Нефтяной апокалипсис: как коронавирус повлиял на добычу и стоимость нефти

Каким образом пандемия коронавируса влияет на ситуацию на мировом нефтяном рынке, каким дальнейшим будет развитие событий и как они отразятся на российской действительности — об этом в разговоре с Александром Машкариным в эфире ПАИ-live рассказал директор по консалтингу IHS Markit Russia Максим Нечаев.

- Максим, в апреле все  активно следили, что происходит с ценами на нефть марки  WTI, основным сортом американской нефти, которая ушла в минус. Это окрестили даже неким нефтяным апокалипсисом. Что это значило? Что это за уход в минус, чем это грозит обывателям и нашей экономике?  Какие выводы может сделать обычный человек, когда следит за таким падением стоимости нефти?

- Действительно, в апреле мы видели, что в один день котировки WTI ушли ниже нуля. Что это значит физически? Физически нефть не продавалась за отрицательные значения. Что вообще значит отрицательная цена? Это значит,  что не покупатель платит продавцу, а продавец платит покупателю.

В Америке в тот день, когда котировки WTI ушли в минус - они действительно дошли до уровня почти минус 40 долларов, не было такого, что покупатели нефти еще и получали деньги. Отрицательная цена сложилась на майский нефтяной фьючерсный контракт на основную марку американской нефти - WTI. Это бумажный финансовый инструмент. Можно было бы потребовать поставку этой нефти, но обычно все заканчивается денежными расчетами между покупателями и продавцом.

Так что же случилось? Был предпоследний день перед экспирацией фьючера. А на следующий день бумага должна была перестать торговаться, покупатели и продавцы должны были рассчитаться между собой. Но из-за определённой паники на рынке, которая сложилась несколькими днями ранее, у участников рынка было большое желание избавиться от этих бумаг, так как существовал риск переполнения нефтехранилищ и падения цены. Фондовый рынок сейчас в большинстве случаев торгуется машинами, а не решениями людей, как на биржах в 1930-х годах. Помните эти картинки, когда люди что-то кричат и продают? Сейчас сделки осуществляются машинами, в электронном формате.

В тот день, после закрытия основной сессии торгов, в рамках которой цена была положительной, падение до отрицательных объёмов произошло именно в дополнительной вечерней сессии. Эта сессия характеризуется намного меньшими объёмами торгов в принципе, а для инструментов, день экспирации которых наступает на следующей день, и подавно. Когда цена ушла ниже определённых значений, которые были выставлены трейдерами на компьютерных программах как предельные, машины стали продавать нефть. И в отсутствии заявок на покупку эти автоматические действия машин и увели цену в отрицательную зону. «Людского» здесь было относительно немного.  В тот день многие погорели на большие деньги.

Но на следующий ситуация стабилизировалась, котировки вернулись к отметке  10 долларов за баррель.

Что это значит для российского потребителя? Да, в общем-то, ничего. Кроме возможности поговорить об этом. На  России это не отразилось никак. WTI - это в Америке, российские нефти не привязаны к котировкам WTI, они привязаны к котировкам Brent, и то весьма условно.

Да,  в мире такое случается с такого рода маркерами нефти впервые, но не первый раз нефть ушла в минус: ранее канадская нефть несколько раз уходила в отрицательную зону,  и в некоторых штатах Америки, где физически невозможно было продать нефть, когда хранилища были заполнены, и продавцы были готовы доплачивать покупателям, чтобы нефть забрали – это случалось в прошлом и длилось скорее часы, чем дни.

-  Максим, обычный обыватель смотрит новости, постоянно слышит, что нефть сегодня стоит столько-то. На какие маркеры должен обращать внимание, чтобы понять, что ситуация меняется в лучшую или худшую сторону? Проведите маленький ликбез.

- В общем и целом для России важна стоимость нефти марки Brent и Dubai. На основе котировок первой определяется цена на экспортируемые на запад сорта Urals и Siberian Light, а на основе второй – цена на нефть марки ESPO или ВСТО, но она менее на слуху.

- К какой стоимости сейчас идёт привязка при формировании российского бюджета, какова стоимость нефти на данный момент, какие прогнозы даются на перспективу?

- Бюджет России балансирует при цене на нефть около 43 долларов за баррель. Сейчас бюджет дефицитный, но у российского бюджета (кроме фонда национального благосостояния) есть интересный инструмент своей защиты от падения цен на нефть  - это обменный курс. Как мы видели, чем ниже цена на нефть, тем дороже стоит доллар в рублях. И, конечно, бюджетные поступления защищаются этим инструментом. Дело в том, что основные налоги на нефтяной сектор считаются в долларах. И чем выше курс, тем больше рублей бюджет получает. Для нас важно, чтобы цена на нефть марки Brent не находилась ниже 30 долларов за баррель.

- А прогнозы какие?

- Прогнозы есть разные. Безусловно, год будет тяжёлым для нефтяной отрасли. Получился такой двойной удар, то, что называют идеальным штормом. С одной стороны, очень сильно пострадала мировая экономика в принципе, снизилось потребление энергоресурсов и прежде всего нефти и нефтепродуктов,  и, соответственно, сильно упала цена на нефть. До развёртывания ситуации с коронавирусом цена на нефть была больше 50 долларов за баррель, но после того, как коронавирус стал распространяться по всему миру, и после того, как нефтяники, а именно страны, входящие в ОПЕК и ОПЕК+, не договорились, цена упала до 30 долларов.

Прогнозы такие: котировка Brent находится ниже 30 долларов  за баррель, вероятнее всего, что к концу года увидим восстановление до 35-40 долларов за баррель.

Не исключено, что через неделю-две, мы увидим очередной поход нефти вниз, что может быть связано с тем, что коронавирус продолжает распространяться, экономика в США существенно замедляется. Это оказывает большой прессинг не только на потребление нефти, но и на всю мировую и финансовую систему.

И, конечно, всё нефтяное сообщество будет смотреть, как страны, входящие в ОПЕК+, будут соблюдать те договорённости, которые были достигнуты по сокращению добычи нефти на 10 миллионов баррелей в сутки.  Многие участники переживают, что страны могут не выполнять взятые на себя обязательства, и тогда цена на нефть снова может пойти вниз.

- Правильно понимаю, что ситуация с коронавирусом стала причиной ситуаци на нефтяном рынке, и коронавирус это не сопутствующее явление, а первопричина ситуации?

- Могу сказать, что в идеальном шторме несколько компонентов: первый - это коронавирус и снижение потребление нефти в целом, второй - нефтехранилища уже подходят к заполнению, и третий - нефтяники не договорились в марте о сокращении добычи, и рынок негативно отреагировал на это.

- То есть это было в марте, сейчас мы находимся в мае: эффект оказался настолько пролонгированным?

- Да. Ситуация с коронавирусом пока только намечается к улучшению. Страны планируют, что будут выходить из карантина и возвращаться к нормальной жизни, будут постепенно восстанавливать свои модели потребления нефти и нефтепродуктов, постепенно восстановится авиация - вырастет спрос на бензин, керосин и на нефть.

Пока этого не произошло, сокращение добычи было крайне необходимо, но об этом в марте не договорились, а договорились только сейчас. Поэтому цена на нефть ушла в такое глубокое пике, и те значения, которые мы видели в начале апреля – и Brent торговался около 20 долларов, а нефть марки Urals – то, что действительно значит для России – торговалось около 10 долларов за баррель. Это были самые низкие цены, которые Россия видела за последние десятилетия.

- На фоне низких цен российские  власти демонстрировали оптимизм. Насколько такой оптимизм имеет почву,  на ваш взгляд?

- Оптимизм - это хорошо, лучше людей успокаивать.  В экономике, да и в жизни, часто бывают самосбывающиеся пророчества: то, о чем ты говоришь, то и сбывается, говоришь о хорошем – сбывается хорошее.

Для рынка оптимизм был важен. Что не договорились в марте - на то были определённые причины.  Ситуация с коронавирусом на тот момент не была столь явной. Когда проходили переговоры России со странами ОПЕК+, и когда Россия фактически отвергла предложение сократить добычу, у российской делегации не было достаточных данных, как сильно сокращается потребление нефти в феврале-марте, насколько оно может сократиться в апреле и каким может быть урон от коронавируса. Цифры росли в  геометрической прогрессии: если в начале марта самые смелые аналитики прогнозировали, что спрос может упасть на 4, 5, кто-то говорил на 6-7 миллионов баррелей в сутки – это звучало катастрофически, то в апреле спрос упал на 25 миллионов баррелей в сутки! Никто не мог этого предсказать.

Конечно, здорово, что Россия договорилась и взяла на себя обязательства по сокращению добычи, которое должно произойти в мае. Конечно, пристальное внимание всего мирового сообщества, всех нефтяных игроков приковано к тому, а как же выполнит Россия взятые на себя беспрецедентные объёмы по сокращению добычи.

- Напомните, о какой цифре идёт речь?

- Цифра 2,5 миллиона баррелей – это официальная цифра, которая звучит в документах ОПЕК. Но везде есть свой дьявол, который кроется в деталях. И здесь детали таковы, что на самом деле Россия сократит не 2,5 миллиона, а всего 1,8 миллиона баррелей в сутки добычи.

Расчёт был такой, что все страны приняли на себя обязательства  сократить 23 % добычи, но уровень  отсчёта  для некоторых стран, а именно для России и Саудовской Аравии, отличался от других стран – то есть у России и Саудовской Аравии тот уровень, с которого должны были считаться сокращения, был установлен в 11 миллионов баррелей в сутки. Эти 11 миллионов минус 23 % и получается те 8,5 миллиона баррелей в сутки. Но те 8,5 миллиона, которые указаны как целевой уровень добычи, это уже только нефть, цифра не включают в себя конденсат. Россия по первому кварталу добывала 10,3 миллиона без конденсата. 10,3 минус  8,5 и получаем те 1,8 баррелей в сутки, о которых я сказал в самом начале. И конденсат не входит в объём сокращений. Поэтому игра цифр приводит к тому, что реальное сокращение добычи нефти в России будет не 23 %, а оно будет в районе 19 %, что донесено всем нефтяным компаниям России.

-  Почему заговорили в последние две недели о картельном сговоре, и буквально вчера замминистра иностранных дел РФ  заявил, что Россия  не видит признаков  этого сговора на рынке нефтяного сырья. Почему возникли подозрения о сговоре?

- Про сговор - это отрицательная коннотация, а регулирование рынка - положительная. На самом деле, надо брать во внимание, с какой стороны смотреть и кто это говорит.

Даже американцы, которые раньше называли ОПЕК картелем (а в США есть специальные законы, которые не разрешают участвовать в картельных сговорах), неформально взяли на себя обязательства по сокращению добычи, хоть это нигде и не зафиксировано. Но тем не менее, по сути они уже поддержали и являлись инициаторами последнего договора о сокращении добычи нефти между странами ОПЕК и странами, не входящими в эту группу.

Говорить о том, что сговор - это плохо, было бы неправильно, потому что рынок несовершенен. И американцы убедились в этом сами ещё 90 лет назад, когда произошла Великая депрессия. Тогда они поняли, что рынок цикличен и есть времена, когда рынок производит больше, чем может потребить. И это перепроизводство надо регулировать договорённостями, чтобы не было пиков отрицательной цены на нефть и чтобы не было потом, через два-три года, резкого скачка цены вверх. Когда мировой  спрос восстановится, при недоинвестировании в добычу ранее цена может взлететь с приемлемых 40-60 долларов к 100 и выше, что будет неприемлемо. 

Поэтому это риторика про сговор, не стоит обращать внимание, что кто-то как-то обзывает тот факт, что страны пришли к договорённости.