О псковской театральной публике и предстоящем «Пире» – интервью с Николаем Мартоном
6 июня, в день рождения поэта Александра Сергеевича Пушкина, на сцене Псковского театра драмы покажут спектакль «Пир» с участием народного артиста России, дважды лауреата Национальной театральной премии «Золотая маска» Николая Мартона. Спектакль – это первый совместный проект объединившихся в 2021 году театров – Александринского и Псковского. О псковской театральной публике и предстоящем «Пире», об умении работать с театральной труппой, о классическом и современном театре, премии «Золотая маска» Николай Мартон поговорил с руководителем проекта ПАИ-live Александром Машкариным.
– Николай Сергеевич, вы человек, привыкший выступать на больших театральных площадках. Как вы попали в наш театр?
– Занесло меня в этот театр много-много лет назад. В 90-е годы у Александринского театра были большие гастроли в Пскове. Тогда я сыграл на вашей сцене, было несколько спектаклей. В результате получил рецензию, заглавие которой звучало «Мартон взял без боя Псков».
У меня, по-моему, было четыре роли, замечательные совершенно, я их с удовольствием играл. Зритель Пскова ко мне очень нежно отнёсся, поэтому и появилась вот такая рецензия. Поэтому я давно знаю этот театр. Не только знаю, но и люблю его. Потом я приезжал ещё раз. В прошлом году я был в Пскове, меня пригласили на Пушкинские дни. Но это было осенью, к сожалению, потому что эта зараза ходит в мире, да и у нас здесь. Я здесь играл в спектакле, который называется «Вертинский. Русский Пьеро». Сыграл в фойе театра, где стоит Пушкин. Спектакль прошёл очень и очень хорошо.
Я сюда приезжаю с удовольствием. Мне очень нравится псковский зритель, потому что это очень интеллигентные и театральные люди. Актёры очень чувствуют со сцены, что в зале происходит, псковичи очень благородные и замечательные зрители.
Сейчас мы приехали на фестиваль, посвящённый Александру Сергеевичу Пушкину. Мы встретимся с нашими друзьями и коллегами, артистами театра имени Пушкина. Это уже не просто наши коллеги, а коллеги очень близкие, потому что наши театры объединились, псковитяне знают об этом. Уже это национальный русский драматический театр. Псковский и Александринский театр – это единое целое. Мы уже начали репетицию новой работы, которую покажем шестого июня, она посвящена дню рождения Александра Сергеевича Пушкина. Нас четверо приехало, четыре артиста. И четыре артиста театра драмы имени Пушкина будут вместе делать новую работу, новый спектакль.
– Как возник новый проект – спектакль «Пир», кто его придумал?
– Это было моё личное предложение. Я хотел прочитать монолог скупого рыцаря. Я это сразу предложил, не зная ещё, что будет. Говорю, пожалуйста, вы будете делать сценарий, вы вмонтируйте так, как посчитаете нужным, но чтобы там был монолог Сальери. Почему он мне очень дорог? Потому что я этот спектакль начинал играть в 1962 году с Николаем Константиновичем Черкасовым.
Ставил его Леонид Сергеевич Вивьен. Там играл Черкасов, играл Симонов – такая плеяда, такие звёзды. Это были звёзды, сейчас звёзд очень много. А там было немного, но это были гениальные артисты. Так вот в память о том спектакле я и попросил сыграть и показать здесь этот монолог. Я тогда играл сына Скупого Рыцаря – Барона. Сейчас хотел бы сыграть этот монолог.
У меня есть работа в Александринском театре «Монологи в Царском фойе. Лица и роли». Там у меня десять классических монологов, а один – Скупого Рыцаря.
– Как у вас складываются отношения с молодыми актёрами? Как в Александринке актёры разных поколений выстраивают взаимоотношения?
– Отношение друг к другу у меня лично и у молодых артистов – самые лучшие, замечательные совершенно. Кстати, это зависит ещё не только от людей, актёров. Это зависит от руководителя театра. Как он не только руководит, а как он держит труппу. А труппа – это сложнейший механизм. С этими страстями, с этими нашими нервами… Того надо успокоить, тому сказать доброе слово, на этого надо цыкнуть, топнуть ногой и так далее. У нас Валерий Фокин делает это совершенно гениально. Во-первых, он пришёл в театр и ни одного артиста не убрал, никого не тронул, всем помогал, выстраивал… Начинал работать с этим коллективом и начинал набирать, приглашать молодых, очень талантливых артистов. Он почти не ошибается, может, была только одна ошибка. Он думает о каждом актёре, которого он берёт, он знает, кто что будет у него играть. Они растут, к старшему поколению относятся очень хорошо. Они меня называют и «корифей», и «старейший», как меня только не называют. Относятся ко мне очень нежно, приходят на мои спектакли, смотрят их, что очень важно. Так что в труппе у нас замечательно. Нет никах склок, когда-то у нас любили выпить и на сцену выходили…Сейчас ничего подобного. Идеальная дисциплина, потому что театр и искусство должна быть в дисциплине, иначе нельзя.
– Сейчас все обращают внимание, что появилось очень много веяний в театре, например иммерсивный театр. Это правильно или всё-таки классический театр - он вернее?
– Я люблю говорить, что мне 104 года, я пожилой человек - мне 104 года. Дамы иногда говорят: «Что вы говорите, вы же так хорошо выглядите». Вы знаете, пожилые актёры обычно говорят, что сейчас – это не то, вот у нас было замечательно. Я этого сказать не могу. Никогда не буду хаять свой театр, которому отдал 60 лет жизни.
Современный театр осуждать тоже не буду. Потому что или это надо понять, что там происходит… Пытался это сделать, очень честно. Когда-то возглавлял какой-то конкурс. Должен был посмотреть двадцать спектаклей в Петербурге молодых театров и молодых артистов. Мне было очень тяжело. Смотрел спектакли по пять часов. «Макбет» Шекспира. И я не мог понять эту пьесу. Объединённый сюжет, какие-то музыкальные группы играли. Музыки очень много. Молодые артисты, которые закончили только что школу, играли главные роли. Ничего не мог понять, что происходит. Это называется современный театр.
Есть спектакли, где матерщина жуткая и чего только не делают, и туда я заходил. Честно пытался понять, что меня должно это тронуть. Театр – это когда соединяется тело, душа, сердце и мозг. Надо размышлять обязательно, надо почувствовать это. Но я не могу пробиться. Может быть, я не дорос до этого, а может уже перерос. Но я понимаю, что этот театр и это искусство мне лично не надо. Кому-то нужно, кто-то придёт и будет смотреть, что-то почувствует. Я в такой театр не хочу ходить, тратить свое время на это я не буду никогда.
– Вы дважды становились лауреатом «Золотой маски». Вы сейчас следите за тем, кого номинируют, может вы можете отметить кого-то?
– «Золотая маска» тоже меняется. И меняется не в мою сторону. Господин Фокин делает современные спектакли, не переходя те границы, которые некоторые называют современным театром.
Читал, кто в 2021 году получил маски, там есть режиссёры, которые получили. Я бы лично, если бы был в комиссии, кричал бы, что не надо это делать, нельзя давать им маску. Я не знаю, как тут быть. Там же тоже профессионалы сидят, которые оценивают. Им нужно по 200 спектаклей посмотреть, им непросто, но всё-таки они обязаны быть честными.
