Банщик по-черному

Публикация полного текста пьесы Варвары Фаэр «Разговоры, подслушанные в бане», вновь привлекла внимание общественности к скандальному спектаклю «Банщик». По крайней мере, многие псковичи под новым углом взглянули на разгоревшийся в псковском драмтеатре конфликт, ознакомившись с содержанием произведения. Обозреватель Псковского агентства информации вспомнил, как развивались события, и попытался понять, какие выводы можно сделать из случившегося.

«Человек неординарного мышления»

Первые сообщения о том, что в псковском драмтеатре началась работа над новым проектом, в рамках которого режиссёр московского «Театр.doc» Варвара Фаэр поставит «документальную пьесу» о псковичах, появились еще в начале декабря 2014 года. Представители театра заявляли, что пьеса, построенная на технике «вербатим», будет полностью состоять из прямой речи реальных псковичей, записанной актерами. 

«Эта пьеса  должна быть создана в недрах Пскова, т. е. она будет о псковичах, о людях, которые живут здесь. С темой мы определимся чуть позже, но это точно будет что-то яркое, интересное,  непосредственное. Точный жанр определится по мере того, как мы будем искать материал», - объясняла режиссер, обещая, что актёры, которых она охарактеризовала как  «очень интересных, активных, интересующихся» людей «с очень хорошими лицами», станут «со-драматургами, соавторами постановки».

В конце февраля 2015 года актеры, занятые в постановке спектакля под рабочим названием «История псковского банщика», начали делиться подробностями, перечисляя типажи псковичей, которые будут представлены на сцене: «У нас есть банщик, есть девушки-проститутки, два следователя, прапорщик, есть женщина, занимающаяся эзотерикой, которая пишет книги,  разрабатывается также интервью с гастарбайтером, есть у нас представитель сексуальных меньшинств, коммерсант», - рассказывал исполнитель главной роли – собственно банщика – Максим Плеханов.

Про своего персонажа г-н Плеханов рассказывал прямо-таки взахлеб: «Я познакомился с очень интересным человеком, он работает банщиком… Сейчас след его утерян полностью. Мы с ним вошли в небольшой конфликт и после этого мне с ним больше не связаться. Но я успел взять у него довольно большое интервью... Человек неординарного мышления, слог у него, как сама Варвара выражается, шукшинский… Он выдает готовый литературный текст, который даже редактировать не надо… Взгляды на жизнь у него на десять порядков выше обывательских, он сведущ во всех вопросах, с ним можно говорить и о политике, и об искусстве, очень разносторонний человек». 

Премьера спектакля, название которого сократилось до лаконичного «Банщик», была назначена на 16 апреля. В театральном анонсе сюжет излагался следующим образом: «Где-то на окраине города Пскова живет молодой человек Леонид. Он яркий философ, одаренный поэт и глубокий романтик, но работает  банщиком. Мысль о творческой карьере даже не приходит ему в голову… Банщик слышит обрывки разговоров людей, пришедших попариться. Наблюдая за людьми, банщик много размышляет, а обрывки их судеб заставляют его вспоминать события собственной жизни». 

«К сожалению, реальный банщик Леонид пропал из поля зрения интервьюировавшего его актера. Не захотел оставить свой телефон. Группа спектакля пыталась разыскать его, но в псковских банях уверяют, что никогда не слышали о таком человеке. Однако автор надеется, что Леонид услышит о премьере и придет на спектакль. Вся творческая группа, создававшая спектакль, была бы рада знакомству с ним», - подчеркивали представители театра.

«Фабрика скандалов и разделения общества»

Однако анонсированной премьере так и не суждено было состояться. 14 апреля ТАСС был уполномочен сообщить, что актеры псковского драмтеатра написали письмо министру культуры РФ Владимиру Мединскому с просьбой «обратить внимание» на готовящуюся к премьере постановку документальной пьесы под названием «Банщик». 

Представители труппы сетовали, что не хотят быть «невольными сторонниками похабщины ради высоких эффектов». С их слов выходило, что пьеса «вдруг превращается в очень типичное сегодня, предсказуемое произведение «современного искусства», ожидаемое, понятное в наших сегодняшних культурных реалиях».

«Безусловной интригой для гурманов станет степень оголенности артисток, ведущих свои монологи в общественной бане… Обязательно будет жадный примитивный начальник бани и над всем этим, легким этюдом, конечно же, будет «первопричина зла и виновник страданий» - Царь-карлик. «Злых попов» вот не будет, но мы уверены это отклонение от мейнстрима столичного продвинутого искусства в данном случае незначительно», - перечислялись в письме детали сюжета.

«Воспримите это письмо как письмо-размышление, ни кляузу, ни страховку, ни рекламу себе или рекламу «документальной пьесе», а именно размышление» [так в оригинале - ПАИ], - отмечали авторы. А заканчивали письмо серией вопросов к г-ну Мединскому: «Так что же нужно сделать, Владимир Ростиславович, чтобы искусство прекратило быть фабрикой скандалов и разделения общества? Чтобы нам всем, своими же руками и талантами не раздергивать наших земляков и соотечественников на непримиримые враждующие группы и под прикрытием «правды жизни» не заниматься политическими манипуляциями? Чтобы искусство действительно оказалось вне политических кампаний, а внешняя цензура по-прежнему оставалась в далекой истории». 

Представители театра – и актеры, и сотрудники администрации – охотно комментировали ситуацию. С их слов выходило, что 11 апреля состоялась репетиция «Банщика», по итогам которой пьеса была подвергнута уничижительной критике самими сотрудниками театра, а часть актеров отказалась  от дальнейшего участия в проекте.

При этом руководитель региональной театрально-концертной дирекции Дмитрий Месхиев заявил, что об отмене спектакля речь не идет: его премьера просто переносится на чуть более поздний срок, поскольку «Банщик» еще «сырой». Чуть позже была названа и конкретная дата: 14 мая. Правда, еще немного времени спустя режиссер Варвара Фаэр заявила, что о демонстрации спектакля на псковской сцене не может быть и речи, и что она намерена судиться с театром из-за срыва постановки. 

Федеральные СМИ подхватили тему, немедленно проведя параллели со скандалом вокруг постановки «Тангейзер» в Новосибирском государственном академическом театре оперы и балета.

Напомним, в постановке Тимофея Кулябина действие произведения Рихарда Вагнера перенесено в наши дни, а рыцарь Тангейзер снимает Иисуса Христа в эротическом фильме. Спектакль стал поводом для обращения в прокуратуру митрополита Новосибирского и Бердского Тихона. Против Кулябина и директора театра Бориса Мездрича были возбуждены административные дела за «Умышленное публичное осквернение, предметов религиозного почитания». И хотя в итоге мировой суд прекратил производства по их делам, министр культуры уволил Мездрича, а «Танзейзер» был снят с репертуара.

Однако г-н Месхиев резонно заявил, что две эти ситуации нельзя сравнивать, а в истории с «Банщиком» «не идет речь о какой-либо цензуре». «Почему актеры и труппа не имеют права на мнение? Не давать им это право и есть цензура!» - заявил он. 

«Пьесы-то я как раз и не увидел»

Ответ министра не заставил себя ждать. Уже вечером 14 апреля пресс-служба министерства сообщила, что Владимир Мединский рассматривает возможность встречи с актерами Псковского академического театра. А утром 15 апреля стало известно и точное время рандеву. С местом вопросов не было: именно 15 апреля главу культурного ведомства ждали с визитом в Псков.

В ходе встречи противники и сторонники «Банщика» среди псковских актеров еще раз обменялись мнениями: в присутствии министра культуры, губернатора области и журналистов.

Заслуженный артист России Сергей Попков, в частности, недоумевал: «Для чего это делается? Чтобы помыть нас, псковичей, в бане? Показать, какое мы дерьмо? Потом откуда-то вылезает карлик - намек на нашего президента. И вот этого карлика целуют во все места». Актер также посетовал: «Пьесы-то я как раз и не увидел». «Пьеса начинается с того, что актеры сидят на сцене, в конце они уходят. Между этими двумя действиями - разговор на два часа, в котором они изливаются», - пояснил он.

«В конце, после злости, ненависти и раздражения, просто хочется уйти. После просмотра я высказал свое мнение, что это похабщина и антитеатр. Зачем нам эта провокация? Зачем нас изнутри взрывать? Я вижу в этом политику, нас не могут взять экономически, взять военным путем, так хотят взять изнутри. А мы зачем-то опускаемся на уличный уровень. Возможно, найдется человек 50, которым это понравится, но остальные, интеллигентные люди, обвинят нас в том, что мы занимаемся непотребством», - возмутился г-н Попков.

При этом в ответ на вопрос губернатора Псковской области Андрея Турчака, не расценивает ли он протест труппы как акт цензуры, Сергей Попков категорично заявил: «Я считаю, что нет. Должны же быть какие-то внутренние ценности, мораль».  

Нашлись, впрочем, и защитники «Банщика». Актриса Евгения Львова посетовала, что после прогона спектакля «не состоялось профессионального разговора». «Мат был убран. К тому же нет там обнаженного тела. Все это было убрано. Поэтому я не понимаю, зачем об этом было написано в письме», - сказала актриса. По мнению г-жи Львовой, «есть проблема в нашем навыке вести диалог друг с другом». «Мы не разобравшись внутри ситуации, к сожалению, пошли вовне», - резюмировала актриса.  

Наконец, маленькой сенсацией стало откровение Максима Плеханова. На встрече с министром он заявил, что… из-за нехватки времени от начала до конца выдумал монологи своего персонажа, а не списал их «с натуры».

«Это называется гражданское общество»

Главной темой встречи артистов с министром стал грядущий худсовет: Владимир Мединский благословил труппу псковского драмтеатра на создание рекомендательного органа, призванного отделять зерна от плевел, определяя репертуар учреждения. «Худсовету мы доверим право не решать, а выражать наши мысли. Пусть это будет совещательный орган», - пояснил заслуженный актер России Виктор Яковлев.

«Коллектив сам захотел. Молодцы. Это называется гражданское общество. Это - самоуправление в каком-то смысле. Главное, чтобы художественный совет работал в тесном сотрудничестве с руководством театра, - обрадовался министр. - Если такая идея у вас появилась, значит, проблема, действительно, назрела. Я проработаю этот вопрос с Союзом театральных деятелей», - пообещал он. 

Почин псковских актеров, вероятно, мог и должен был стать ярким примером для всей России того, как в современной провинции творческие люди протестуют против засилья «похабщины ради высоких эффектов». Однако на федеральном уровне оттянул на себя внимание другой инфоповод, «выстреливший» в тот же день.

15 апреля стало известно, что Министерство культуры приняло решение отозвать прокатное удостоверение американского триллера «Номер 44», главный герой которого – сотрудник МГБ – в послевоенном СССР расследует серийные убийства детей. «Мнение прокатчиков и представителей Минкультуры совпали: прокат подобного рода фильмов в преддверии 70-летия Победы недопустим», - сообщалось в заявлении ведомства, вышедшем в свет как раз накануне встречи Мединского с псковскими лицедеями.

История псковских актеров, добровольно отказавшихся участвовать в «чернухе» и выступивших за разумное самоограничение творческих порывов посредством худсовета, отразилась в зеркале федеральных СМИ по касательной, и осталась темой «для внутреннего пользования» псковичей.

«Дембельский аккорд»

Ветреность псковских актеров, несколько месяцев работавших над «Банщиком», а затем в одночасье заявивших, что это противоречит их моральным ценностям, вызвала множество вопросов у «зрителей». Однако, судя по всему, ответ на вопрос «Что случилось?» достаточно прост: псковские театральные деятели начали спешно избавляться от наследия бывшего художественного руководителя Василия Сенина.

Не секрет, что у г-на Сенина были сложные отношения со значительной частью коллектива. Так что после его увольнения по собственному желанию «старая гвардия» драмтеатра не без удовлетворения поспешила отмежеваться от теперь уже экс-худрука. Сделав это в том числе с помощью излюбленного в театральной среде средства: открытого письма с риторическими вопросами.

А первым кандидатом «на вылет» из репертуара, помимо «Графа Нулина», оказалась провокационная пьеса «Банщик», которую многие вообще склонны расценивать как «дембельский аккорд» г-на Сенина. Якобы Василий Сенин еще с конца 2014 года руками г-жи Фаэр готовил «спектакль-бомбу», после постановки которого можно было бы рассчитывать на скорый разрыв контракта «по-плохому», покинув театр в ореоле мученической славы. Отсюда и так возмутивший заслуженных артистов эпизод с «Царем-карликом», которого, кстати, в сценарии пьесы нет.

При этом после ознакомления с текстом «Разговоров, подслушанных в бане» эстетические претензии актеров к «Банщику» стали гораздо понятнее широкому кругу потенциальных зрителей. 28 страниц пьесы, на взгляд неискушенного в современном драматическом искусстве среднестатистического псковича, заполняет «поток сознания». Разумеется, пьеса – достаточно специфическое литературное произведение, которое «с листа» воспринимается совсем не так, как на сцене. И все-таки, для того чтобы представить себе «Банщика» на подмостках псковского драмтеатра нужна очень богатая фантазия.

Единственное, что остается – выискивать в пьесе перлы, так или иначе связанные с узнаваемыми псковскими реалиями. Впрочем, таковых немного. Разве что персонаж «Прапорщик» рассказывает в бане о том, как устраивал стрельбы для «Цецерского и женщины, которая лошадь» (кстати, скандал с «Банщиком» в шутку уже успели назвать пиар-акцией городских властей, призванной пристроить в хорошие руки многострадальную Гельдтову баню).

* * *

Приходится констатировать, что эксперимент в жанре «вербатим» в Пскове откровенно не получился. Признание Максима Плеханова  не только разрушило миф о неуловимом псковском банщике-философе, с которого якобы был списан заглавный персонаж пьесы, но и подорвало концепцию «документального спектакля» о жизни современных псковичей.

Спектакль, действие которого происходит в бане, где «генералов нет», а люди разоблачаются во всех смыслах, должен был, по замыслу автора, продемонстрировать истинное лицо Пскова. «Мы будем заниматься человеческой историей. Частной историей, в которой, как в кристалле, отразится этот город», - объясняла Варвара Фаэр псковским журналистам. Но – не получилось: правила игры оказались грубо нарушены.  При том что как раз «художественная», сочиненная Плехановым часть пьесы выгодно выделяется осмысленностью и в хорошем смысле «литературностью» на фоне щедро сдобренного матом потока сознания остальных персонажей.

И, тем не менее, можно утверждать, что этот опыт не прошел даром ни для Пскова, ни для псковского театра. Псковские актеры, встретившись с министром, смогли отстоять свое право на «не верю!» и получить возможность дать волю «внутреннему цензору». А все те, кто следил за развитием событий – насладились «документальным спектаклем», оставившим неизгладимый след в истории псковского театра.

Сергей МАРТОВ