О фильме в честь героя СВО, доблести, подвигах, славе и служении народу в театре и жизни – в интервью с известным режиссёром
Как подбирали актёра на главную роль фильма «16 строк», почему нужно спешить делать добро, а также о служении народу и проблеме голого индейца в театре рассказал режиссёр кино, социальных и театральных проектов Алексей Свиридов в программе «Минкульт» на радиостанции «Серебряный дождь» (88.3 FM) в Пскове.
Жизнь и смерть героя
– Недавно в Пскове состоялся показ вашего фильма «16 строк». Кто его герой?
– Главный герой – Никита Самойлов, уроженец Брянска. Это офицер, который отдал жизнь свою за други своя. Человек с уникальным жизненным опытом, сделавший сам себя благодаря труду, очень одарённый. Труд действительно отличает гениев от не гениев. Но весь вопрос в том, может ли человек увидеть свой талант и реализовать то, что ему действительно по душе и по духу, когда ты понимаешь своё предназначение в этой жизни и приносишь благо людям. Никита смог развить это просто до предела.
Он очень много читал. Его военная стезя была пропитана примером наших великих полководцев – Суворова, Ушакова и так далее. И великих полководцев других стран и времён. Из всего этого и сложился военный кодекс, который Никита применял и в обычной гражданской жизни. Если у однополчанина что-то случалось, он проводил с ним время, разговаривал, гулял, не отпускал человека в плохом настроении, пока тот не укрепится духом и не наберётся сил. Ребята мне говорили: «Это наш наставник, друг, брат, который отдавал себя другим, никогда не проходил мимо чужого несчастья».
В фильме мы старались передать точки, из которых он вырос. Кино – это же визуальный образ, мы видим ситуацию и понимаем, что в ней заложено. А ситуация обычно показывает правду, суть человека.
Вот судьба: премьера прошла в тот же день, когда Никита погиб, и практически в тот же час. «16 строк» в Брянске смотрели его родители, классная руководительница, жена, ребёнок, однополчане, друзья. Страшнее всего для меня было то, что вдруг мы не попали в образ, не показали ситуацию, где проявляется человек, его взгляд, его сердце, которое отдаёт другим. Но все сказали: да, это прямо он. Это фильм о поступках российского офицера. Как раз таким должен быть офицер, потому что это служение.
Служение
– Служение есть в храме, в армии.
– Есть и в театре. Должно быть и в кино, потому что это некий диалог с миром, со зрителем. Мы ему должны помочь в чём-то разобраться, о чём-то подумать, поднять вопросы, которые ему дадут возможность найти свой правильный путь, уйти от депрессий, непонимания, кривотолков.
Станиславский положил свою жизнь на то, чтобы создать театр, где будет служение. У него были этапы разочарования, потому что актёр после спектаклей, который говорил о высоких материях со сцены, потом шёл в кабак и превращался во что-то поросячеподобное. Станиславский с ужасом это понимал и написал маленькую книжечку «Этика», откуда знаменитое «театр начинается с вешалки». Это значит, что, войдя в театр, ты должен попасть в атмосферу внимания, человеческого расположения, доброжелательности, служения любви, что не может начинаться только со сцены. В служении должны участвовать абсолютно все, кто работает в театре. Только тогда получится храм, где происходит катарсис – очищение, освобождение от всякой глупости и налёта. Мы к нему должны привести зрителя, чтобы он стал лучше, чище, чтобы через спектакль смог прожить катарсис и начать ценить то, что сегодня имеет: здоровье, родных, мирное небо над головой. В современном мире многие это имеют, но не ценят, а театр часто помогает напомнить: ребята, так не всегда было. Посмотрите, сколько лет люди просто претерпевали, просто бились за то, чтобы накормить ребёнка своего, чтобы просто не было вражды.
Надо ценить момент благости. Мы можем говорить о ценностях, о роли искусства, о героях. Очень хорошо, что эта тема волнует.
Слова и образы
– Фильм не только о подвиге, а вообще о становлении человека и его пути. Почему Никита Самойлов, а не другой офицер?
– Судьба, некий случай, о котором тоже в этом фильме сказано. Случай – это как имя Бога, раз – и оно просто тебе дано, и ты выбираешь – да или нет. Я сидел на кухне, когда позвонил мой друг продюсер: «В Брянске попросили снять документальный фильм про героя, который погиб. Я порекомендовал тебя. Ты как, не против?» Я был не против, но предложил снять не документальный фильм, а игровой. Потому что через художественный образ мы больше сможем передать эмоций и ситуаций, которые затронут сердце зрителя. Это очень важно для формирования поведенческой модели.
Мы подали на грант, получили деньги – небольшие для кино. Это как социальный проект, твоя команда должна как-то ещё вложиться кроме заработка, отдать много времени. Это будет их служение, так необходимое в искусстве.
– Сложно было подобрать актёра для главной роли?
– Это отдельная эпопея, месяца полтора-два выбирали. Честно говоря, я подумывал отказаться от выбранного актёра: показалось, что военная форма ему не очень. Но парень так органично отыграл этюд с задачей поднять боевой дух, что все поняли: да, это он. Ведь важно, что вся команда верит в актёра, а не один режиссёр. И ещё мама Никиты сказала, что он сильно похож на её сына и зовут его тоже Никита.
– Не думали, что кто-то скажет: это тяжёлый фильм, я не хочу его смотреть.
– Я сразу сказал: «Буду снимать только в светлом ключе. Это будет очень позитивный фильм». Тема тяжёлая, но фильм-то прекрасный, светлый.
Любой фильм поднимает какую-то проблематику либо просто развлекает. Нужен синтез, чтобы соединились обе задачи, надо преподносить социально серьёзное нескучно. Важно как раз такие темы, о которых мы не хотим говорить, делать интересными с точки зрения драматургии, художественности, образности и без плакатного давления. Как говорил великий режиссёр Эфрос, наша задача – не ответить на вопрос, а задать его. Сократ утверждал, что вопрос можно задать так, словно в нём уже звучит вектор ответа. Но мы не навязываем, зритель ответ сам переживает, и это очень мощно, потому что он становится соучастником диалога. Образ ты видишь и понимаешь больше, чем слова, потому что сам киноязык обширнее слов.
Проблема голого индейца
– Много ли сегодня талантливых режиссёров, которые не боятся поднимать такие темы и правильно их преподносят?
– Моё мнение – большинство российских картин работает на развлечение, поднимает низкопробные темы. Но это же примеры для молодёжи, они будут про это думать и говорить, обсуждать. Есть талантливые режиссёры, но бездуховные. Вижу, как они в фильме какие-то вещи прямо навязывают, и думаю: как жаль. В театре то же самое происходит: всех раздеть и облить чем-нибудь. В классической пьесе Чехова должно обязательно что-то из религии появиться громоздкое, полиция какая-то, хотя пьеса конца XIX века, а потом скорая помощь. Это очень понятный приём в режиссуре: современная трактовка – и сразу как будто интересно. И зритель говорит: какой продвинутый режиссёр. А попробуйте просто историю передать круто, глубоко. Не надо эпатажем, современными наклейками говорить, что это новаторство. Вы тему раскройте, найдите акцент, который вас волнует как режиссёра, и поговорите со зрителем о чём-то серьёзном.
Вот вышла актриса и под душем стоит посередине сцены. Зачем? Мне многие рассказывали, как пришли на спектакль с ребёнком, чтобы просвещать: в театре же происходит служение. А тут такое. И людям очень некомфортно перед своим ребёнком, думающим: раз меня привёл папа, значит, это что-то нормальное. А в этот момент родитель просто в кресле утонул от стыда.
– Родители должны знать, на что идут.
– Откуда им знать? Они идут в театр, в общественное место на классическую пьесу в современной интерпретации. С чего они должны вдруг подумать, что там будет бегать голый индеец?
Свобода совести
– Сегодня режиссёр свободен или есть над ним люди, диктующие свои правила?
– Чем выше должность в кинопроизводстве, тем она более свободна, чем ниже, тем меньше свободы. Вот актёр – совсем зависимый человек. Я сам поиграл достаточно. Сыграл три раза Гагарина в разных проектах, в четвёртый раз – даже в рекламе для «Детского мира». И потом мне вообще ничего уже не хотелось играть. Ведь после того, как ты познал человеческий масштаб Гагарина, изучил его жизнь, скромность при всех искушениях, опять играть каких-то непонятных мерзавцев? Нет, кино я буду делать сам.
Я к режиссуре пришёл именно потому, что это свобода, режиссёр сам выбирает, о чём будет говорить. У продюсера ещё больше свободы и вдобавок финансовые возможности. Надо искать продюсера, который мыслит и чувствует как ты, у кого те же ценности, то же мировоззрение. Найти такого человека – большое творческое счастье, можно работать вместе, создавать что-то стоящее.
Мы сейчас дружим очень хорошо с продюсером Игорем Кобзевым, который делал несколько проектов со знаменитым американским режиссёром Оливером Стоуном. Игорь смог добиться его уважения, работая в Америке. Сейчас он здесь, развивает кино в России и в Белоруссии. Его задача – делать фильмы, в которых будут человеческие истории, вера, принципы, и эти фильмы ни в коем случае не скучные. Это увлекательнейший сериал, захватывающие полнометражные ленты, внутри которых есть ценности. Игорь понимает, что делает, и несёт за это ответственность.
В его жизни были огромные перипетии. На съёмках с Оливером Стоуном в Америке он заболел ковидом, впал в кому. Наступила клиническая смерть, и вдруг он увидел свою верующую бабушку, и она сказала: «Игорь, пока рано тебе умирать, ты вернёшься, у тебя много дел. И запомни одну простую вещь: надо успеть как можно больше сделать добрых дел, не желая за это взамен благодарности». И тут он очнулся. Выжил единственный среди 89 человек, попавших в эту больницу в течение месяца.
Когда такие события происходят, появляется ясность, что у нас не так много времени, мы не знаем, когда наш поезд уйдёт. И до этого момента надо успеть сделать доброе дело. Мимо нас сколько проходит людей, которым нужна помощь? Огромное количество. Просто это надо видеть и замечать, быть внимательными. С чего вообще начинается мастерство актёра по Станиславскому? Прежде всего – с человеческого мастерства быть внимательным к тому, что происходит вокруг нас, и настройки сделать что-то доброе, помочь всем. И когда это есть, вы увидите, как можно многого добиться, поднявшись до темы предназначения. И в своём профессиональном деле, которое выбрали, тоже можем делать добрые дела.
Блиц
– Пушкин или Гоголь?
– Пушкин.
– Кинотеатр или телевизор?
– Кинотеатр.
– «Москва слезам не верит» или «Я шагаю по Москве»?
– «Я шагаю по Москве».
– Тарковский или Михалков?
– Тарковский.
– Как выбирать между такими личностями, как Тарковский и Михалков?
– Я очень благодарен Михалкову за фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих», в детстве это был один из моих любимых фильмов. Тарковского тоже начал смотреть рано. С трудом понимал, но чем старше становился, тем ближе мне был его художественный поиск, искреннее и честное исследование. Режиссёр исследует в первую очередь, конечно же, самого себя, потому что познать людей можно только через себя.
