Как догнать мировой паровоз прогресса и «разровнять рвы» между молодёжью и бизнесом – в интервью с Валерией Касамарой
С 12 по 16 апреля в Псковской области проходил региональный этап Всероссийского образовательного форума «Территория смыслов». Его организаторами стали Федеральное агентство по делам молодёжи и Управление общественных проектов и молодёжной политики администрации Псковской области при участии образовательного партнёра – Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». В последний день работы форума гостьей эфира проекта ПАИ-live стала проректор Высшей школы экономики, один из экспертов «Территории смыслов» Валерия Касамара. В центре внимания во время разговора, как и в целом на форуме, была молодёжь, а именно: какова её роль в развитии региона, чем могут помочь молодёжные форумы, почему существует проблема невостребованности молодых специалистов на рынке труда и как её преодолеть.
Преодоление барьеров
– Вы один из постоянных экспертов подобных молодёжных форумов. На ваш взгляд, насколько близок такой формат общения с экспертами молодёжи, для которой всё это проводится?
– Для кого-то из молодых людей это становится первым опытом, и именно приезжая на этот форум, ребята открывают для себя главное. Первое: они понимают, что такие, как они, инициативные, ищущие, есть совсем рядом и что ты не один. И поэтому на форуме происходит строительство собственной социальной сети. Она очень живая, не онлайновая, а офлайновая. Когда проходят федеральные форумы, ребята строят свою социальную сеть по всей стране. Когда это происходит в рамках одного региона, они понимают, что есть единомышленники в соседних муниципалитетах и, опять же, ощущение того, что рядом есть твои партнёры, друзья, товарищи. «Территория смыслов» очень сближает. Она сближает смыслы, людей. Это такая сетка, которая потом тебя подкрепляет.
Что касается опыта общения с экспертами, то самое главное – здесь стираются границы. Форум позволяет в горизонтальном формате увидеть тех людей, которые, как тебе казалось, недосягаемы. Приезжают ребята из разных муниципалитетов Псковской области. К ним приходит губернатор один раз, говорит о том, что «есть задача обсудить такие-то проекты, обсуждайте, приду – проверю», приходит во второй раз. Мне кажется, это здорово. Именно такое горизонтальное общение во многом помогает людям, оно стирает барьеры. Главные барьеры, которые у нас есть, в голове. Мне кажется, что «Территория смыслов» борется в первую очередь с этими барьерами.
Патриот взяток не берёт
– Часто на обывательском уровне и даже на уровне экспертов можно встретить самые разные портреты современной молодёжи. Кто-то говорит, что современная молодёжь совершенно лишена патриотизма, любви к Родине, какой-то процент и вовсе собирается уехать за пределы России. На ваш взгляд, стереотип отсутствия патриотизма у современной молодёжи соответствует действительности?
– Источники подтверждают, что разговоры о том, что молодёжь нынче не та, активно ведутся со времён Древней Греции. Древние греки сильно печалились, что молодёжь уже не та. Шли годы – тема оставалась актуальной. Поэтому мне кажется, никогда такого не было – и вот опять мы поднимаем тему, что у неё всё как-то иначе. Да, действительно, у них многое иначе. И у них на многое может быть другой взгляд в силу очень разных обстоятельств.
Сегодня я, как раз рассказывая про патриотизм, приводила пример социологического исследования 1985 года, когда спрашивали молодых людей о том, что должен делать патриот. И тогда больше 80 % с уверенностью заявляли, что патриот должен встать на защиту Родины с оружием в руках, «иначе ты не патриот». Но прошло время, ХХ век ушёл. И сейчас, когда мы спрашиваем про то же самое, только 40 % молодых людей считают, что «если ты не встал на защиту Родины с оружием в руках, то ты не патриот». Почему? Потому что они изменились. Потому что они пацифисты, потому что они не хотят воевать, потому что они очень ценят и любят ту мирную жизнь, которая есть. Плохо это? Мне кажется, нет. Потому что в их жизни всегда было ясное небо над головой. Потому что наше поколение родителей сделало всё, чтобы они жили лучше, чем мы. И вообще, каждое поколение делает всё для того, чтобы каждое последующее жило лучше предыдущего.
Поэтому почему мы сейчас удивляемся? Я бы не удивлялась. Я бы думала о том, что наконец-то в нашей стране появилось целое поколение пацифистов, которые хотят использовать мягкую силу и потенциал нашей страны, прежде всего культурный: исторические богатства, всё наследие, которое есть. Мы очень богатая страна, но многие другие страны, которые не отличаются таким культурным богатством, намного эффективнее используют свой потенциал, чем мы. А мы оказываемся заложниками того, что у нас всё есть, но мы почему-то этим не пользуемся. И вот как раз появляется поколение, которое говорит: «Мы хотим, чтобы была дружба, мы хотим, чтобы была поддержка, мы хотим, чтобы был мир, мы хотим, чтобы были позитивные эмоции». Мне кажется, надо этим пользоваться. И самое главное, что они говорят: патриотом не может быть человек, который берёт или даёт взятки. Когда такое было? Никогда такого не было. А для них это является неотъемлемой чертой патриота – человека, который не берёт взятки и не даёт их.
– Вы упомянули, мягкую силу – soft power. Можно сказать, что форумы – это отчасти и формулирование проектов мягкого влияния среды. Завершается форум «Территория смыслов» – а что после? Насколько региональные власти используют разработанные ребятами проекты? Насколько молодёжь включается в тактику и стратегию развития регионов?
– Региональные форумы «Территория смыслов» начались только в ноябре минувшего года. Они идут всего лишь несколько месяцев. И с ними ситуация такая же, как с вакциной: чтобы доказать эффективность, должно пройти время и должны быть проведены наблюдения. Я думаю, что в ноябре этого года можно будет чётко сказать, есть ли эффект. Первый регион, где прошла «Территория смыслов», – это Тамбов. Дальше следует анализировать другие регионы.
Здесь есть такой эффект: люди собираются, зажигаются, эмоционально друг друга подпитывают, а потом они, вот такие заряженные, должны вернуться и продолжить действовать. И здесь тоже поле для исследования: кто продолжил, кто получил поддержку, кто смог. И конечно, от региональных властей зависит, насколько они будут соучаствовать и будет ли с их стороны поддержка.
Не для галочки
– Сегодня проходил круглый стол «Стажировка как инструмент формирования профессиональных компетенций выпускников и обеспечения их занятости». Тема не новая. Но почему эти круглые столы, экспертные дискуссии на эту тему проходят каждый год, почему постоянно экспертное сообщество к ним возвращается?
– Мне кажется, сейчас это более чем актуально по нескольким причинам. Во-первых, мы сейчас чётко понимаем, что принимаются решения, которые направлены на то, чтобы работодатели пришли в высшие учебные заведения. Для чего это необходимо? Для того чтобы постараться обеспечить бесшовный переход студента со студенческой скамьи на своё первое рабочее место.
– Пока что у нас не «шов», а «ров» между студентами и работодателями.
– Совершенно верно, в этом-то и проблема. Для того чтобы эти «рвы», «канавы» или всё что угодно сглаживались, мы должны предпринимать меры. На сегодняшний момент в учебных планах студентов прописана практика. Помним с советских времён, что эта практика может быть очень разной. Например, я пришёл, мне дали бумажку о том, что я её прошел, ничего действительно не было, это никак не повлияло на моё карьерное развитие и так далее. И мы понимаем, что если останемся в рамках этой практики для галочки – далеко не уедем. Потому что тогда мы будем только углублять эту «канаву», которая отделяет студента от работодателя. Необходимы подходы, которые покажут и работодателю, что есть хорошие студенты, и студенту, что есть прямая дорога к работодателям.
Отсюда следующий момент: если мы не будем внедрять практико-ориентированное обучение с первого курса студента, а будем отделываться формальными практиками, мы этого слона не продадим, он не будет привлекателен ни для кого. У работодателя нет сил и возможностей, особенно если это малый и средний бизнес, инвестировать в специалиста, который к нему приходит. Он хочет иметь готовый продукт. Крупные корпорации могут позволить себе корпоративные университеты и прочее, малые и средние не могут. Потому мы и смотрим, какие можно применить технологии, чтобы молодой человек, придя в вуз или ссуз, как можно раньше понял, кто он, что происходит на рынке труда, что ему придётся делать, а работодатель смог смотреть на него, пока тот ещё студент, и выбирать своего будущего сотрудника.
Если сейчас не начнём обеспечивать эту стыковку, все потеряют время. Поэтому компании должны приходить в университеты, университеты должны их вовлекать в процесс обучения, они должны быть в постоянной связке, тогда мы действительно будем отвечать запросам рынка труда, а не просто ставить галочку в учебном плане, что студент побывал на практике.
Миссия – делиться знаниями
– Совет при Министерстве науки и высшего образования сформировал рабочую группу, которая занимается разработкой таких программ. Когда и какие программы стоит ждать, чтобы студентам и вузам стало легче находить общий язык с работодателями?
– Мы сейчас занимаемся тем, что собираем удачные практики, которые есть на территории нашей страны, проводим круглые столы в регионах, чтобы региональные вузы могли поделиться своим опытом. После этого мы соберём весь материал и предложим министру посмотреть, что интересного есть в стране, чтобы принимать решения. Если брать Псковский государственный университет и администрацию Псковской области – я считаю, что это очень хорошая практика, когда раз в неделю студент обязательно проводит время в каком-то из департаментов, министерств администрации. Это расширяет горизонты. Я больше ни в одном субъекте Российской Федерации пока такого не встречала.
– У ПсковГУ такая практика существует два года.
– Да, поэтому мы сейчас собираем информацию, чтобы потом предложить в качестве результата работы набор практик, которые можно было бы тиражировать по всей стране.
– Высшая школа экономики – флагман в разработке образовательных программ. А в чём интерес Высшей школы экономики в сотрудничестве с региональными вузами, в продвижении таких программ? Вы с вашей экспертной базой вполне самостоятельно можете обходиться без региональных вузов. Или я не прав?
– В какой-то момент Высшая школа экономики поняла, что мы накачали интеллектуальные мускулы, набрались опыта и созрели для того, чтобы начинать делиться. И поэтому сейчас часть реализации миссии университета – активное взаимодействие с региональными университетами, в том числе с Псковским государственным университетом.
Совсем недавно мой коллега Сергей Рощин был у вас в регионе, чтобы обсудить сетевую магистерскую программу двух дипломов. То есть люди, которые будут поступать в эту магистратуру, будут получать два диплома – Псковского государственного университета и Высшей школы экономики. Это программа «Современный учитель». И здесь Псковский государственный университет не исключение.
Сейчас такие программы создаются по всей стране. Для нас это, конечно, очень значимо, поскольку мы повышаем востребованность магистратуры. Мы понимаем, что это будет образование хорошего качества, у людей появится возможность. Наверное, это та стартовая возможность, которая должна быть у каждого, и та социальная справедливость, которая позволяет человеку получить хорошее образование, независимо от точки проживания в нашей стране.
Как догнать паровоз?
– Сколько у России времени на то, чтобы безболезненно сшить до сих пор не сшитые отношения между студентами, вузами и работодателями так, чтобы рынок труда наконец насытился нужными специалистами? Сколько времени, чтобы не опоздать на мировой паровоз экономики?
– Если честно, мне кажется, что мы уже давно опаздываем, и в этом плане у нас уже давно догоняющее движение. То есть мы бежим за этим паровозом. И поскольку сфера образования – и среднего, и высшего – это консервативные области, в них не получается быстро всё переиначить. Даже то, что сейчас закладывается на будущие годы, уже идёт с определённым искажением. И мы прекрасно понимаем, когда многие ребята, которые сейчас учатся, выйдут на рынок труда – этих профессий там может не оказаться. Рынок труда изменяется намного быстрее, чем меняется система высшего образования.
Для меня идеальная картинка – это когда региональные вузы готовят специалистов, которые будут востребованы рынком труда, чтобы в результате не было разочарования: молодой человек потратил четыре года, для него это безумно много, а потом он понимает, что не востребован. Это подрыв с эмоциональной точки зрения, для молодого человека это очень значимо. Хотелось бы, чтобы люди чувствовали себя востребованными и чтобы это было мощной инвестицией в развитие человеческого капитала.
– В каких странах мира есть подобный опыт, который мы бы могли заимствовать? Часто вспоминают Китай, который якобы на 50 лет вперёд смотрит: их система образования готовит специалистов таким образом, что они действительно после высшего учебного заведения востребованы.
– Я не специалист по Китаю, но вы совершенно правильно сказали, что в Китае горизонт планирования даже не 50, а 150 лет, и это тоже культурно обусловлено: так было и пять тысяч лет назад. У них всегда горизонт планирования был намного дальше, чем у нас. А мы до сих пор являемся наследниками Советского Союза с плановой экономикой, которую, несмотря на все последующие десятилетия современной России, перестраиваем и после распада СССР. Но во многом мы оказались заложниками того, что было в течение 70 лет.
Сколько надо времени, чтобы мы быстро смогли это переосмыслить, не понимаю. В системе образования сколько вузов в стране, такие человеческие ресурсы задействованы, а здесь всё-таки предполагаются революционные действия. Поэтому, с одной стороны, хочется всё сделать быстро, а с другой стороны, очень не хочется потрясений. Поэтому не знаю, сколько понадобится и на кого смотреть. Мы всегда отличаемся тем, что смотрим в несколько сторон, берём самое лучшее и пытаемся это применить на практике. И мне кажется, что надо продолжать действовать по такому принципу.
