Дом-шкатулка

За окном четвёртый месяц зимы, работы на раскопах заморожены или завершены, поэтому археологи коротают время в уютном хаосе камеральной и реставрационной лабораторий в доме на Герцена, 1/1. Здесь находки перебирают, классифицируют, очищают и строят версии относительно их происхождения (и иногда непосредственно «за письменным столом» удается в буквальном смысле найти древний клад). Проводником в скрытое от глаз обывателей царство «кабинетной археологии» стала старший научный сотрудник Археологического центра Псковской области Елена Салмина и её коллеги.

В камеральной лаборатории определяется дальнейшая судьба находок, производится их первичная фиксация. Каждая индивидуальная находка получает свой номер, затем художник её зарисовывает, и только после этого она поступает на реставрацию. Рисунок (иногда в цвете) необходим, чтобы отразить размер, текстуру и структуру поверхности артефакта. Что именно будет отреставрировано, решает начальник раскопа, где была найдена вещица. После реставрации делается повторная зарисовка того, что получилось. «Ведь иногда находки значительно меняют внешний вид», - пояснила заведующая отделом приёма и хранения археологических экспедиционных коллекций Ольга Николенко. Финалом приключений артефакта становится фотографирование и появление на выставке находок сезона.

В реставрационной большая часть предметов старины проходит химическую и электрохимическую обработку и очистку. В первую очередь удаляются внешние загрязнения. Крупные фрагменты счищаются под лупой, мельчайшие — под микроскопом. Например, в условиях Мстиславского раскопа основную часть загрязнений составляют соли кальция, потому что в грунте много известняка. Вещи покрываются своеобразной коркой, которую и приходится удалять. Затем счищается бактериальное загрязнение. «Бактерии ведь имеют дело не только с чем-то живым. На самом деле коррозия зачастую связана не с простым окислением, а с тем, что определённые бактерии подсаживаются на предмет и взаимодействуют с ним, «поедая» его», - уточнил старший научный сотрудник Псковского археологического центра Сергей Салмин.

Некоторые находки проходят через процесс сушки в специальном шкафу. Здесь при температуре 99 градусов Цельсия из них выходит лишняя влага.

То, какие манипуляции с вещью совершает реставратор, во многом зависит от условий, в которых она лежала долгие столетия, из чего и как была сделана. Инструменты реставратора похожи на то, с чем приходится иметь дело стоматологам: лампа, лупа, бормашина с насадками, щётки и всевозможные заострённые железяки — гравировальные иглы. «Со «здоровыми» вещами мы не работаем, поэтому нам всегда есть о чём поговорить с дантистами», - шутит Сергей Салмин.

«Маска» (о ней ниже), над которой сейчас корпит реставратор, выполнена из бронзы и покрыта серебром, здесь же удаётся разглядеть стеклянные глаза неведомой зверюги. Под воздействием серебра медь в сплаве разрушается, накапливаются продукты коррозии, а плотно лежавшее до этого серебро отрывается от поверхности и тоже разрушается. В центральной части, куда реакция не дошла, серебро ещё сохранилось. «Наша основная цель — остановить процесс и сохранить то, что пока не разрушено. Если предмет сделан из одного металла, то есть слабая надежда, что металл удастся восстановить. С такой вещью этого сделать нельзя, потому что восстановление серебра уничтожит медь, а восстановление меди оторвёт серебро. Работаем с тем, что есть, причём вручную», - констатировал Сергей Салмин.

Большая часть внимания археологов сейчас сосредоточена на находках из самого большого в прошедшем сезоне Мстиславского раскопа, за работой которого мы наблюдали с мая по октябрь. Импровизированный каталог наиболее интересных и необычных артефактов отсюда откроет серебряная подвеска с изображением святого Георгия, поражающего змия. Зеркальная инверсия позволила прочитать надпись «Печать Онисимова пурника». Подробности о версии с «пурником» можно найти здесь. Но появился и другой вариант прочтения последнего слова. Возможно, это был не пУрник, якобы заведовавший зерном на псковском подворье Псково-Печерского монастыря, а некто «пЧрник», то есть печерник, пещерник, который следил за порядком в монастырских пещерах.

Псковичи в XV веке были не хуже нынешних - экономные и головастые, а потому одну литейную форму с разных сторон использовали и для отливки печатей, и для изготовления поясных украшений-накладок. На камне хорошо видны следы воздействия высокой температуры, значит, найденная форма многократно использовалась по назначению.

В раскопе также обнаружилась миниатюрная форма для отливки металлических многобусинных пронизок. Именно такие пронизки являлись частью какого-либо украшения.

Предмет всеобщего умиления — тигль для плавки золота. Этот драгоценный металл был редкостью, а потому и сосуд под него изготовлен совсем крошечный с маленьким носиком. Для Пскова такие находки единичны.

В отдельной коробочке археологи хранят красивейший штоф для водки. В XVI веке сосуд использовали и для хранения крепкого напитка, и для питья дома, и для того, чтобы как флягу носить его с собой. Поверхность четырёхгранной бутыли украшена картинкой-сюжетом из «Александрии» — жизнеописания Александра Македонского — о вознесении полководца к небесам на птицах. Авторство произведения приписывают некому Каллисфену, ученику Аристотеля и сподвижнику Александра.

По сюжету Александр приказал запрячь в трон четырёх сильных птиц, которым три дня не давали есть. Он сам сел на трон и высоко поднял два копья с кусками мяса. Птицы, стремясь к пище, подняли трон в воздух. Так Александр Великий летал два дня. На третий ему встретилась птица и сказала человеческим голосом: «Не зная земного, как ты можешь узнать небесное?» После этой встречи полководец поспешил вернуться на землю.

В ранее средневековье символика претерпела изменения, и вместо птиц в упряжке изображались грифоны - «птицеклювые собаки Зевса», которые воспринимались как проводники душ в мир иной. В христианской традиции грифоны символизировали двойную природу Иисуса, его духовное преображение и вознесение. Сюжет с Александром и грифонами получил широкое распространение на Руси. Его использовали в княжеских печатях, ювелирных украшениях, при чеканке монет. В Пскове это изображение решили поместить на штоф, возможно, как раз потому, что сюжет был «в тренде».

С помощью 3​D-сканера археологам удалось прочитать даже слова, размещённые на штофе: «Другу милому а ты мня помни». «Такая вот «девочковая» надпись, - шутит Елена Салмина. - Опираясь на изображение, мы ожидали чего-то более возвышенного вроде морали про гордыню или про «человеку не дано...».

Теперь обратимся к той самой бронзовой «маске», изображавшей то ли дикую зверюгу, то ли одного из скандинавских богов. Эта диковинная штука использовалась в качестве поясной накладки, то есть украшения для ремня. По словам Сергея Салмина, подобные находки уже встречались, но их исполнение ограничивалось цветочным орнаментом. Здесь же традиционную картину нарушает то, что с помощью стеклянной пасты явно выделены глаза. Если перевернуть так, то всё напоминает звериную морду: различаются зубы, брови, уши, а если эдак, то это уже лицо в шлеме.

«Физиономия похожа на скандинавские изображения, но говорить определённо, что это за бог, невозможно. С такими же вылупленными глазками мы обнаружили аналогию пока только в виде находки в английском Бридлингтоне. И там это у них маска Одина [в скандинавской мифологии бог войны и победы]. Тут мы стали веселиться, что, мол, тогда эта вещица - Один в молодости, когда у него ещё оба глаза на месте [один глаз бог отдал великану Мимиру, чтобы испить из источника мудрости]», - рассказала Елена Салмина.

Сундук с сокровищами, найденными у старой ТЭЦ, оказался бездонным, а значит и наш каталог «мстиславских» артефактов, относительно которых археологам есть что рассказать, будет постепенно пополняться. Продолжение следует.