лебедь. Кошка уже третий год живёт где-то в здании бывшей лесопилки. Мы, да и, пожалуй, все здесь бывающие рыболовы, её часто угощаем то колбаской, то свежей рыбкой. На этот раз рыбки для неё не нашлось, а пару кусочков колбаски я ей бросил на травку. Съела. Пока я угощал мурку, слышу, Дмитрий: «Смотри, у него одна лапа изувечена! Бедолага, только одной лапой гребёт», – и показывает на лебедя, подплывшего буквально к берегу – до нас пара метров оставалась. Я подошёл к самой воде – лебедь нисколько не пугался. И действительно, его правая нога была как-то очень неестественно вывернута и чернела над белоснежным крылом. Где тебя так закрутило? Полез я в карман за смартфоном, чтобы зафиксировать эту неприятность… И не успел я нажать на кнопку, как лебедь непринуждённым движением скинул с себя лапу и легко избавился от «инвалидности» – поплыл, гребя уже двумя «вёслами». Вода прозрачная, было видно, что лебединые лапы были в полном порядке.
Трясогузка
Мы прервались в своих сборах и всё внимание уделили грациозному белоснежному гостю. Я достал остаток хлеба, отломил кусочек и бросил его по направлению к лебедю, но умышленно поближе к себе. Осторожно, притормаживая, красивая птица приблизилась к месту падения угощения и незамедлительно его проглотила, тут же запив водой. И не уплывает. Когда ещё так близко можно будет пообщаться с дикой птицей? Я позвал товарища, попросил покормить птичку, а сам взялся за фотоаппарат. Стоя, Дмитрий протягивал руку с кусочком чёрного хлеба в сторону лебедя, а тот, довольно тяжело и неуклюже, сначала вставал на лапы, будто приподнимаясь на цыпочках, потом вытягивал во всю метровую длину (а может, и длиннее) свою красивую тонкую шею и, громко шипя и широко раскрывая клюв, брал угощение с руки. Одновременно его короткий хвост выделывал такие частые трясущиеся из стороны в сторону движения, что у меня возникли сомнения: а ту ли птицу назвали трясогузкой? Потом он приседал, делал несколько глотков воды и опять вставал и вытягивался в струнку. И каждый раз трясущийся хвост давал нам понять, что угощение ему очень нравилось. И так продолжалось раз за разом, пока хлеб не закончился. Дмитрий протянул пустую ладонь и сразу получил за этот обман – лебедь крепко ухватил его за палец. От неожиданности мой товарищ резко отдернул руку: «Не то чтобы больно, но неприятно: во рту у лебедя жёсткая щётка, оказывается, имеется». Читал в умных книжках о природе, что хлеб для лебедей очень вреден. Но при взгляде на сегодняшнее кормление и реакцию птицы у меня такое мнение не сложилось. Я любовался природой-матушкой, моя душа пела и таяла. Удивительная встреча. В прошлом году в этом же месте и в это же время, но только на лодке и метрах в пятидесяти от берега я с этим лебедем уже встречался. Сомнений нет, здесь живёт одна и та же лебединая пара.
Это лебединое семейство я вижу почти на каждой рыбалке. Очень любопытно наблюдать за ними: в прошлом году у них был выводок из пяти лебедят, в этом – из шести. Потомство весело и беззаботно плавает, ныряет, копошится под неустанным наблюдением родителей. А пару недель тому назад я даже пострадал из-за них. Возвращался к берегу на своей моторной лодке, когда ровно посредине заводи мне опять повстречалось это семейство: впереди – папа, сзади – мама, посредине – все шестеро лебедят. Я сбросил скорость до минимальной и, чтобы не нарушать природную идиллию, оплыл лебединый караван по широкой дуге. И когда уже почти выбрался на прежний курс, всё оглядываясь и любуясь на дружное семейство, сначала услышал и сразу же почувствовал сильный удар по ноге лодочного мотора. Ай! Как же я забыл? Именно в этой стороне и в этом месте на дне лежит затопленный металлический понтон. Но если с двигателем из-за малой скорости и в расстопоренном положении ничего не случилось, то правый баллон своей лодки распорол до состояния сложного ремонта. И кто виноват? Ну не лебеди, конечно!
