Сокровища «сплющенного» раскопа: Тайна отрубленной головы

Мстиславский раскоп у недействующей псковской тепловой электростанции продолжает преподносить археологам необычные артефакты. За несколько недель, прошедших с первой публикации, здесь обнаружилось множество интересностей, любопытных не только для специалистов, но и для обывателей. Продолжим «археологический сериал» и рассмотрим всё повнимательнее.

Колодец (речь о нём уже шла) из Мстиславского III раскопа археологи успели разобрать, попутно обнаружив в нём неоднозначную находку. Под толстым слоем глинистого ила скрывался собачий череп и разрубленный позвонок того же животного. Возможно, кто-то таким образом решил напакостить владельцам колодца.

Колодец имел естественное наполнение и не был питьевым. Чтобы вода сохраняла питьевые качества, сруб должен был быть обмазан глиной. Здесь этого не наблюдается. Скорее всего, он использовался для полива огорода или в качестве пожарного водоёма. Массивные камни, которые можно наблюдать вокруг, спасали деревянный сруб от деформации.

Постепенно колодец заилился, об этом свидетельствует серо-зелёный слой на глубине двух метров. Как раз здесь и находилась отрубленная собачья голова. Возможно, это стало одной из причин деградации скважины.

Недавно в раскопе открыли часть небольшой хозяйственной постройки, по-видимому, принадлежавшей подворью Псково-Печерского монастыря. Свод этой постройки рухнул. На фотографии можно заметить рёбра известняковых плит, из которых он был сооружён.

Похоже, что и эту постройку придавило мощное здание ТЭЦ, или её специально трамбовали перед началом строительства. Об этом сооружении до сих пор ничего не было известно, так как его нет на исторических планах XVIII-XIX веков. Скорее всего, постройка относится к XV-XVI веку. Габариты её пока не ясны. Кстати, размеры важны и для археологов, и для строителей, которые намерены возвести здесь дом с колоннами. Им ещё предстоит принять решение как обойти древнюю постройку. Её состояние и возможность сохранения должна будет оценить комиссия специалистов, уточнила старший научный сотрудник Археологического центра Псковской области, руководитель работ Елена Салмина.

Благодаря Мстиславскому раскопу открываются некоторые неизвестные стороны жизни Псково-Печерского монастыря. Например, выяснилось, что существование обители каким-то образом было связано с зарубежной торговлей. На раскопе уже найдены около двух десятков свинцовых пломб, до этого на всех псковских раскопах удалось обнаружить примерно столько же.

Пломбами скрепляли мешки с шерстью в разной степени обработки. Одну пломбу получал мешок вычесанной, подготовленной шерсти, затем на мешок с готовой тканью ставили новую пломбу. Тот, кто её крепил, таким образом гарантировал качество и вес шерстяного мотка. Могла быть пломба ещё и от красильщика. В основном, пломбы происходят из городов на территории современной Бельгии, Франции, Голландии. Происхождение этой ещё предстоит уточнить.

«Монастырь большой, почему бы рясы не шить из хорошей шерсти, - отмечает Елена Салмина. - Возможно, обитель выполняла роль торгового посредника или принимала пожертвования от местных купцов. Вообще это довольно неожиданная сторона жизни монастыря, которая не отражена в документах».

В углу раскопа открылась небольшая постройка X-XI века. Датировку удалось установить по формам керамических сосудов. Скорее всего, здание было жилым, так как здесь же виднеется очаг. До нас дошла только подвальная его часть. Кстати, подвеска в виде толстой уточки/дракона как раз отсюда, только из слоя XIII века.

Во время работы на II Мстиславском раскопе, границами для которого служит старая ТЭЦ и стена Среднего города, уходящая к Мстиславской башне, из многолетнего заточения освободилась старинная псковская речушка Зрачка. Исток её находился в месте, где располагается старинный храм Покрова от Торга, - пересечение улицы Некрасова с улицей Карла Маркса. В древности здесь было болото, из которого и вытекала речка, питавшая городской ров под крепостной стеной.

Было у Зрачки и ещё одно назначение — отделять мир живых от мира мёртвых. Она служила границей для древнего могильника, обнаруженного неподалёку во время раскопок у ТЭЦ в 2003 году.

«Разделённость «живых» и «неживых» территорий — характерная особенность для индоевропейцев, - поясняет старший научный сотрудник Псковского археологического центра Сергей Салмин. - Это делалось для того, чтобы обезопаситься от покойников, которые чем восточнее, тем агрессивнее. Слово «вампир» (упырь/убыр) - финно-угорское. Это они притащили эту идею бродячих живых мертвецов. Где люди больше соприкасались с финнами, эти верования становились наиболее распространёнными. Вот и в Пскове складывается ситуация, когда покойники на одном берегу реки, живые — на другом».

В 2003 году исследован совсем небольшой участок могильника, разрушенного ещё в древности. Информации удалось получить немного, но могильник, по всей видимости, был чрезвычайно богат всевозможными украшениями. На территории раскопа рассеяно большое количество мелких древних находок, которые, скорее всего, происходят именно из захоронений.

Постепенно Псков растёт, поглощает курганы, а горожане понемногу натыкаются на погребения за речкой, с интересом обнаруживая у себя под боком рукотворные «рудные месторождения» в виде множества украшений. Найденное «вторсырьё» (не пропадать же добру) используется для литья новых металлических изделий.

Ещё в 2003 году здесь обнаружился большой бронзолитейный комплекс XVI-XVII веков с огромным количеством (около тысячи) тиглей, с остатками мастерской и каменных приспособлений для нарубки металла. В 2016-м появилось предположение о производственной кладовой с профессиональными запасами ювелира. На раскопе и сейчас во множестве находятся рубленые гривны, браслеты, смятые проволочные височные кольца — переработка древних находок шла активно.

Кстати, в этой части раскопа бесполезно использовать металлоискатель. Прибор активно откликается на антрацитовые залежи (привет от ТЭЦ) и вводит археологов в заблуждение. «Получается как в сказке: клад, если обращаться с ним неправильно, имеет свойство превращаться в угольки», - пошутил Сергей Салмин.

Остатки каменных построек, фундаменты, вскрытые во время раскопок под самыми стенами ТЭЦ, пока «не опознаны», а в документах проходят под термином «каменные пятна». С этими стационарными находками археологам ещё предстоит разобраться, привязав их к имеющимся городским планам.

«Долгое время какая-либо застройка здесь отсутствовала, так как дома не должны были подходить к крепостной стене слишком близко, - уточнил Сергей Салмин. - Ведь любое строение — потенциальное укрытие для наступающих или материал для осадных сооружений. Только после постройки стены Окольного города это пространство понемногу начинают осваивать. Происходит это в конце XV - начале XVI веков».

Речку Зрачку с двумя небольшими озерцами, в которые она разливается у самой Мстиславской башни, ещё можно разглядеть на сводном плане краеведа Фёдора Ушакова от 1901 года. «Эти озерца были в начале XX века, там и сейчас неодолимо стоит жижа. Конечно, это уже не совсем озерца, но вода туда всё время поступает», - уточнила Елена Салмина.

В XX веке благодаря Зрачке наполнялись пожарные колодцы теплоэлектростанции. Их деревянные срубы неплохо сохранились до наших дней. Затем в её русле появилось бомбоубежище ТЭЦ, речушку замуровали тоннами бетона.

Но не градостроительными открытиями едиными богат раскоп. Практически еженедельно здесь появляются редкие артефакты, например, в виде бронзовой подвески-якорька. Елена Салмина рассказала, что с древнейших времён якорь - традиционный символ надежды и стабильности. Он остался таковым и в христианской символике. В некоторых погребениях христианского времени находят точно такие якоря, но с подвешенными утиными лапками, как на традиционных языческих амулетах, с бубенчиками или даже с крестами.

«Это не двоеверие как иногда считается. Просто тогда человек ещё не совсем принял установку всей строгости, с которой нужно носить крест, поэтому пока он всё комбинирует», - отметила Елена Салмина.

Латышский археолог Роберт Спиргис уточняет, что изображение двух рыб по сторонам от вертикального якоря с верхушкой в виде креста использовалось как секретный «пропуск-пароль» во времена, когда первые христиане преследовались римлянами. Такие знаки ранние христиане называли Crux dissimulata (лат.) – «крест потаённый». Они, по некоторым предположениям, «прикрывали крест от поругания неверными».

Точно такие же якорьки найдены в Белоруссии. Датировка их неочевидна – разные исследователи предлагают варианты от X-XI до XIII-XIV веков.

На раскопе продолжаются и истории с загадочными зверушками. На этот раз речь о подвеске в виде собаки или гиены в «штанах».

В пояснении археологов в Instagram отмечается, что на некоторых миниатюрах бестиариев гиена изображена с покрывалом или перевязью на теле. Покрывало изображает баранью шкуру, которая упоминается в житии Макария Александрийского, которому гиена принесла своего больного щенка. После того, как святой вылечил щенка, в знак благодарности гиена принесла ему теплую овечью шкуру, которая затем стала реликвией - так называемый «дар гиены». Тексты бестиариев эту особенность изображения гиены не объясняют. Впрочем, это только версия. Приблизительные аналогии подобным подвескам широко известны. Практически такая же найдена у деревни Терпилицы в Ленинградской области.

Из зооморфного ряда несколько выбивается миниатюрная серебряная подвеска с надписью по краю и изображением святого Георгия, поражающего змия. Слева на фото - оригинал, справа - зеркальная инверсия, позволившая прочитать «ПЕЧАТЬ ОНИСИМОВА ПУРНИКА».

Слово «пурник» может быть связано со словом «пура» - мера зерна. «Пуркой» назывался также прибор для определения качества зерна – своеобразные «хлебные весы», показывающие, имеет ли эталонный объём зерна правильный вес или это более лёгкое, «сорное» зерно. Возможно, пурник Онисим, потерявший печать, предположительно, в XVI веке, занимал эту ответственную должность на псковском подворье Псково-Печерского монастыря. Пока это всего лишь версия, а точное значение слова «пурник» предстоит определить филологам. 

Ежедневно на раскопе встречаются всевозможные бытовые находки, среди которых товарные пломбы, небольшой тигель для ценных металлов, крестовидная булавка для плаща, лезвия ножей, ледоходная скоба, которая крепилась к обуви. В камеральной лаборатории хранятся «тонны» керамических черепков, обломок женского браслета с узором, витой детский браслетик, «брунчалка» из свиной косточки — вещица, знакомая современным детям как игрушка «йо-йо». Здесь же находится бубенчик, возможно, служивший оберегом, фрагмент западноевропейского кувшина с ручкой, осколок глиняной фляжки для воды, ключ, пряслице из порфирита для утяжеления веретена, стеклянные бусины, пуговицы и ещё масса всего, что имели при себе хозяйственные псковичи.

Работа у стен ТЭЦ в самом разгаре, поэтому через некоторое время мы вновь обратимся к удивительной сокровищнице «сплющенного» раскопа.