Пранкер Лексус: Надо, чтобы люди критически мыслили и не чувствовали себя в безопасности
В начале октября в Псковской области побывал Алексей Столяров, более известный как Лексус: основатель пранк-журналистики и автор множества телефонных розыгрышей, жертвами которых становились российские и зарубежные политики и звезды шоу-бизнеса. В эксклюзивном интервью Псковскому агентству информации Лексус рассказал о планах снять про пранк кино, почему западная аудитория для него важнее российской и о том, как он реагирует на звонки телефонных мошенников.
«Мы свои цели выполнили»
- Как часто те, кому вы звоните, вас «выкупают»? И из-за чего чаще всего возникают такие ситуации?
- Как правило, это происходит на стадии подготовки, когда ты пытаешься убедить аппарат международного лидера, что представляешь ту или иную сторону. И если у политика в аппарате сидят опытные специалисты, то они сразу заканчивают общение и больше мы их не слышим. А уже во время разговора я даже не припомню таких случаев. Правда, как-то в ходе звонка одному из европейских политиков он сказал, что мой английский лучше, чем английский того человека, за которого я пытался себя выдать.
- А недавний разговор с датскими депутатами, в процессе которого вы выдавали себя за экс-кандидата в президенты Белоруссии Светлану Тихановскую, это была удачная операция?
- Да. Мы свои цели выполнили, получили ответы на те вопросы, которые нас интересовали. И этот разговор решили закончить мы, а не парламентарии.
- СМИ сообщали, что депутаты догадались, что это не Тихановская, когда собеседница спросила их про публичные дома с животными...
- Мы знали, что разговор на этом закончится. И задали вопрос, после которого была вероятность в 99%, что они поймут, что происходит. Хотя был еще шанс, что они отреагируют серьезно. Они до конца не были уверены, что разговаривают с ненастоящей Тихановской.
«Западная аудитория нам интереснее»
- Вы говорили, что пранки не приносят денег. Каков тогда основной источник ваших с Владимиром Кузнецовым [коллега Столярова, известный как «пранкер Вован»] доходов?
- Я не скажу, что они их не приносят в принципе. Другое дело, что больших денег не приносят. Наш доход — это продажа контента и эксклюзива тем средствам массовой информации, которым это интересно. Если раньше мы сотрудничали с изданием «Life.ru», то сейчас зарубежные таблоиды у нас что-то покупают.
- Какой рынок важнее для вас — российский или зарубежный?
- В последнее время мы больше зарабатываем в основном на западной аудитории. Там есть таблоиды, которые заинтересованы в общественно значимой информации. И даже если мы возьмем YouTube, то просмотр западного зрителя стоит раз в шесть дороже, чем российского.
Западная аудитория нам интереснее, поскольку российскую мы уже так или иначе оповестили о своем существовании, и те, кому мы интересны в России, и так с нами остаются. На Западе мы сейчас пытаемся проникать в разные страны. И нас там тоже начинают узнавать.
- А почему вы не делаете пранки с лидерами Ближнего Востока, Азии?
- Мы еще смотрим на такую вещь, как отношение в стране к подобного рода розыгрышам. Есть страны, где такие шутки не принесут ничего, кроме агрессии, непонимания и обиды. Точно так же мы не развиваем какие-то религиозные аспекты, чтобы никого не оскорбить. Может быть, что-то смешное для кого-то и вышло, но ты заработаешь больше негатива. Поэтому у нас есть определенные табу.
- Ваше шоу на НТВ не выстрелило, не вышло шоу на Первом канале, пилотные выпуски которого были сняты. Пранк оказалось невозможно перевести в телеформат?
- Да, это сложно. Это все-таки аудиозаписи, и сложно обыграть реакцию собеседника. Это хорошо подходит для подкастов и новостей, а не для шоу.
- Нет желания вернуться на телевидение?
- Для этого нужна какая-то свежая идея, которая отличалась бы от всего, что там уже есть. То же самое можно сказать и про YouTube. Все жанры там сегодня уже есть. Нужно приходить с чем-то новым. Может быть, с адаптацией мирового шоу. Возможно, в будущем чем-то таким займемся.
«Мы перед каждой публикацией оцениваем все риски»
- Вы в 2018 году говорили в интервью, что российские власти относятся к вам осторожно, потому что все боятся стать следующей жертвой пранка. Актуально ли это сегодня? В России ведь нет примеров того, что публичный скандал или обвинения подорвали бы чью-то карьеру.
- То, как власти относятся, нам сложно сказать. Есть те, кто позитивно, если и такие, кто негативно. А что касается отставок — мы не видим этого в публичной сфере, все решения принимаются кулуарно. Но думаю, что какие-то публикации компромата влияние на решения вышестоящих чиновников все-таки имеют. Мы просто не видим механизмы принятия этих решений.
- Учитывая наличие прецедентов, когда суды присуждали реальные сроки или крупные штрафы «за твит» и «за репост», пранкеры могут по-прежнему чувствовать себя в безопасности?
- Мы перед каждой публикацией оцениваем все риски, в том числе в свете новых законов об оскорблении представителей власти и о фейках. Тем более мы имеем юридическое образование и понимаем, какие могут быть последствия. Так что стараемся не переступать эту грань, так как понимаем, что все может быть истолковано так, как хочет правоприменитель.
«Сложно найти идейных коммунистов в той же КПРФ»
- Ваш коллега Вован хотел баллотироваться в Мосгордуму, но его не допустили до выборов. У вас с ним не осталось обиды на власти после этого или все было объективно?
- Изначально это была моя идея, но я подумал, что Москва - это не тот город, где мне хотелось бы выдвигаться. Кандидатура Владимира больше подходила. Что касается решения избиркома, то были признаны недостоверными 25% подписей. Это наталкивает на определенные мысли. Почему не 26%? А кроме того, в повестке заседания избирательной комиссии изначально был вопрос о его допуске. Но в связи с тем, что на улице разгорелись протесты, после перерыва заседания решение резко поменялось. У нас были наняты люди, которые занимались подписями. Мы не специалисты и не могли каждую подпись проверить. Но нам казалось, что все прекрасно. Ну, получилось как получилось.
- Не было желания подшутить над избиркомом после этого?
- Тут бесполезно и шутить, и идти в суд. Мы просто в этой затее разочаровались.
- Вы сказали, что из российских политических сил вам ближе всего партия «За правду». Почему? Многие считают ее спойлером, а в Псковской области, например, она представлена конкретными фриками.
- Проблема в том, что ни одна из партий не исповедует какую-то идеологию в настоящем смысле. Программа партии «За правду» мне показалась довольно интересной. Кроме того, там много людей, которым я симпатизирую.
- Захар Прилепин не так давно написал, что в партии много членов бывшей НБП [партия, запрещенная в РФ]. А как вы к этой организации относились?
- У НБП была более левая идеология, она мне не совсем близка. Хотя я к литературным талантам Эдуарда Лимонова хорошо отношусь. Как и к талантам Захара Прилепина. И знаю, много людей из НБП перешагнули этот возраст, стали занимать более правую позицию. Но там в списках есть и другие люди, к которым я с уважением отношусь. Люди из культуры, музыки, которые мне ближе.
- Есть вероятность, что вы станете членом этой партии?
- Партийная принадлежность сегодня, к сожалению, обесценена. Как раз по причине того, что нет внятной идеологии у партий. Они все являются популистскими. И сложно найти идейных коммунистов в той же КПРФ. Что касается того, чтобы самому заняться чем-то… Если это для галочки — то никакого смысла нет.
«Наша цель — получение общественно значимой информации»
- СМИ писали о заключенных, которые звонили мэрам поволжских городов, представлялись Генпрокуратурой и требовали перевести деньги, угрожая в противном случае дать ход некому «делу». И мэры платили. Этих зэков тоже можно назвать пранкерами?
- Их основная задача была — обогащение, это не пранк, а мошенничество. Методику тоже сложно назвать пранком. Это скорее методы социальной инженерии. Но самое главное, в нашем случае цель — это получение общественно значимой закрытой информации в юмористическом ключе. В их случае — получение денежных средств путем введения в заблуждение. В этом разница, в том числе и с точки зрения Уголовного кодекса.
- Вам самому телефонные мошенники когда-нибудь звонили? Если да, то как вы на них реагировали?
- Да постоянно звонят. Раньше мы пытались им подыгрывать, выводить из себя. Но сейчас они уже поднадоели, просто не общаемся. Мы-то знаем, как это работает, поэтому спокойно относимся.
- Какие методы борьбы с ними вы можете посоветовать и обычным гражданам, и правоохранителям?
- Надо проводить обучение с ранних лет по цифровой гигиене. Воспитывать людей, чтобы они были бдительны, критически мыслили, не чувствовали себя нигде в безопасности.
«Хочется, чтобы это явление было экранизировано»
- Как развивается пранк на Западе?
- В настоящий момент такого жанра там нет. Раньше в Канаде был дуэт радиодиджеев, они звонили президенту Франции, премьер-министру Канады, в администрацию президента США. Был в Америке дуэт: два человека пытались менять реальность с помощью фейковых вбросов. В США были пранкеры Jerky Boys, которые даже выпускали компакт-диски со своими звонками, и поколение 90-х их слушало, они вошли в американский фольклор. Но это все не совсем то, чем мы занимаемся сейчас. У нас — уникальный жанр, который ближе к классической журналистике, чем к арт-постановкам.
- Про американских пранкеров даже сняли когда-то фильм. Хотели бы вы сами стать героем фильма или сериала?
- Мысли такие есть. Хочется, чтобы само это явление было экранизировано. Есть режиссер, который заинтересовался нашей деятельностью, и сценарист, который пытается сейчас создать по мотивам того, что мы делаем, трагикомедию.
- Вы говорили в свое время, что пранк-журналистику на журфаках преподавать не будут, а сейчас выступаете с лекциями перед студентами. Не боитесь, что в результате этого просвещения появится много подражателей, которые «затопчут поляну»?
- Мы же их не тренируем и не делимся всем от и до. Рассказываем, как строить беседу с первыми лицами. Как расположить собеседника к себе, сделать так, чтобы человек раскрылся. Не учим людей заниматься тем, чем мы занимаемся.
- После того, как YouTube недавно отказался дать вам «серебряную кнопку», высказывались мнения, что вас и вовсе могут заблокировать на западных платформах за «подрывную деятельность» против демократии. Вы уже сделали бэкап?
- Если одна площадка нам не даст работать, мы уйдем на другую. Это никак не повлияет на нашу деятельность. Я думаю, это не какая-то колоссальная проблема. Мы и по поводу «кнопки» не особо переживали. Думаю, смысл жизни заключается не в этом.
Ранее сообщалось, что пранкер Лексус провел выходные в Пскове. Подробнее читайте здесь>>>>
Беседовал Максим Андреев.
