Из роты в палату: Почему из армии некоторые новобранцы отправляются в психиатрическую больницу
Есть такая затёртая шутка о том, что первые 40 лет детства самые сложные в жизни мужчины. Но подобные колкости на ровном месте не появляются, это внезапно подтвердила и заведующая мужским отделением Псковской областной психиатрической больницы в Богданово. Разберёмся при чём здесь психиатрия, в чём виноваты мамы и как вышло, что армия – отличная лакмусовая бумажка для шизофреников.
Отделение рассчитано на жителей Пскова и Псковского района от 15 лет и до бесконечности. Но выходит так, что сюда попадают не только коренные псковичи, но и уроженцы других регионов. География широкая и напрямую связана с тем, откуда в псковские части призываются новобранцы. Неожиданно, правда? Общество считает, если ты в армии, будь добр терпи, «тыжемужчина». Ведь армия – это мускулистые парни с плаката «Мы там, где победа», у них решительные, спокойные лица и отличный полиморсос (политико-моральное состояние – армейский термин, хорошо знакомый служившим во времена СССР – авт.). У нас по сей день как-то не принято говорить о том, что мужчины в непривычных обстоятельствах могут «ломаться», скатываться в депрессию и вести себя не слишком адекватно. При этом недостатка во вчерашних солдатах психиатрическая больница не испытывает. Из псковских частей стабильно привозят по пять парней в месяц, которые кричат, что хотят к маме, ночью под одеялом режут [Роскомнадзор] или в туалете с табурета лезут в [Роскомнадзор]. И дело не в дедовщине. Это было бы слишком просто.
Врачи называют службу в армии экстремальной ситуацией, которая «существенно меняет привычное течение жизни и предъявляет к новобранцу повышенные требования к физическим и психическим возможностям». Если совсем просто, то теперь вместо компа, соцсетей, тусовок с друзьями, футбика и всего такого приходится подчиняться командиру, топтать плац, ровнять подушку под квадрат и вообще принадлежать самому себе только в строго отведённое для этого время. Испорченные чрезмерной маминой опекой инфантильные мальчики, не державшие ничего тяжелее мышки, попадают в ситуацию как на картинках «ожидание-реальность». Психика не выдерживает суровой действительности и 18, 20, 25-летний детина вопит: «Отпустите меня домой!», даже если изначально молодой человек не был против того, чтобы отдать долг Родине. Чаще из армии в больницу поступают пациенты с расстройством личности, с реакцией дезадаптации или депрессией.
О вранье ради службы
Сейчас служить в армии престижно, поэтому парни любыми путями пытаются туда попасть. Даже те, у кого была какая-то история болезни по нашему профилю, скрывают этот факт, переезжая в другие регионы. Вот он стоит на учёте у себя в области, имеет «запятнанную репутацию» по психиатрии, а потом переезжает в Псков, говорит, что все документы потерялись. И он уже «чистенький». Врач-психиатр на призывной комиссии делает выводы в том числе по предоставленным бумагам. А если их нет? К примеру, парнишка был наркоманом, сейчас у него ремиссия, он ничего не принимает и хочет служить в армии, берёт и переезжает к нам в область. В результате случаются такие «пропуски» не по нашей воле. Бывает, обманывают, что у них всё хорошо, а документы чистые или «потерялись». Если раньше симулировали психические заболевания, то теперь наоборот симулируют здоровье. Потом многие справки, особенно те, что из школы, пишутся по одному шаблону: «доброжелательный, спокойный, уроки не прогуливал», а что там на самом деле – никто не разбирается.
Наплывы таких пациентов случаются после старта призыва, точнее через месяц-другой, когда новобранцы добираются до частей и начинают понимать, куда попали. Тогда сразу человек по десять могут доставлять. Некоторых даже получается уговорить дослужить и не портить себе жизнь.
Те, кто в армии по 6-8 месяцев составляют всего 20-30% наших «военных» пациентов, но там и случаи посерьёзнее.
О гиперактивных мамах и записках из сумасшедшего дома
Некоторые современные мамы считают, что любимого сыночку надо от всего ограждать, чтобы у него не было серьёзных стрессов и переживаний. И вот он живёт в этой «вате» до 18 лет: если где-то конфликт, то впереди всегда гиперактивная мама, которая всё улаживает, а он позади. В результате вырастают парни, не подготовленные ни к армии, ни к жизни. И когда такой мальчик встречается с проблемами, которые не привык решать, происходит слом. Или сидел он за компьютером в уютной комнатке, а его оттуда вынули и в армию отправили, заставили заниматься физподготовкой, а он с такими нагрузками не справляется, к режиму не привык. Снова стресс. Кому-то хватает трёх дней, чтобы начать проситься домой. Как-то раз привезли парня, который побыл в части всего около 5 часов, но у него уже появились жалобы на тоску по дому и страх оставаться в казарме. Некоторые для большей убедительности даже руки себе царапают, чтобы наверняка отправили домой.
Однажды был у нас «писатель». Он окончил университет, по собственному желанию пошёл в армию, послужил пару месяцев и вдруг захотел писать мемуары из психиатрической больницы. Специально что-то начудил, только чтобы попасть к нам. Но залётных у нас не бывает, диагноз в виде расстройства личности у него в итоге появился, не зря его так тянуло именно сюда. Пока он тут лежал, постоянно записывал в тетрадь свои мысли, с кем он тут общается, что делает. Мы когда перечитали… в общем не похоже было, что это писал человек с высшим образованием. Ну, в результате поехал домой вместо армии.
О дезадаптации, улыбающейся депрессии и случаях из практики
Время от времени попадают ребята с Дальнего Востока. Другой конец страны, леса, поля, тишина и на десятки километров никого. Ритм жизни абсолютно другой. Был у нас парень, который рассказал, что жил в деревне на десять-пятнадцать человек и был единственным учеником в школе, просто потому что детей больше не было. Его призвали и через полмесяца из-за дезадаптации привезли к нам. Он просто не сумел справиться с новым режимом, замкнулся в себе, стал раздражительным, конфликтным.
Кого-то тяготит армейский распорядок, изолированность от общества, от информации, интернета. Они как будто попадают в вакуум: без родственников, без друзей, без телефона в постоянном доступе. Дома-то другое дело – занимайся чем хочешь. Другие жаловались, что не успевали понимать команды, не то что их выполнять. Вот те же ребята из отдалённых регионов, там жизнь спокойнее, это не Петербург, не Москва, где надо быть шустрым. Им сложно адаптироваться к новой ситуации.
Чаще всего что что-то не так замечают сослуживцы. Если что-то совсем явное, то тревогу бьют командиры, отправляют к психологу в части, пытаются своими силами справиться. Но когда ситуация выходит из-под контроля, и он кричит: «Я себя [Роскомнадзор]!», тогда уже обращаются к нам. Кто-то убегает из-за того, что заскучал по родным. Один убежал, потому что украл у командира деньги. Попал к нам. Другой с нервным срывом сбежал к друзьям, потому что в армии им «слишком много командуют» и «слишком много правил».
Ещё был парнишка из какого-то северного региона, он с детского сада находился на учёте у психиатра, потому что считался заторможенным, необщительным, но при этом очень хотел «как мама» служить в армии. Служить хочет, а не берут из-за того, что он на учёте. Ну, они взяли и переехали в Псковскую область. Потом с призывной комиссии он всё-таки попал к нам, мы определили, что он здоров. Просто это были какие-то детские проблемы, которые в итоге себя никак не проявили. Всё не зря, в конце концов.
Раз-два в год бывают случаи с галлюцинациями в виде «голосов», или когда солдатиков вытаскивают из [Роскомнадзор]. Одному такому товарищу мы поставили диагноз «дебют шизофрении». Запускает болезнь, как правило, сильный стресс, которым как раз может стать служба. Мамы таких пациентов удивляются: «Отправляла деточку здоровым, шёл с позитивом и улыбкой, а забираю дураком». Но где тонко, там и рвётся. Вот этот стресс, которого «не хватало» дома, он получил в армии. Хотя без этого так бы, может быть, и прожил без «дебюта». Но к шизофрении всегда есть предпосылки, которые дома не замечают. Ну, стал малообщительным, растерял друзей – да и ладно, сидит в компьютере сутками напролёт – да и ладно, не спит пару ночей – бывает. А это всё предвестники болезни, для которой полученный в армии стресс становится пусковым механизмом.
А бывает, что с виду всё нормально, человек как будто всем доволен, а в душе у него таки-и-и-е «тараканы». Это называется улыбающейся депрессией, итогом которой может стать всё что угодно.
О жизни после больницы, «мамах шизофреников» и эмоциональном портрете призывника
Не все, кто попадает в психиатрическую больницу, потом комиссуются. Они проходят комплексное обследование, если комиссия врачей-психиатров ставит диагноз «психически здоров» или что-то около того, то они возвращаются в часть дослуживать. Чаще после этого их переводят в другое подразделение или к другому командиру, подальше от прежних сослуживцев. Не все военнослужащие нуждаются в лечении, чаще это только обследование: для постановки диагноза у врача-психиатра есть 10 дней. Если диагноз посерьёзнее, то после медикаментозного лечения и согласования с командиром пациент отправляется в окружной военный госпиталь в Рязани, Подольске, реже в Петербурге. Окончательный вердикт выносят уже военные психиатры.
Те, кто хотят любыми способами покинуть часть, как правило, очень довольны, что оказались у нас. Говорят даже, что здесь «рай на земле». Ну да, тут режим полегче: никаких тебе марш-бросков, поел, поспал, полежал. Мамы, которые сначала сюда коршунами прилетают и бьют себя в грудь, потом говорят «спасибо, что поговорили с сыном». А есть холодные мамы, которые на всё реагируют очень спокойно или вообще не приезжают, потому что у неё и так шестеро детей, он – седьмой. Есть даже такое понятие «мама шизофреника» - это холодная, неспособная на эмоции женщина, которая только номинально выполняет родительские функции «накормить-напоить-одеть-спать уложить», а что там в душе у ребёнка…
Описан целый портрет призывника, который в будущем может столкнуться с адаптационными проблемами. Это те, кто воспитывался в неполной или неблагополучной семье, те, кто недополучил родительской заботы, внимания и любви. Это молодые люди с комплексом неполноценности, ущербности, неуспешности, стеснительные и нерешительные в новых ситуациях и с незнакомыми людьми, неуверенные в себе, неспособные к продолжительному трудовому напряжению, чрезмерно переживающие, зависимые от покровительства «сильных и успешных».
Молодых людей с психическими заболеваниями становится всё больше. Теперь именно эта причина становится основной для комиссации. Если раньше это была бронхиальная астма, сердечно-сосудистые патологии, то теперь чаще встречается именно наш профиль. Это можно связать как раз с инфантилизмом, с неготовностью парней к армии, с их общей неприспособленностью к жизни. Многие ведь никогда дальше своего города никуда не ездили и с мамой не расставались дольше чем на день.
